– И как мне поверить в искренность ваших чувств? – сурово возразил он. – Когда совершенно очевидно, что вы готовы выйти за любого достаточно богатого мужчину, и к черту сантименты.
– Тогда скажите мне вот что. Могли бы вы посмотреть сквозь пальцы на мое происхождение? На мои обстоятельства? Могло ли это оказаться неважным?
В ее голосе звучало больше страсти, чем того заслуживал спор, но Китти это не волновало. Ей необходимо знать правду. Рэдклифф молчал, в его глазах, обращенных на собеседницу, плескалось какое-то неназванное чувство.
– Я… – начал он, но осекся.
– Не могли бы, – заключила она.
Они говорили сейчас не только об Арчи, и оба это понимали.
– Ваша любовь к Арчи никогда не пересилила бы вашу нужду в его деньгах, – произнес он хрипло.
– А это так важно? Любовь настолько важнее, чем нужда?
– Она важнее всего на свете, – ответил он с мукой в голосе.
– Понимаю, – сказала Китти.
И действительно поняла.
Она опустила глаза и громко прочистила горло, дважды.
– На самом деле я собиралась поговорить с вами о другом, – промолвила она, усилием воли отбрасывая в сторону эмоции, вызванные их разговором.
Последовала долгая пауза – видимо, Рэдклиффу понадобилось время, чтобы взять себя в руки.
– Да? – спросил он наконец.
– Сочту за благо предупредить вас, что Арчи действительно попал в беду. Его видели разгуливающим по самым скверным игорным домам Лондона в обществе лорда Селборна.
Рэдклифф моргнул – такого он не ожидал.
– Спасибо за заботу, – пренебрежительно откликнулся он, – но у Арчи все отлично. Любой молодой человек просто обязан в какой-то момент своей жизни позволить себе легкие сумасбродства.
Пришел черед Китти моргнуть – такого не ожидала она.
– Вы считаете, его долг – стать заядлым игроком? Поскольку именно об этом меня предупредила моя тетушка – он проводит ночи в обществе людей, которым закрыт вход даже в клубы для фараона.
Он скривил губы.
– Вы меня простите, если я доверюсь своему мнению, а не соображениям миссис Кендалл.
– Потому что вы превосходите ее во всем? – вспыхнула Китти. – Боюсь, это предубеждение, милорд.
– Умерьте свой пыл, мисс Тэлбот. Считайте, что я принял во внимание ваше предостережение, но уверяю вас, опасность Арчи не грозит. А вы случайно не задумывались, что на ваши суждения могли повлиять слабости вашего отца?
Китти отшатнулась, как от удара. Она рассказала Рэдклиффу об отце во время одной из тихих бесед, полагая, что между ними установилось доверие. Бесед, в которых, как ей казалось, она может говорить о чем угодно и это не обернется против нее. Как же она ошиблась!
– Возможно, это вас ослепляют поступки вашего отца, – нанесла она ответный удар. – Возможно, у него действительно были веские причины вас отослать, если вы тогда шли по той же дорожке, что и Арчи.
– Как будто вам есть дело до моего брата, – прорычал он. – И я бы вас попросил называть его мистер де Лейси – вы давно отказались от права называть его по имени. И раз уж мы обмениваемся советами, вероятно, вам следует больше внимания уделять своей семье, а не моей.
– Как прикажете это понимать? – требовательно спросила она.
– Думаете, это мудро – позволять мисс Сесили и Монтегю столь дерзко выставлять напоказ взаимную привязанность?
– Сесили и лорд Монтегю?
Это было так неожиданно, что Китти на мгновение забыла про гнев. Она огляделась. Сестра и лорд Монтегю стояли у стола с угощением, наклонив друг к другу головы. Снова наедине, что, следует признать, было не слишком мудро. Надо поговорить с Сесили, бедная девочка не догадывается, как это выглядит.
Китти снова повернулась к Рэдклиффу:
– Они друзья, не более того, у них общие интеллектуальные запросы.
– Вы слепы, – фыркнул граф. – Они считают, что влюблены, это понял бы любой болван.
– Вы просто злитесь и пытаетесь меня задеть, – отмахнулась она. – Думаете, я бы не заметила, если бы моя сестра влюбилась?
– А вы думаете, я бы не заметил, если бы моему брату грозила опасность? – подчеркнуто парировал он.
Они пронзили друг друга ледяными взглядами – былая враждебность вернулась окончательно.
– Знаете, – выпалила Китти, слова жгли ей язык, – когда мы впервые встретились, я подумала, что вы горды, упрямы, грубы и чувство собственного превосходства у вас размером с Англию. Я уже было решила, что ошиблась в оценках, но теперь вижу: мне следовало сразу довериться своему чутью.
– Это чувство, – холодно процедил он, – взаимно.
Они одновременно развернулись и разошлись в разные стороны. Ни один не оглянулся.
31
Лорд Рэдклифф, пребывая в ярости, покинул бал, не потрудившись попрощаться с хозяйкой и своей матерью. Он стремительно слетел с подъездных ступенек и натолкнулся на только что прибывшего Хинсли.
– Джеймс, помедленнее… Ради всего святого, что случилось? – встревоженно спросил капитан.
– Ничего, – отрезал Рэдклифф и двинулся дальше, но Хинсли схватил его за руку.
– Ничего? Да тебя просто трясет от гнева. Я провожу тебя, – распорядился он и, развернувшись, пошел рядом с другом.
Рэдклифф попытался стряхнуть его руку, но Хинсли держал крепко.
– Гарри, я вполне способен добраться самостоятельно, – бросил Рэдклифф, в тоне его звучало мрачное предостережение.
– Да-да, конечно, – успокаивающе отозвался капитан, но совершенно не прислушиваясь.
Он торопливо влез в коляску следом за Рэдклиффом, уселся на противоположное сиденье и обратил на друга пристальный взгляд.
– Так почему ты такой взъерошенный? – спросил он снова.
– Я… я повздорил с мисс Тэлбот, – признался наконец Рэдклифф. – Началось с… с одной истории и привело к разговору об Арчи. Она выставила нелепое обвинение, сказала: Арчи связался с подозрительными личностями, а я якобы ослеплен реакцией отца на мои юношеские «шалости» и не вижу, что происходит у меня под носом. Она неправа!
Но Хинсли строго спросил:
– С кем подружился мальчик, что ее это так обеспокоило?
– С лордом Селборном и его приятелями, – нетерпеливо ответил Рэдклифф. – Но ты упускаешь суть, Гарри…
– Джеймс! Ты сказал – Селборн? Мне это тоже очень не нравится. Репутация старины Селби сильно подпорчена, дорогой мой, ты этого не знаешь, потому что давно не был в Лондоне.
– Он безобиден. Право слово, я был с ним близко знаком. Конечно, любитель игры и выпивки, но не опасен.
Хинсли его слова не убедили.
