Но было слишком поздно. С криком она соскользнула и упала в чернильную воду канала.
Глава 4
Джесс задыхалась. Вода заполнила ее рот и нос, и она глубже погрузилась под воду. Вода была такой холодной, что ее легкие и разум оцепенели. Инстинкт самосохранения заставил ее отчаянно цепляться за окружающую темноту. Рюкзак тянул ее вниз. В панике она высвободила руки из ремней.
Затем чудесным образом что-то выдернуло ее к поверхности, и она снова могла дышать.
— Я не умею плавать, — выдохнула она, боясь вновь оказаться под водой.
— Все в порядке. Я держу вас. Святая Мария! Прекратите биться, как рыба на мели, и дайте мне вас вытащить.
Сильные руки подняли ее и опустили на пристань. Наглотавшись грязной воды из канала, Джесс упала без сил, постепенно ужас отступал, и она начала дрожать. Убрав мокрые волосы с лица, она взглянула на Драго:
— Конечно же, я билась, как рыба, потому что чуть не утонула.
— Вы могли бы поблагодарить меня за то, что я спас вам жизнь, — сказал он мрачно.
Он нахмурился, увидев, что она стучит зубами. Вода в канале была слишком холодной, но он думал, что она дрожит от испуга. Не говоря больше ни слова, он поднялся и взял ее на руки, не обращая внимания на возражения.
— Как же мой рюкзак? Он все еще в воде.
— Там он и останется, если только вы не хотите вернуться и вытащить его.
— Я говорила, что не умею плавать. Мой паспорт остался там.
— К счастью, он вам не понадобится какое-то время.
— Вы не можете удерживать меня силой, — прошептала Джесс.
— Я не знаю, как вы сможете уехать без паспорта, — последовал лаконичный ответ, который разозлил Джесс, и она возобновила свои попытки высвободиться. Драго просто чуть сильнее прижал ее к себе, и хрипло сказал: — Тише. Вы уже и так меня достаточно промочили. Господи, вы скользкая, как угорь.
Прекрасно. Уже дважды за последние несколько минут он сравнил ее с рыбой! Джесс знала, что ей нужно продолжать борьбу, но она так устала и замерзла, а руки Драго были такими успокаивающими. Тем более, куда она теперь пойдет, без рюкзака, одежды, денег и паспорта, которые оказались на дне канала? Она устало подумала, что в этой шахматной игре Драго поставил ей мат.
Он пронес ее в дом и поднял наверх через два лестничных пролета так, словно она ничего не весила. Открыв дверь плечом, он пронес ее в комнату, которая, как она догадалась, принадлежала ему. Элегантная гостиная была выполнена в кремовых и золотых тонах, с бархатными диванчиками винного цвета и коврами с изысканным рисунком.
Но Джесс только мельком взглянула на все это, потому что Драго пронес ее через пару дверей прямо в спальню.
Ее взгляд мгновенно упал на кровать с пологом и золотым дамасковым балдахином. Увидев экзотичные шелковые обои винного цвета, она решила, что комната, в особенности кровать, была создана для соблазнения. Сатиновое покрывало на кровати было такого же роскошного цвета, что и обои.
Очередной приступ паники заставил ее возобновить попытки высвободиться.
— Почему вы принесли меня сюда? Я хочу назад, в свою комнату.
— Даже не надейтесь. Я не собираюсь ходить под вашим балконом и ждать, чтобы поймать вас, когда вы решите совершить очередной прыжок.
— Я не прыгала. Это был осторожный и продуманный план, который мне бы не понадобился, если бы вы меня не заперли, — отрезала Джесс, задетая его язвительным тоном. — Я бы не упала, если бы вы меня не напугали. Куда это вы собираетесь? — спросила она, увидев, что он пронес ее в ванную, примыкавшую к спальне, и опустил в душевую кабину. Она ахнула, когда он включил душ, и ее залило теплой водой. Ее джинсы и рубашка, которые и без того намокли из-за падения в канал, тут же облепили ее тело.
— Вам нужна помощь, чтобы раздеться?
— Нет! — Она посмотрела на Драго, возмущенная его насмешливой улыбкой.
Проследив за его взглядом, она посмотрела вниз и в ужасе увидела, что рубашка стала почти прозрачной, и твердые соски были полностью видны через намокшую ткань.
— Идите к черту, — пробормотала она с ненавистью.
Бегло взглянув на Джесс, Драго неожиданно почувствовал угрызения совести. Под маской непокорности она выглядела юной и беззащитной, и ему стало неловко оттого, что она боится его. Дьявол, мысль о том, что он может напугать женщину, была ему отвратительна. Он мрачно подумал, что вел себя этой ночью как животное. Беспокойство о кузене и то, что он не спал вторые сутки, затуманили его мозг. Хотя он и подозревал, что Джесс знает о деньгах Анджело куда больше, чем говорит, ничего еще не доказано — и он помнил ее уверенность, когда она отстаивала свою невиновность.
— Оставайтесь под душем, пока не согреетесь, — сказал он грубо. — Я подыщу вам что-нибудь из одежды.
Спустя десять минут Джесс осторожно раздвинула дверки душевой кабинки и с облегчением обнаружила, что одна. Для нее была приготовлена стопка полотенец и белая мужская рубашка, которая принадлежала, как она полагала, Драго.
«Он был прав насчет душа, как и насчет многого другого», — с сожалением подумала она. Но, по крайней мере, она больше не дрожала, а ее волосы не пахли речной водой.
Рубашка была такой большой, что она доходила ей до середины бедер. Высушив волосы висящим на стене феном, она поняла, что не может оставаться в ванной бесконечно.
Первое, что она заметила, — это то, что Драго сменил свою мокрую одежду, переодевшись в темно-синий халат, открывающий широкую загорелую грудь с завитками черных волос.
— Чувствуете себя лучше? — спросил он, когда Джесс вошла в комнату.
Она кивнула, ее сердце застучало, когда он подошел к ней и протянул бокал.
— Выпейте это, немного бренди согреет.
— Нет, спасибо. Я не пью, — отпрянула она, услышав запах алкоголя.
— Я не собираюсь вас отравить, — сказал он сухо.
— Простите, — покраснела она, осознав, что с ее стороны это было невежливо. — Я не переношу алкоголь. Даже простой запах напоминает мне о…
— О чем?
— Ни о чем. — Джесс прикусила язык, понимая, что Драго ждет ответа.
— Мой отец пил… много, — пробормотала она. — Он был алкоголиком. Он напивался до беспамятства, но не был особо беспокойным. Он пил все подряд, и наш дом просто тонул в алкоголе.
Драго задумался, впервые в жизни не зная, что сказать. Голос Джесс не выражал эмоций, но он чувствовал, что она сдерживается.
— Вы сказали, что ваш отец пил, — сказал он минуту спустя. — Значит ли это, что он больше не пьет?
— Он мертв. Умер, когда мне было одиннадцать.
— Должно быть, вам было тяжело потерять отца так рано.
