Миднайт отменила заклинание и стены защитной сферы, оберегавшей героев и их лошадей, исчезли. Прикоснувшись к бело-голубому кулону, вновь висевшему на ее шее, Миднайт не обнаружила тех признаков силы, некогда заключенной в нем. Теперь это было всего лишь напоминание о странной, трагической встрече между Миднайт и ее богиней.
Миднайт взобралась на своего коня и осмотрела опустошенные окрестности. “Мистра просила меня направиться в Шедоудейл, чтобы связаться с мудрецом Эльминстером. Я не рассчитываю, что кто-то из вас пойдет, но если вы все же решитесь, то мы должны выступать прямо сейчас”.
“Что?” – закричал Келемвор, бросая мешок с золотом, который он грузил на лошадь. “И когда твоя богиня сказала тебе это? Мы не слышали ничего подобного”.
“Я ожидала, что ты не поймешь меня, Кел, но я должна идти”. Миднайт повернулась к Адону. “Ты идешь?”
Жрец медленно посмотрел на чародейку, затем на Келемвора, потом на Сайрика, но все промолчали. Адон сел на свою лошадь и подъехал к Миднайт. “Ты действительно благословлена на эту миссию. Я благодарю тебя за то, что ты попросила меня о помощи. Я безусловно составлю тебе компанию”.
Сайрик засмеялся, закончив упаковку припасов отряда и схватил поводья вьючных лошадей. “Тогда у меня не остается выбора. Я отправляюсь с вами. Ты идешь, Кел?”
Келемвор стоял рядом со своей лошадью, его челюсть отвисла от изумления. “Вы все следуете за какими-то бредовыми идеями”, – сказал он. “Вы совершаете ужасную ошибку!”
“Следуй за нами, если хочешь”, – сказала Миднайт, затем отвернулась от Келемвора и тронулась в путь. Адон и Сайрик последовали за ней.
Дорога была сложной и опасной, и к тому времени как троица едва успела продвинуться к удаленным горам впереди, за их спинами раздался стук копыт жеребца Келемвора, а вскоре и сам воин уже скакал рядом с Миднайт. Почти целую милю никто не разговаривал.
“Мы даже не поделили наши трофеи”, – наконец произнес Келемвор.
“Я знаю”, – сказала Миднайт, на ее лице играла легкая улыбка. “Пусть так и остается. Я у тебя в долгу”.
“Да, – сказал Кедлемвор, вспомнив ее слова в замке.
Продвигаясь все дальше и дальше по кошмарному ландшафту, оставшемуся после уничтожения Мистры, герои заметили, что разрушения были куда серьезнее, чем они себе представляли. Дороги исчезли, и путь преграждали огромные дымящиеся кратеры, заставляя их совершать обходные маневры, а иногда и возвращаться назад. Но к наступлению ночи впереди замаячили горы и друзья разбили лаегрь неподалеку от Перевала Гноллей.
Чуть ниже лагеря, вниз по дороге, появился караван торговцев с телегами, груженых товарами. Караван был хорошо охраняем, и когда Адон выпрыгнул из-за укрытия и попытался предупредить путешественников о том, что ждет их впереди, его встретил град стрел. Жрецу пришлось припасть к земле.
Караван прошел мимо и вскоре исчез из поля зрения. Адон вернулся в лагерь и обнаружил пылающий костер и Миднайт, готовящую, нечто похожее на мясо, но источавшее ужасный запах. Она, казалось, была полностью погружена в задание, лежавшее перед ней, приказав Келемвору вовремя перевернуть мясо, пока она нарезала овощи своим кинжалом.
Мясо не было перевернуто, и было похоже, что отряду придется голодать нынешней ночью. Но, Сайрик, разбирая сумки с подарками Мистры, вытащил одну из них и запустив в нее руку, извлек неожиданно извлек несколько караваев хлеба, охапки сушеного мяса, кружки с элем, головки сыра и много чего еще. И каждый раз сумка казалось пустой, хотя исправно выдавала новые порции еды.
“Нам больше не придется голодать или умирать от жажды снова!” – сказал Келемвор, осушая свою кружку с медом.
Позже, когда они покончили с едой из мешка, Келемвор почувствовал тяжесть в своем животе. Еда оказалась просто ужасной, и он серьезно думал о том, насколько было разумно есть еду имеющую магическое происхождение, когда сама магия столь нестабильна. Герои молча закончили свой ужин, но выражение их лиц очень наглядно говорило об их мыслях. Затем Миднайт нарушила тишину, высказав мысль, что неплохо было бы Адону с помощью его целебных заклинаний подлечить их переполненные животы. Эта идея нашла широкую поддержку у Келемвора и Сайрика.
После еды, Келемвор и Адон принялись за изучение подарков, которыми наградила их Мистра, в то время как на другом конце лагеря, Миднайт помогала Сайрику убрать остатки ужина.
“Ты проделаешь со мной весь путь до Шедоудейла?” – спросила чародейка у Сайрика, пока они собирали остатки еды.
Сайрик колебался.
“У нас есть припасы, сильные лошади, и достаточно золота, чтобы безбедно прожить всю оставшуюся жизнь”, – сказала Миднайт. “Почему бы, не проделать этот путь вместе?”
Сайрик боролся сам с собой. “Я был рожден в Зентил Кипе, и когда я покинул его, я поклялся никогда туда не возвращаться. Шедоудейл на мой взгляд слишком близко к нему”. Он замолчал и посмотрел на чародейку. “Все же, похоже мой путь лежит в ту сторону, и не важно как сильно я желаю уклониться с него”.
“Мне бы не хотелось, чтобы ты делал что-то, что не хочешь делать”, – сказала Миднайт. “Ты сам должен принять решение”.
Сайрик глубоко вздохнул. “Тогда я иду. Возможно в Шедоудейле я куплю лодку и буду некоторое время путешествовать по Ашабе. Я думаю, там меня никто не потревожит”.
Миднайт улыбнулась и кивнула. “Ты заслужил немного покоя, Сайрик. Также ты заслужил мою признательность”.
До уха чародейки донеслись крики, раздававшиеся с другого конца лагеря, где Келемвор и Адон все еще копались в подарках Мистры. Адон пообещал Келемвору быть честным, что было встречено смехом и могучим хлопоком по спине от воина.
Миднайт и Сайрик продолжили свою беседу о дальних странах, обменявшись знаниями об обычаях, ритуалах и языках других народов. Они также вспоминали свои старые приключения, хотя в этот раз Миднайт говорила больше, а Сайрик предпочитал отмалчиваться.
“Мистра”, – наконец сказал он. “Твоя богиня…”
Миднайт высунула свой кинжал и вернула его обратно в ножны. “А что с ней?”
Сайрик выглядел слегка озадаченным таким ответом Миднайт. “Она ведь мертва?”
“Возможно”, – ответила Миднайт. Она размышляла об этом несколько мгновений, затем пошла к маленькой ямке, которую они с Сайриком выкопали, чтобы закопать останки пищи. “Я не ребенок, и не похожа на бедного Адона. Я печалюсь об уходе Мистры, но есть и другие боги”.
“Ты не должна ничего скрывать от меня…”
Миднайт поднялась. “Закончи с этим”, – сказала чародейка, указав на ямку и пошла прочь. Сайрик несколько секунд смотрел ей вслед, затем приступил к своим обязанностям. Он вспомнил как смотрел на сражающихся богов и то детское ликованье, которое наполняло его, когда проливалась их кровь. Пристыдившись за свою реакцию на смерть Мистры, Сайрик отбросил эти мысли и сосредоточился на уборке территории.
Вниз по дороге, вдалеке от лагерного костра и Сайрика, Миднайт чувствовала холод, который не имел ничего общего с разреженным горным воздухом. Нет причин горевать об уходе Кайтлан и Мистры, – подумала Миднайт. Она про себя прокляла Сайрика за то, что он вспомнил богиню и тут же обругала себя. Она не могла судить этого человека, лишь долгие жизненные трудности заставляли его быть столь прямым в своих речах.
