– Вы должны рассказать мне о своем доме, – мягко распорядилась она, пытаясь немного расшевелить спутника. – Вы говорили, он в Бедфордшире? Должна признаться, никогда там не была.
Кроутон не ответил. Посмотрев на него, Китти обнаружила, что он отвлекся. Наперерез паре двигалась группка щебечущих молодых леди, и мистер Кроутон впился в них взглядом. Такой неучтивости Китти от него не ожидала. Но потом она заметила среди девушек юную мисс Блум – та смотрела прямо перед собой, старательно игнорируя Китти и Кроутона, но алые пятна на ее щеках подсказывали, что она их увидела. Кроутон не мог отвести от нее глаз, даже повернул голову, чтобы полюбоваться на ее удаляющуюся спину. Китти кашлянула, и он заметно вздрогнул.
– Приношу свои извинения, мисс Тэлбот, – сказал он поспешно. – Глубочайшие извинения… на чем мы остановились?
– Бедфордшир, – напомнила она кротко.
В груди Китти завязалось тугим узлом чувство вины – разумеется, совершенно бесполезное, но знание того, что оно бесполезно, не помогало от него избавиться. Она напомнила себе, что происхождение мисс Блум безупречно, она богата и наверняка могла бы счастливо выйти замуж за тысячу мужчин помимо мистера Кроутона. Тот факт, что мистер Кроутон, по-видимому, разделял привязанность мисс Блум, не имел никакого значения и никоим образом не касался Китти.
Но чувство вины не уходило.
– Отчитаться мне не в чем, – со вздохом сказала она тетушке по дороге домой. – Ни один из них пока не сказал, что любит меня.
– Тебе больше нельзя мешкать, моя дорогая, – уведомила ее тетя Дороти. – Времени у нас все меньше и меньше.
– Знаю, – напряженно отозвалась Китти. – Мешкаю здесь не я.
Тетя Дороти, оставшаяся при своем мнении, издала горлом некий звук, но прежде, чем Китти успела поинтересоваться, что он значит, вмешалась Сесили.
– А ты любишь кого-то из них? – спросила она.
– Вот только не начинай опять, – раздраженно бросила Китти. – Я считаю их достойными джентльменами с приличным состоянием. Это тебя устроит?
Сесили скривилась.
– Это совсем не любовь, – заметила она расстроенно. – По крайней мере, мне так кажется. А вам, тетя Дороти? Вы любили когда-нибудь?
Тетушку, похоже, этот поворот разговора ошеломил.
– Ах, только однажды, – ответила она. – Впрочем, очень давно.
– И каково это было? – задушевно спросила Сесили.
– Мы были счастливы какое-то время, – медленно проговорила тетя Дороти. – Но потом он женился на молодой леди своего круга, а она, естественно, возражала против нашей с ним дружбы. Поэтому все закончилось.
Глаза Сесили подозрительно заблестели.
– Вот видишь, Сеси, любовь не всегда равна счастью, – не преминула заметить Китти, пусть и немного по-детски.
– Не любя того, кто любит тебя, ты отказываешь ему в чуде, – прочувствованно заявила Сесили. – Меня это немного печалит.
Это высказывание подпитало чувство вины, поселившееся в груди Китти, растревожив и разозлив ее еще сильнее.
– Дело не в… У нас нет времени печалиться о посторонних, – вспылила она. – Печалься о нас, если тебе это так необходимо. Они – мужчины, причем богатые. Могут добиться любого будущего, какого только пожелают, и по крайней мере у них есть возможность выбора. У нас – нет. Нам не позволено выбирать, кого… что мы хотим!
Эта запальчивость потрясла сестру и даже немного смутила саму Китти.
– Я просто так сказала, – пролепетала Сесили.
– Пойдем домой, – вмешалась тетя Дороти. – Нет смысла спорить.
На обратном пути они молчали, но Китти никак не удавалось вернуть душевное равновесие. Она попыталась отвлечься, придумывая доводы в свою защиту и представляя, как излагает их Сесили, еще – по неизвестной причине – Рэдклиффу, обоим попеременно. Они не понимали. Ни та, ни другой. У них не было необходимости беспокоиться о том, что случится с Джейн, Гарриет и Беатрис, о том, с какой легкостью жизнь безденежной женщины может погрузиться во мрак, о мириадах страхов и трагедий, которые выпадут на долю каждой, если Китти хоть на мгновение выпустит бразды из своих рук. Но она понимала. Она беспокоилась постоянно. У нее слишком много дел, нельзя тратить время на чувство вины.
Одеваясь тем вечером, Китти двигалась порывисто и резко. Они не могли позволить себе покупку новых бальных нарядов, поэтому создавали иллюзию новизны, внося хитроумные изменения, щедро добавляя ленты и перья, а еще сестры время от времени менялись платьями. Китти оставалась верна этому способу экономии, но сейчас не могла не подумать, что выглядит как взъерошенная гусыня в воздушном розовом платье, которое тетя Дороти покупала для Сесили (юбки свободно свисают, на них вышиты шелком бутоны роз), в то время как сестра нарядилась в ее любимое платье из голубого крепа (юбки присобраны, на подоле и рукавах затейливая кружевная отделка, добавленная недавно).
К тому моменту, когда было покончено с прической, на смену возбужденному состоянию пришла меланхолия. Китти отправилась в будуар тетушки. За последние несколько недель это превратилось в некое подобие ритуала. Китти находила нечто несказанно успокоительное в том, чтобы расположиться на кровати, подогнув под себя ногу, и наблюдать, как тетя Дороти искусно наносит губную помаду.
– Как вы думаете, я хороший человек? – спросила Китти.
Наставница хмыкнула:
– Хочешь, чтобы я сказала тебе, что ты хороший человек?
– Только если вы в это верите.
Тетя Дороти бросила на подопечную непроницаемый взгляд через зеркало.
– Да уж, ободряюще, – с иронией заметила Китти.
– Хороший человек – понятие относительное, дорогая, – промолвила тетя Дороти, доставая румяна. – Многие люди сочли бы меня плохой только из-за того, чем я занималась раньше. Для тебя имеет значение моя прежняя работа?
– Разумеется, нет, – возмутилась Китти. – Вы никому не причиняли вреда.
– По крайней мере, не намеренно, это точно, – подчеркнула тетя Дороти с едва заметной улыбкой, которую Китти не поняла. – Но, полагаю, для тебя важнее то, что ты думаешь о себе сама, а не весь мир.
Они помолчали.
– Но как вам кажется… как вы считаете, что подумала бы обо мне мама? – прошептала Китти.
Тетя Дороти внимательно посмотрела на ее отражение в зеркале.
– Ты говоришь о том, чем занимаешься здесь, в Лондоне?
Китти кивнула.
– Что же, ее прошлое тебе известно. Она была очень практичной женщиной, – заметила тетя Дороти. – Я уверена, она бы полностью тебя поняла.
Китти обдумала эти слова, страстно желая, чтобы они ее убедили… Но им не хватало правды. Да, миссис Тэлбот отличалась практичностью, и хитроумия ей было не занимать – Китти всегда нравилось думать, что в этом они похожи. Одно различало их сейчас – тяга к жестокости, проявленная Китти за последние дни. Дочь не могла представить, чтобы мама нанесла ущерб чужому счастью. Скорее наоборот – она неизменно видела в людях только хорошее и вечно придумывала разнообразные уловки, чтобы помочь то одному соседу, то другому. Например, устроила знакомство бедного мистера Свифта, разоренного после войны, с мисс Гловер, исходя лишь из предчувствия, что эти двое поладят. Они обвенчались прошлым летом, вот только миссис Тэлбот свадьбы уже не увидела.
