– Какая жара, поверить не могу, что сейчас только май! – вместо приветствия заявила леди Монтегю, яростно обмахиваясь веером. – Я бы не пришла, если бы знала, что здесь будет так душно. Хотя, разумеется, – добавила она торопливо, – увидеть «Дордрехт» Тёрнера обязан каждый.
Появился Пембертон, сжимая в руках стаканы, которые он с гордостью протянул мисс Тэлбот и ее тете. Он заметно приуныл, обнаружив, что к честной компании присоединился Рэдклифф. Тот сообразил, что наверняка остается на плохом счету у Пембертона после стычки в «Таттерсоллс». Графу казалось, что это случилось уже очень давно, однако Пембертон, судя по его возмущенной физиономии, придерживался иного мнения. Боже милосердный, неужели мисс Тэлбот действительно собирается замуж за этого паяца?
– Я слышал, – объявил Пембертон, справившись с раздражением, – что герцог Веллингтон вернулся в Лондон. Как думаете, он посетит «Олмакс» на этой неделе?
– Веллингтону всегда нравились танцы, – не подумав, сообщил Рэдклифф, и в качестве наказания за эту неосторожность взоры присутствующих обратились на него.
Пембертон глянул волком, решив, что его пытаются затмить.
– Вы хорошо с ним знакомы? – угрюмо осведомился он.
– Немного, – коротко ответил Рэдклифф, надеясь, что на этом тема будет исчерпана.
Пембертон смерил его взглядом, неприязнь к графу боролась в нем со страстным желанием поговорить о наполеоновских войнах, в чем он почитал себя большим знатоком. Предсказуемо победило второе.
– Сам я, – заявил он скромно, – изучил кампании Веллингтона во всех подробностях. Битва при Ватерлоо – предмет моего особенно пристального интереса.
– Вот как? – улыбнулся с едва заметной издевкой Рэдклифф.
И что за выражение мелькнуло на лице мисс Тэлбот – неужели отвращение и стыд?
– У той битвы были свои недостатки, – доверительно сообщил Пембертон. – Я убежден, Веллингтон первым признал бы допущенные ошибки. Право, достаточно обратить внимание на использование конницы…
Становилось все более очевидным – причем без малейших сомнений, – что Пембертон вознамерился прочитать лекцию о Ватерлоо. Это было настолько нелепо, что Рэдклифф нашел потуги глупца почти забавными. Почти. Но когда Пембертон начал в томительных подробностях перечислять, как, по его мнению, следовало лучше сражаться в битве, смешливое настроение Рэдклиффа испарилось, на смену ему пришел нарастающий гнев.
– Несомненно, будь я на месте Веллингтона, я бы…
– Хотелось бы мне знать… – попыталась перебить мисс Тэлбот, но тщетно.
Пембертон, разошедшийся не на шутку, повысил голос, чтобы ее заглушить:
– …но вдумайтесь, вот что происходит, когда рекруты из низших слоев настолько не дисциплинированны…
От самомнения, невежества, вящей напыщенности этого человека захватывало дух. Как он смеет говорить о дисциплине, как смеет пренебрежительно отзываться о тех, с кем Рэдклифф сражался плечом к плечу, словно низкое происхождение хоть на йоту приуменьшало храбрость, проявленную на кровавом поле сражения при Ватерлоо! Рэдклифф ощутил легкий зуд в пальцах левой руки.
– Прискорбно, что столь мудрый господин, как вы, не явился туда, дабы спасти нас, – бросил он холодно, когда Пембертон остановился, чтобы глотнуть воздуха.
Теперь издевка стала очевидной… для всех, кроме того, на кого она была направлена, – он раздулся от удовольствия, в то время как остальные вздрогнули.
– Насчет этого не знаю, – запротестовал Пембертон, – хотя должен признать, мне бы хотелось увидеть битву собственными глазами.
– Позвольте вас заверить, что близкое расстояние картину боя не улучшало, – сказал Рэдклифф.
Пембертон, похоже, его не услышал.
– Не могу не думать о том, сколь многое могло бы измениться благодаря моему присутствию, – промолвил он, обращаясь ко всем, и грустно покачал головой. – Воспитатель в пансионе всегда говорил, что я упускаю свое призвание – мне бы стать генералом.
– Ни минуты не сомневаюсь, – заметил Рэдклифф.
– Рэдклифф, возможно… – Мать положила ладонь на его руку, но он ее стряхнул.
Вежливая личина, которую граф смог проносить почти целый сезон, – всегда ненадежная, если речь заходила о войне, – начала рассыпаться.
– Не правда ли, намного проще развить в себе вкус к войнам, когда битва уже закончена? – поддел он.
Только теперь Пембертон почуял враждебность в голосе собеседника. Он побагровел от гнева, неприязнь к Рэдклиффу возродилась с прежней силой.
– На что вы намекаете, милорд? – потребовал он ответа.
Посетители выставки начали поворачивать головы в их сторону, управляемые доведенным до совершенства чутьем высшего света на драмы и спектакли. Леди Кингсбери, стоявшая рядом с портретом мистера Керси «Сплетники», прижала ладонь ко рту в напускном смятении, но и не пыталась скрыть, что жадно наблюдает за происходящим. Рэдклифф ненавидел их всех, но больше прочих – эту лицемерную индюшку.
– Приношу извинения, мистер Пембертон, что я лишь намекнул на то, о чем намеревался высказаться весьма прозрачно, – отчеканил он.
Уголком глаза он увидел мать, чье лицо побледнело от огорчения, и мисс Тэлбот – та, сжав губы в твердую линию, бросала взгляды по сторонам. Но им овладела такая ярость, что эта картина отодвинулась куда-то далеко.
– Вы, сэр, – продолжил он с улыбкой варвара, – не более чем…
– О боже! – громко произнесла мисс Тэлбот. – Я сейчас упаду в обморок от духоты.
Оповестив таким образом собравшихся, она грациозно склонилась прямо на руки опешившего мистера Флетчера под многочисленные охи и ахи зевак.
– Помилуйте… Мисс Тэлбот? – Мистер Флетчер с готовностью поймал ее, но случившееся заметно его потрясло, серебристые бакенбарды заколыхались от волнения. – Мисс Тэлбот, как вы себя чувствуете? Пембертон, немедленно принесите ей попить. Ее нужно вывести на свежий воздух.
Разговор был забыт, все бросились помогать. Пембертон исчез – видимо, отправился за напитками, мисс Тэлбот было предложено опереться на заботливую руку мистера Флетчера, миссис Кендалл осторожно обмахивала ее веером, а леди Монтегю начала подталкивать всех к выходу. Рэдклифф остался не у дел и, медленно успокаиваясь, прищуренными глазами проследил, как удаляется вся компания. Его опыт наблюдения за нравом и поведением мисс Тэлбот не давал ему лишних поводов считать, что она склонна к обморокам. Хотя она принимала знаки внимания с бледной улыбкой и благодарила слабым голосом, лицо ее, как обычно, сияло здоровьем.
Влекомая помощниками, она оглянулась через плечо на Рэдклиффа. Поймав ее взгляд, он вопросительно поднял бровь, и в ответ она едва заметно подмигнула.
Спустя некоторое время они смогли поговорить снова, к этому моменту Рэдклифф полностью взял себя в руки. Его мать и леди Монтегю отправились на поиски последнего шедевра Тёрнера. Пембертон куда-то исчез. Рэдклифф, фланируя, добрался до бархатной красной кушетки, где «отдыхала» мисс Тэлбот, и сел рядом с ней.
