Но больше всего внимание Сайрика привлекли статуи, хотя большинство скульптур были сломаны и лишены голов. Некоторые из них изображали женщин, некоторые мужчин, но все были идеальны. Вор несколько часов стоял, вглядываясь в одну из статуй – пару любовников без голов, со спинами повернутыми к колоннаде, их руки выражали эмоции, которые не смогли бы передать даже их пропавшие головы.
В сгущающейся темноте, водоем начал излучать сильное свечение, словно его дно было покрыто фосфором, даже если при ближайшем рассмотрении оказывалось, что это было не так. Бело-голубой свет играл на лицах путешественников, которые расслабились и изредка переговаривались, находя случайные темы для разговора.
Сайрик рассказал истории о невезучих искателях приключений, которые искали свою удачу в легендарных руинах Миф Драннора, не обращая внимания на многочисленные предупреждения. Все его истории заканчивались тем, что искатели были убиты или пропадали навеки. Миднайт игриво покритиковала его за столь унылые рассказы.
“К тому же, как ты можешь знать, с чем столкнулись эти люди в руинах, если только ты не был с ними там, и каким-то образом вышел оттуда живым?” – спросила Миднайт.
Сайрик уставился в воду и промолчал. Миднайт предпочла не продолжать этот разговор.
Адон начал восхвалять достоинства Сан и Келемвору пришлось прервать его, заговорив о мечтах и их исполнениях.
“Не столь уныло”, – сказал Келемвор, повторяя слова Миднайт, – “но истории Сайрика имеют большое значение для всех нас. Я слишком часто видел людей сбившихся с пути в преследовании своей мечты. Затем однажды они смотрели назад и замечали все радости и чудеса, которых они лишились, лишь потому, что были слишком заняты, перебираясь с места на место и накапливая свои богатства”.
“Это довольно мрачно”, – сказала Миднайт. “Я знаю такого человека. А ты?”
“Мимолетные знакомства”, – сказал Келемвор.
“Я не понимаю какое это имеет отношение к нам”, – угрюмо сказал Адон.
“Это может случиться и с нами”, – сказал Келемвор, разглядывая почти завораживающее движение воды. “Что если нас всех убьют завтра?”
Кайтлан побледнела, предположив к чему вели слова Келемвора.
“Как говорит Альдофус, “изобилие любопытных случайностей – и мы освободим весь горящий Ад”. Подумайте о том, с чем мы столкнулись вчера. Что-нибудь действительно стоит того, чтобы столкнуться с такими ужасами вновь? Есть вещи, которые могли бы стоить этого? Я поклялся довести это дело до конца. Но любой из вас может сейчас отказаться от всего этого”, – сказал Келемвор, вглядываясь в воду.
Адон встал. “Я оскорблен. Конечно же, я останусь с тобой. Я не трус, несмотря на то, что ты можешь и не верить в это”.
“Я никогда не говорил этого, Адон. Я бы даже не предложил тебе отправиться в это путешествие, если бы у меня в голове были подобные мысли”. Келемвор посмотрел на остальных.
Миднайт заметила, что Кайтлан дрожит, и чародейка обернула свой плащ вокруг девочки. “Я дала клятву Кайтлан, также как и тебе, Кел”, – сказала Миднайт, обнимая испуганную девочку. “Я продолжу наш путь. В этом не может быть никаких сомнений”.
Сайрик укрылся в тенях, спрятавшись от свечения водоема. Он полностью понимал, что за игру затеял Келемвор, пытаясь сплотить отряд. Однако для Сайрика, Келемвор источал те же самые проблемы, которые мучали его с самого начала путешествия.
Я могу сбежать от этого, – думал Сайрик, – и никто не остановит меня.
“Сайрик!” – позвал Келемвор. “Где Сайрик?”
“Я здесь”, – сказал Сайрик, удивив себя тем, что подошел к остальным, и занял место среди них. “Мне показалось, что я услышал шум”.
Клемвор подозрительно огляделся вокруг.
“Ложная тревога”, – сказал вор и сел на колени перед Кайтлан, той с которой он не перекинулся и словом за все путешествие. “Чего бы это не стоило, Кайтлан, я даю тебе клятву, что я спасу твою госпожу из замка”.
Сайрик посмотрел на Келемвора. “Некоторые верят, что наши судьбы предопределены, что мы не управляем ими и готовы подчиниться любой доле, уготованной нам. Ты веришь в это?”
“Не совсем”, – сказал Келемвор. “Никто не управляет моей судьбой, кроме меня”.
Сайрик протянул и пожал руку воина. “Хоть в чем-то наши мнения сходятся”, – сказал улыбнувшись Сайрик, хотя в своем сердце он знал, что лжет.
* * *
Они должно быть уже близко, – подумал Бэйн. Он мутил воды магического водоема, пока его рука не устала. Он издал вздох облегчения, когда изображение наконец начало формироваться. Однако что-то мешало его попыткам шпионить за спасителями Мистры. Даже когда вода в водоеме успокоилась, изображение было туманным и расплывчатым.
Бэйн поближе рассмотрел портреты людей, которые пришли спасать Мистру. Больше всего его интересовала женщина, однако она спала на боку, и он не мог видеть кулона. Он рассмотрел остальных и внезапно его разобрал приступ смеха. Человеческое горло Бэйна не привыкло к таким неземным перегрузкам, и вместо смеха из него вырвалось хриплое карканье.
Бэйн стоял перед Мистрой, которая очнулась от жестокого смеха Черного Повелителя. “Вот это ты послала против меня?” – сказал Бэйн, указывая на магический водоем. “Они еще хуже, чем мне описал их Блэкторн”. Мистра промолчала.
“Я думал, что твои спасители хоть чуть-чуть доставят мне удовольствия. Но эти четверо?”
Мистра удержала себя от каких-либо эмоций, хотя внезапно она почувствовала как в ней зарождается огонек надежды. Только четверо? – подумала она. Значит послание сработало!
Когда Бэйн захватил Мистру, богиня отослала часть своей силы в форме магического сокола. Избранный аватар, должен был быть молод, с большим потенциалом – необученным, но великим магом. Когда он обнаружил Кайтлан, то между девочкой и Мистрой установился мимолетный контакт, и за это время, богиня приказала ей найти Миднайт и кулон, и собрать воинов достойных этого дела.
Мистра также дала соколу несколько заклинаний, чтобы наградить того, кто откликнется на ее зов. Одно из них давало возможность заглядывать в разум, чтобы убедиться, что выбранный чемпион именно тот, кто нужен. Второе было защитой против любой формы магического обнаружения. Мистра чувствовала, что третье и последнее заклинание, еще не было использовано. Маленькие проблески внутри ее сущности подсказали о высвобождении первых двух заклинаний; подобного чувства о третьем заклинании не было. Пока.
На лице Черного Повелителя появилось презрение и он заговорил вновь. “По-крайней мере у них хватило разума, чтобы оставить ребенка позади. Мне не нужна ее смерть, если это причинит тебе дополнительные неудобства. И я действительно не хочу причинять тебе боль, дорогая Мистра. Конечно, пока ты не оставишь мне иного выбора”.
Мистра за время, проведенное в плену у Повелителя Бэйна научилась терпению, и она научилась не выдавать своих эмоций, даже если ей хотелось радостно закричать, что ее план пока выполнялся идеально. Кайтлан была защищена от докучливой магии Бэйна; он не знал, что она находится вместе с отрядом.
