Единственным спасением Китти от более въедливых допросов оказалось то обстоятельство, что гости слишком отвлекались на лорда Рэдклиффа. Естественно, он представлял собой фигуру, крайне для них привлекательную, – титулованный, богатый и неженатый, но, кроме того, после возвращения с континента он редко появлялся в свете. Служба атташе при Веллингтоне, участие в битве при Ватерлоо (хотя изначально ему отводилась роль дипломата) – такие истории нечасто происходят со старшими сыновьями. В глазах бомонда, привыкшего постоянно определять место каждого в иерархии, граф приобрел дополнительное сияние.
Как только Рэдклифф начинал что-то говорить, все присутствующие затихали, словно надеясь услышать от него какую-нибудь военную байку о безрассудной храбрости. Ничего подобного он так и не рассказал, и Китти почувствовала облегчение, когда леди Рэдклифф позвала всех к столу. Хозяйка приема посадила Китти не с мистером де Лейси, за что та была очень благодарна, – помня о своем обещании оставить Арчи в покое, она весь вечер старалась не встречаться с ним взглядом. По левую руку от нее оказался мистер Синклер, по правую – капитан Хинсли.
Когда они рассаживались, Хинсли ей подмигнул, на что Китти ответила ледяным взглядом – она не простила капитану его старания помешать ей в охоте на мистера де Лейси. Подали первую перемену блюд, и Китти, несмотря на взвинченное состояние, позволила себе насладиться угощением, которое ей предлагали капитан Хинсли и мистер Синклер. Само по себе количество блюд производило сильное впечатление: четыре супницы с супом из артишоков стояли по углам стола, а между ними располагались тарелки с пропитанной маслом рыбой тюрбо, филе теленка и двадцатью видами гарниров – все полито соусами, названия которых Китти не знала. Небо и земля по сравнению с овощным пудингом и нашпигованными потрохами, которыми сестры поужинали в свой последний вечер перед отъездом из Нетли.
Рэдклифф сообщил Китти, что леди должна первой заговорить с джентльменом, сидящим слева от нее, поэтому она повернулась к мистеру Синклеру и послала ему дрожащую улыбку, надеясь, что он окажется более легким собеседником, нежели его жена, которая никоим образом не могла понять, почему Китти не знакома с семьей Бофорт, и не желала оставлять эту тему. Увы, несмотря на все свое добродушие, мистер Синклер не избавил Китти от ставших уже привычными допросов.
– Биддингтон? Я хорошо знаю эти места, – сказал он. – Вы знакомы с Утенком, конечно.
– Утенком?
Правильно ли она расслышала? Определенно прозвучало «утенок». Китти непонимающе воззрилась на собеседника. Это место такое? Настоящая утка, по каким-то причинам известная в этих кругах? У нее повлажнели ладони, пока она раздумывала, какой ответ будет самым безопасным, а недоумение мистера Синклера росло.
– Лорд Селезенбери, – пояснил он наконец, поняв, что ответа от Китти не дождется.
– О! – откликнулась она слабым голосом (значит, это прозвище). – Нет, боюсь, я с ним не знакома.
Мистер Синклер нахмурился.
– Не может быть, – продолжал настаивать он. – У него в этих местах охотничьи угодья.
Это становилось невыносимым. Китти решила пойти на просчитанный риск. Недостаточно избегать вопросов, ничего не объясняя, она должна назвать причину своего невежества, если хочет достойно пережить этот вечер.
– Правда в том, сэр, – сказала она, отбрасывая всяческую осторожность, – что я не знаю в Лондоне никого, кроме моей тети и семьи де Лейси. Видите ли, мой отец ограждал нас от общества – он очень боялся, что нас совратят с пути истинного, поэтому мы никогда не покидали город.
– Вот как? – спросил мистер Синклер, явно заинтригованный. – Вероятно, чудаковатый был старик?
– Вероятно. Должна признаться, мы с сестрой почти ничего не знаем о мире, а потому простите, если я покажусь вам жеманной, – ужасно боюсь сказать что-то не то!
– Да вы самые зеленые барышни во всем Лондоне, – провозгласил мистер Синклер.
Окинув мисс Тэлбот взглядом из-под густых бровей, он решил, что находит эту неопытность очаровательной.
– Нет ни малейшей нужды волноваться, – подбодрил он собеседницу, обводя рукой комнату. – Право, здесь собрались самые дружелюбные люди во всем городе! Можете нам доверять, мы за вами присмотрим.
Заявленная мистером Синклером благонадежность не помешала ему передать леди Солсбери известия о необычном воспитании сестер Тэлбот после того, как подоспела вторая перемена блюд и он и Китти обратились к собеседникам с другой стороны от себя. Леди Солсбери при первой возможности передала сообщение дальше. Гости встречали новость заинтересованным шепотком и, покончив со второй переменой (значительнее, чем первая, она состояла из гуся, омара и цесарки), пришли к заключению, что сестер Тэлбот следует рассматривать как занимательную новинку. Высокомерия поубавилось. Собрание лордов и леди призадумалось: а ведь вдовствующая графиня проявила огромную прозорливость как хозяйка приема, отыскав столь пленительных чудачек. Китти встретилась глазами с тетей Дороти, и они обменялись едва заметными улыбками облегчения. Переведя взгляд на Сесили, она с приятным удивлением обнаружила, что та непривычно оживлена. Кажется, сестрица многословно посвящала лорда Монтегю в философские воззрения Сапфо и была крайне довольна собой, как часто случается с людьми, которые получают возможность всесторонне продемонстрировать свой интеллект. Китти мысленно поблагодарила молодого джентльмена за хорошие манеры и внимание, с которым он слушал лекцию, хотя ему наверняка было ужасно скучно.
Представители высшего света не так уж существенно отличаются от обычных людей – сделала вывод Китти теперь, когда перестала чувствовать себя осажденным городом. Да, разговаривали они голосами высокими, как осколки стекла, да, они подняли вежливость на уровень ритуала, их жаргон, признаться, был абсолютно непостижим: что-то об Итоне, гувернантках, Лондоне, звучали прозвища лордов и леди, которые вы должны знать, но не можете произносить, если не знакомы с этими персонами. Но пищу они поглощали, как все люди, и чудовищно сплетничали – впрочем, для пущей учтивости украшая сплетни бантами и лентами мнимых заботы и сочувствия.
– Скверные новости о сыне Эджертонов, не правда ли? – произнесла миссис Баррелл вполголоса, но так, что ее услышали все за столом.
– Что случилось? – заинтересовался мистер Синклер, состроив заботливую мину, тогда как глаза его вспыхнули.
– Проиграл в карты целое состояние, дрянной мальчишка, взбудоражил всю семью, – объяснила леди Монтегю, печально покачивая головой. – Им пришлось продать сто акров земли, чтобы оплатить проигрыш.
– А ведь такая прекрасная семья, – сказала леди Рэдклифф, ее эта новость огорчила. – Он был при Ватерлоо, верно, Рэдклифф?
Как только эти слова сорвались с губ леди Рэдклифф, она сразу о них пожалела. Все гости умолкли, устремив взгляды на ее сына, который лишь что-то пробормотал в ответ. Когда стало понятно, что он не осчастливит собрание байкой, леди Солсбери приступила к решительным действиям.
