Голос Мэри предвещал надвигавшуюся истерику:
— А почему он сам мне не позвонил? Он серьезно пострадал?
— Не знаю. Уверена, с ним все в порядке. Скорее всего, его сейчас просто обследуют. Если хочешь, я могу отвезти тебя в больницу. Я подъеду к твоему офису через десять минут.
По пути в Рединг Мэри одолевали страшные предчувствия.
Ну зачем им был нужен этот «эм-джи»? Зачем только Маркус подарил его?
Они въехали в пригород Рединга, города, который состоял из одних объездов и пешеходных зон, но больницу нашли сразу. Сара высадила Мэри у входа и поехала поставить машину на парковку, а Мэри вбежала внутрь и, безумно страдая, выстояла длинную очередь к справочной.
— Криспин Гор, — выдохнула она. — Нам позвонили…
Очень медленно служащий сверился с одним списком, затем со вторым.
— Второй этаж, блок «Е». Это реанимация. Спросите там дежурную сестру.
Мэри побежала, следуя зеленым указательным стрелкам, показывавшим путь к отделению неотложной помощи и реанимации. Найдя блок «Е», она уже была вся в слезах.
Мэри ждала медсестра, должно быть, ее предупредили из справочной.
— Я пришла к Криспину Гору. Где он?
— Кем вы ему приходитесь?
— Я Мэри Меррет… Мэри Гор. Я его жена.
Медсестра грустно посмотрела на нее:
— Присядьте, милочка. Я принесу вам чашку чая.
Мэри очень плохо запомнила последующие дни. Обрушившееся на нее горе буквально лишило ее рассудка. Она не помнила, как родители отвезли ее домой в Доркинг. Целыми днями Мэри вздыхала и молча смотрела в одну точку. Когда прояснились обстоятельства катастрофы — Криспин значительно превысил скорость и лоб в лоб столкнулся с грузовиком, который выезжал на него из-за угла, — она не могла смириться с этим. Тело опознал Дерек Меррет, и, как он потом сказал Белинде, Мэри нельзя было смотреть на мужа, в таком ужасном тот был состоянии. У небольшой и легкой спортивной машины не было ни единого шанса, при столкновении ее просто расплющило.
Назначили день похорон. Служба должна была состояться в церкви неподалеку от дома Горов, в Фейкехеме, где жил викарий, хорошо знавший их семью. Серым и холодным январским утром родители отвезли Мэри в Норфолк. Она надела старое черное пальто и черную шляпку. Она так сильно похудела, что мать начинала беспокоиться за нее. Белая как мел кожа Мэри стала почти прозрачной, а вокруг огромных черных глаз образовались томные круги.
Церковь была набита битком, пришли все те же люди, что восемь месяцев назад присутствовали на их свадьбе. Все казались искренне тронуты обрушившимся на плечи Мэри и родителей Криспина горем, многие были в слезах. По пути к первому ряду, где для вдовы было приготовлено место рядом с ее родителями и матерью Криспина, она узнала всех его друзей, коллег по работе и многих работников с фермы Горов. Двое братьев, отец Криспина и его лучший друг из Редли внесли гроб. За несколько секунд до начала службы Мэри увидела Маркуса, который появился в дверях церкви в темном пальто с воротником из меха бобра. Когда он проходил между рядами сидений, некоторые гости перешептывались: «Это Маркус Брэнд подарил Криспину ту самую машину».
Отец Криспина постарел на десять лет, волосы из серых стали ярко-белыми. Жена смотрела на мир пустыми глазами. Племянницы Криспина, которые совсем недавно были подружками невесты на свадьбе дядюшки, принялись рыдать в голос, и их вывели из церкви. Руперт Гор срывавшимся голосом прочитал стихотворение, которое начиналось словами: «Смерть не страшит меня, я просто вышел, чтоб вернуться…» За ним вышел Гай Гор, который выбрал стихотворение Руперта Брука «Солдат»: «…И смех друзей, и доброта сердец, которые со мной навеки». Старый фермер, катавший десятилетнего Криспина на комбайне, громко высморкался в огромный носовой платок. А когда все вместе начали петь один из гимнов, звучавших на свадьбе, и дошли до слов о прекрасном будущем зеленых лугов Англии, голоса людей задрожали и никто не смог взять верхние ноты.
Мэри крутила на пальце обручальное кольцо, вспоминала, как они вместе с Криспином выбирали его в ювелирном магазине, и старалась не заплакать. Она чувствовала, что, начав рыдать, уже не сможет остановиться. Сжав кулаки, она смотрела на витраж с цветущими примулами и резвящимися ягнятами. Викарий церкви Святой Этельреды старался изо всех сил, он попросил собравшихся вспомнить все лучшее о добром и честном Криспине и заметил, что Криспин не мог не спешить домой к своей любимой жене. А когда викарий попросил всех собравшихся разделить горе вдовы, изо всех концов церкви, особенно со стороны старых школьных подружек Мэри, раздались громкие всхлипывания и стенания. Мэри обернулась и, глядя на старых подружек, подумала: «Не странно ли это? Я первой из своих одноклассниц вышла замуж и теперь первой овдовела. Следующая вдова у нас появится не раньше чем лет через сорок…»
Джеми Темпл опоздал к началу службы и сел на хорах, стараясь не попасться на глаза Маркусу, с которым он не виделся после Удайпура.
Тем временем Маркус уселся на видное место во втором ряду и что-то писал в своем блокноте. Он делал пометку уволить одного из своих управляющих директоров, чьи показатели продолжали падать уже второй квартал подряд. Брэнд не обращал ни малейшего внимания на церемонию и был целиком поглощен разглядыванием Мэри. Еще на свадьбе он заметил, насколько красивой стала крестная дочь. Тогда ему было очень неприятно видеть ее. связывающую свою жизнь с другим человеком, в особенности с таким заурядным, по его мнению, как Криспин. Маркус по-настоящему ревновал. Как могла она предпочесть кого-либо ему? В тот же день он решил попробовать сблизиться с Мэри через полтора-два года, когда первоначальная радость совместной жизни, по его представлениям, осталась бы в прошлом.
Но как вдова Мэри была еще более привлекательна. Маркус не мог отвести от нее глаз. Белая кожа, изящное, хрупкое тело — она была похожа на Мадонну. Теперь между ними не стоял никто, и Маркус не видел смысла медлить.
В его голове проносились возможные варианты обольщения. Мысль о том, что он может оказаться с ней в постели, мгновенно возбудила Брэнда, особенно его привлекала сложность стоявшей перед ним задачи. Он понимал, что крестная дочь была воспитана в строгости и хорошо усвоила все уроки своих наставниц из монастыря. Он знал, что правила приличия не позволят ей сразу же откликнуться на его ухаживания. Большинство женщин на ее месте с радостью стали бы любовницами великого Маркуса Брэнда. Если бы Мэри была француженкой, обольщение не составило бы особого труда, но к Мэри требовался другой подход — здесь были необходимы хитрость и точный расчет. И он уже знал, что ему поможет Предстоящая охота и неминуемая победа делали его счастливейшим из крестных отцов.
Глава 18. Февраль 1983 года
— Мэри Гор? С вами будет говорить Маркус Брэнд. — Барбара Майлс нашла Мэри в доме на Биллинг-роуд, куда она недавно вернулась.
— Мэри, что ты делаешь в субботу? — спросил Маркус. — Я думал, мы могли бы съездить на скачки в Ньюмаркет.
