«Да она сбросит меня в первую же неделю», – в смятении подумала Китти.
Это ее не устраивало. Она не может рисковать жизнью, пока не выйдет замуж. Даже для того, чтобы ускорить замужество. Она уже приготовилась заявить, что близка к обмороку, – этот выход из положения представлялся ей единственно возможным, – когда с ужасом заметила Рэдклиффа. Тот проходил неподалеку и придирчиво оглядывал лошадей. За ним следовал молодой человек – судя по ливрее, грум графа.
Мисс Тэлбот отвернулась и опустила голову. Хотя их последний разговор завершился на не слишком враждебной ноте, она не забыла обещание Рэдклиффа отплатить за причиненные ею неудобства. Наверняка не забыл и он. Она помолилась про себя, чтобы лорд прошел мимо. Но было слишком поздно, ее заметили.
Рэдклифф направился к ним, в глазах его плясало озорство – явно вознамерился вывести ее из душевного равновесия. Приблизившись, он взглянул на мисс Тэлбот, потом на кобылу, потом на мистера Пембертона (тот не заметил новоприбывших, по-прежнему читая лекцию самому себе), мгновенно и точно оценил происходящее и презрительно скривился. Мисс Тэлбот бросила на него предостерегающий взгляд, но граф не удостоил ее вниманием. Может, отогнать его жестом – или это слишком грубо?
– Боже правый, Пембертон, – протянул Рэдклифф, – неужели вы всерьез думаете о том, чтобы купить это создание?
Грум щелкнул языком и покачал головой.
Мистер Пембертон в негодовании обернулся.
– Да! Эту лошадь желает мисс Тэлбот, – расхорохорился он, впрочем, довольно неубедительно. – Я покупаю от ее имени.
– Еще того хуже, – парировал Рэдклифф. – Я был более высокого мнения о вашем уме, мисс Тэлбот. Пембертон, лучше присмотритесь вон к той недурной пегой у западных ворот. А эта кобыла будет брыкаться весь первый месяц.
И удалился, на прощание отвесив Китти издевательский поклон, из чего она заключила, что он прекрасно знал, какую учинил пакость. Взбешенный Пембертон решил немедленно покинуть аукцион, а вишенкой на торте его ярости стал перехваченный им тоскливый взгляд Китти в сторону пегой кобылы, указанной Рэдклиффом. Воздыхатель устремился к своему экипажу, Китти поспешила за ним, испугавшись, что он бросит ее здесь.
«Несмотря на многообещающее начало, поездку удачной не назовешь», – угрюмо подумала Китти, выслушивая бессвязные разглагольствования Пембертона по дороге домой.
Тот факт, что он подвергся унижению, разгневал его сам по себе. Но унижение, пережитое в общественном месте, на глазах у предмета его привязанности было просто невыносимым для человека, столь много вложившего в создание своего публичного образа.
Это столкновение запятнало Китти во мнении поклонника, и хотя ее таланты вполне позволяли восстановить прежние позиции, она понимала, что на это потребуется много усилий. Она вздохнула, пропуская мимо ушей филиппику Пембертона по поводу лорда Рэдклиффа, лишь время от времени поддакивая, хотя придуманные ею самой оскорбления в адрес этого человека были намного более изобретательными. К моменту возвращения домой (мистер Пембертон распрощался крайне холодно) Китти разозлилась на Рэдклиффа всерьез.
Вечером того же дня Китти, одетая в платье из бледно-голубого крепа, Сесили в нежно-розовом атласе и тетя Дороти в щегольском фиалковом наряде прибыли на очередной бал. Найдя взглядом Рэдклиффа, разгневанная Китти немедленно устремилась к нему, бросив Сесили и тетю Дороти на произвол судьбы.
– Потанцуйте со мной, – потребовала она, приблизившись.
Устремив на нее настороженный взгляд, он ответил:
– Благодарю, но нет. Мне следовало упомянуть раньше, что я не танцую с особами, которые, судя по всему, желают меня убить.
– Потанцуйте со мной, – повторила она. – Мне хотелось бы кое-что вам сказать.
– О боже! – простонал он. – Что на сей раз?
– Я скажу вам, «что на сей раз»! – прошипела она. – Что вы сегодня устроили в «Таттерсоллс»? Что это было?
– По моему мнению, – ответил он, – я помогал Пембертону избежать крайне неумной покупки. Вы наверняка сами видели, что его выбор неудачен?
– Разумеется, видела! – вскипела она. – Но я ни в коем случае не позволила бы ему купить это создание, и мои методы убеждения не огорчили бы мистера Пембертона настолько сильно, как ваши. Вы отбросили меня далеко назад, его отношение ко мне ухудшилось. Такое не должно повториться!
Он лишь едва заметно усмехнулся в ответ, и гнев Китти перелился через край.
– Для вас это шутка? – жестко спросила она. – На кону моя семья, милорд. Моей десятилетней сестре Джейн будет негде жить, если я не покажу хоть что-то кредиторам, которые придут колотить в нашу дверь меньше чем через шесть недель!
Эти слова, похоже, ошеломили его, но Китти безжалостно продолжила:
– Моей сестре Гарриет четырнадцать, она самое романтичное создание на свете. Я не представляю, как скажу ей, что она никогда не сможет выйти замуж по любви, поскольку я не обеспечила ее будущее. И Беатрис…
Рэдклифф поднял руку:
– Достаточно, вы выразили свою мысль более чем отчетливо.
Тяжело дыша, Китти испепелила его взглядом.
– Приношу свои извинения, – сказал он просто. – Такое больше не повторится.
Китти моргнула, растеряв всю свою ярость. Извинений она не ожидала.
– Благодарю, – произнесла она наконец.
Их взгляды скрестились на несколько мгновений.
– Кажется, вы впервые без возражений и споров сделали то, о чем я просила, – неуверенно заметила Китти.
Она не знала, как с ним разговаривать теперь, когда гнет враждебности рассеялся.
– Я единственный из ваших знакомых, кто не бросается немедленно исполнять ваши требования? – с любопытством спросил он.
– Пожалуй, обычно я добиваюсь своего, – допустила она. – Возможно, просто привыкла, поскольку я старшая в семье.
– О да, скорее всего, дело в привычке, – мгновенно согласился он. – Разумеется, никакой связи c железной волей и по-военному жестким планированием.
Китти бросила на него удивленный взгляд, в ее груди зажегся уголек теплого чувства.
– Право, милорд, это прозвучало почти как комплимент.
– Кажется, я теряю хватку, – откликнулся он. – А вас, разумеется, нимало не беспокоят вопросы морали, что, как я предполагаю, в значительной мере способствует самопожертвованию.
– Да, разумеется, – с улыбкой согласилась она.
Он не пытался уколоть, серые глаза смотрели с юмором, и она обнаружила, что счастлива принять поддразнивания. Над ней уже довольно давно никто не подтрунивал… Не так уж неприятно.
– Могу я сопроводить вас к буфету в доказательство искренности своих извинений? – спросил Рэдклифф, приглашающе подставляя локоть.
Китти едва не взяла его под руку – безотчетно, не колеблясь, словно такое происходило в сотый раз, а не в первый, – но остановила себя. У нее есть дела, требующие внимания, и время она должна проводить только с потенциальными женихами.
