– Мне жаль, Арчи, – сказала Китти, и в ее голосе действительно звучало сочувствие.
Арчи взглянул на нее.
– Почему вы приехали, Китти? – спросил он. – Должен сказать, по-моему, это не слишком приличный поступок.
– Я должна была приехать, – ответила она просто. – Тут не до соблюдения приличий. Кроме того, ваш брат уехал в Девоншир. Кто еще пришел бы вам на помощь?
Она тепло ему улыбнулась, и его осенило дурное предчувствие. Проклятье, эта девушка по-прежнему в него влюблена. Если дело в этом, то вела она себя ужасно странно, но признаки ясны как день. Нет другой причины, по которой она бросилась бы его вызволять.
Несколько месяцев назад это открытие вогнало бы Арчи в краску, но сейчас к нему пришло неуютное осознание, что ее поступок не доставил ему никакого удовольствия. Судя по всему, они совершенно друг другу не подходят. Ей-богу, она ведь наставила на его друга пистолет! Да, теперь он понимал, что друг – тот еще негодяй. И тем не менее.
«Так не годится», – угрюмо подумал он.
Совсем не такого поведения ждешь от будущей жены – палит налево-направо, и даже если только угрожает это сделать, тоже ненамного лучше.
«Но как, – мелькнула у него пугающая мысль, – отказать такой леди? Чего доброго, еще попытается пристрелить меня самого!»
Он откинулся на спинку сиденья в совершеннейшем изнеможении.
35
Обратное путешествие показалось Рэдклиффу короче теперь, когда его не снедала тревога, и довольно скоро огни Лондона засверкали сквозь окно кареты. Рэдклифф постучал по потолку, отчего Сесили, вздрогнув, проснулась.
– Отвези нас сначала на Уимпол-стрит, – велел граф Лоуренсу.
Не прошло и десяти минут, как раздался ответный стук по крыше и прозвучал голос грума:
– Милорд? Думаю, вам стоит выйти.
Открыв дверцу, Рэдклифф сразу понял, что имел в виду Лоуренс, ибо путь им преградила забрызганная грязью коляска, прибывшая с противоположной стороны. В ней теснились капитан Хинсли, Арчи и мисс Тэлбот – все изрядно потрепанные ветром.
– Рэдклифф! – с облегчением воскликнул Хинсли. – Так ты здесь!
Салли и Сесили выбрались из кареты следом за графом, и Китти воззрилась на них.
– Что происходит? – одновременно спросили Рэдклифф и Китти, меряя друг друга свирепыми взглядами.
– Пожалуй, лучше зайти в дом, – торопливо предложил Хинсли. – Не стоит обсуждать это на улице.
– Что обсуждать? – жестко осведомился Рэдклифф.
– Сесили, Салли, что происходит? – Китти, схватив сестру за руку, повлекла ее в дом. – Входите, все входите.
Честная компания с готовностью ввалилась в дом, довольная тем, что можно наконец спрятаться от пронизывающего ветра. Все начали беспорядочно излагать свои истории, прерываясь на потрясенные восклицания, а также громогласные требования Рэдклиффа и мисс Тэлбот объяснить все, как следует, что было довольно затруднительно сделать в общем ажиотаже. Но слово за слово каждый добавлял свою часть, и вскоре присутствующие собрали общую картину того, как провела вечер каждая из сторон.
– Сесили! – ошеломленно ахнула Китти. – Как ты могла так поступить?
Ее сестра залилась слезами и выбежала из комнаты.
Тем временем разъяренный Рэдклифф повернулся к Хинсли:
– Боже правый, как ты мог позволить ей такое? – В его голосе слышался неподдельный, сокрушительный гнев. – Ее могли ранить.
– Позволить, говоришь? – возразил тот, едва сдерживая негодование. – Господи, дружище, а ты сам когда-нибудь пытался ей что-то запретить?
– Это я виноват, – покаянно признался Арчи. – Я порядком влип. Джерри, Эрни и Хинсли пытались меня предупредить, но я не слушал. И все пошло вразнос.
Он выглядел очень юным и очень несчастным. Сердце Рэдклиффа рванулось к нему.
– Виноват я, – откликнулся старший брат и сжал плечо младшего. – Я должен был заметить, я должен был тебя поддерживать. И я имею в виду не только этот год.
Арчи окончательно размяк, и братья обнялись.
– Прости меня, – сказал Рэдклифф, похлопав его по спине.
– Мне пора домой, пока с мамой не случился припадок, – уныло решил Арчи, когда они разжали объятия.
– Мне его отвезти? – предложил Хинсли, с улыбкой наблюдая за ними.
– Нет, я сам, – ответил Рэдклифф и крепко пожал руку друга. – Спасибо, Гарри. Встретимся завтра.
Их долгая дружба не требовала ничего сверх этих простых слов. Капитан сжал его руку в ответ.
– Подожди меня в карете, хорошо? – обратился Рэдклифф к Арчи. – Буду через минуту.
Арчи и Хинсли ушли, капитан на прощание игриво подмигнул Рэдклиффу, что тот старательно обошел вниманием. И вот в тускло освещенной гостиной остались лишь мисс Тэлбот и Рэдклифф. Китти и Джеймс.
– То, что вы сделали сегодня для Арчи… вы не должны были, – сказал он, как только они оказались одни.
– Так же как вы не должны были спасать Сесили, – с жаром возразила она. – Но теперь, когда мы оба скомпрометировали себя поступками, которые нам не следовало совершать, можно спокойно дожить этот вечер.
Китти сама не понимала, что ее так раздражает и почему она из всех людей обратила свой гнев именно на Рэдклиффа. Объяснение могло быть только одно: под устремленным на нее тяжелым взглядом ее снова посетило неуютное чувство, что собеседник видит ее насквозь. Этот джентльмен не просто смотрит, он все подмечает, напомнила она себе и усомнилась, что сможет выдержать это теперь.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил он.
– Так, дайте подумать, – ответила она жизнерадостно, начиная снимать плащ, не слишком заботясь о том, чтобы ее движения были грациозными… – Я не помолвлена с мистером Пембертоном, чем намеревалась завершить этот вечер. Я не та сестра, какой себя считала, я своим небрежением довела Сесили до того, что она выбрала побег как естественный способ привлечь мое внимание. – Она сбросила плащ, не заботясь о том, где он упадет. – Но я по-прежнему в огромных долгах и – о да! – ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы от них избавиться.
Теперь она возилась с пуговицами на перчатках, но заледеневшие пальцы беспомощно скользили по шелку. В припадке гнева она затрясла рукой, что, конечно, не принесло никакой пользы.
– Да, я прекрасно себя чувствую, – заключила Китти.
Она сражалась с перчатками до тех пор, пока другая рука, крупнее, чем ее собственная, не поймала ее за локоть. Жестом велев ей не шевелиться, Рэдклифф наклонился и начал спокойно высвобождать крохотные пуговицы из петель. Застигнутая врасплох, Китти присмирела, наблюдая за ним. Он быстро, но аккуратно расстегнул пуговицы на левой перчатке и, взявшись за кончики пальцев, стянул ее с руки. Он ни разу не коснулся обнаженной кожи, но Китти вдруг пронзило ощущение невероятной близости – обжигающей, несмотря на холод в гостиной. Рэдклифф знаком попросил ее протянуть вторую руку, она безотчетно подчинилась и опустила взгляд на его склоненную голову. Буря ярости стихла и больше не надувала паруса.
