Но Лукас больше ничего не говорит, только с ещё бо́льшим рвением прорывается сквозь мои тени. И вот он встаёт надо мной, высоко подняв меч. Страх бурлит в моих венах, и я в последний раз безуспешно пытаюсь вырваться из лоз.
За спиной леди Эшлинг вдруг возникает Дара в своём чудовищном облике, который она любила и оттачивала, пока была тенью, а теперь приняла во плоти. Когти выпущены, крылья расправлены, клыки оскалены, Дара воет.
И тогда леди Эшлинг оборачивается.
Её прекрасное лицо перекашивается от одновременного узнавания и шока. Она вскидывает руки, когда Дара бросается на Лукаса, отшвыривает его в сторону и разрезает держащие меня лозы. Я сбрасываю их прежде, чем они успевают восстановиться. Где-то рядом я слышу знакомый щелчок.
Другие когти устремляются к крыльям Дары и её длинным когтям – это когти леди. Дара спотыкается, но тут же вскидывает бритвенно-острые когти, которые вонзаются в лозы как нож в масло.
Перле достаточно этого отвлекающего манёвра. Она возникает рядом с Лукасом прежде, чем он успевает подняться на ноги, кладёт руки ему на плечи, и – щёлк! – они исчезают. Тугой узел, стягивающий мою грудь, чуть слабеет. Перла перенесёт Лукаса к Ною, а он снимет чары.
Когда леди оборачивается, лицо у неё красное и свирепое.
– Значит, ты не одна, – говорит она. – Ну, мы не можем допустить, чтобы вся компания твоих друзей шаталась здесь, верно? И так беспардонно отнять у меня моего милого Лукаса. Вам это с рук не сойдёт.
Дара рычит на сестру, когда та поднимается на ноги, отвлекая леди от меня.
– Дарла? – спрашивает леди претенциозным тоном. – Это ты? Монстр выглядит очень знакомо. И я за всю жизнь знала только одного оборотня.
Дарла. Это имя стрелой вонзается в моё сердце. Вот кем была Дара до того, как леди Эшлинг уничтожила её. До того, как у неё всё отняли, она была просто девочкой, которая любила свою магию. Совсем как я.
Дара вскакивает на ноги и рычит, на её морде застывает свирепое выражение, и она, встав на задние ноги, медленно, по кругу обходит сестру. Если бы у меня отняли всё, разве я вела бы себя хоть чуточку иначе?
Леди Эшлинг хохочет:
– Только ты можешь быть такой глупой. Хотя отдам тебе должное: притвориться Эммелиной – не думай, что я забыла о тебе, дорогая, – и попасть ко мне в рабство. Хорошо сыграно, сестрица, очень хорошо.
Дара прыгает вперёд, но леди Эшлинг к этому готова. Её лозы обвиваются вокруг шеи Дары, обхватывают её тело и начинают сжиматься. Дара бьётся, но удушающие лозы не отпускают её. Я больше не могу на это смотреть.
– Хватит! Разве тебе мало того, что ты уже с ней сделала?! – кричу я.
Леди оглядывается на меня, но непохоже, чтобы она собиралась отпускать Дару:
– О, неужели? Ей всё далось легко. Она с самого рождения знала, кто она такая. Столько лет я ненавидела её, считая, что из нас двоих ей досталась вся магия! Я столько времени провела, мечтая и молясь о даре, пока однажды мы не поспорили и я не разозлилась так, что начала трясти её. Её магия начала переливаться в меня. С того времени я билась за то, чтобы отточить свой талант.
Она отбрасывает Дару в сторону, но лозы продолжают своё дело. Дара начинает синеть и царапать шею когтями. Она уменьшается в размерах, но лозы давят только сильнее.
Ужас охватывает меня, и я инстинктивно пячусь назад.
Леди Эшлинг хохочет, решив, что я готова сдаться:
– Сейчас я куда лучше управляюсь со своей магией, чем в тот раз, когда впервые поглотила силы Дарлы. А в моём саду предостаточно места для вас обеих.
Глава двадцать девятая
Внезапно к горлу подкрадывается тошнота, но мне удаётся её сдержать. Я не позволю ей искалечить Дару. Второго раза не будет.
Когда леди Эшлинг срывает лепесток с другого цветка, а Дара начинает задыхаться, поблизости я слышу щелчок, и рядом со мной появляется Лукас. Теперь у него взгляд не остекленевший.
Я никогда не видела его в таком бешенстве.
В тот момент, когда леди Эшлинг проглатывает серебристый лепесток, Лукас песней вновь создаёт световой клинок и бросается вперёд. Оказавшись ближе к ней, он разрезает лозы, опутавшие Дару, а затем отступает обратно ко мне, пока леди не успела поглотить новую порцию магии, какой бы та ни была.
Мы не дыша переглядываемся и без слов понимаем друг друга. Мы знаем, что должны сделать. Мы сильны и поодиночке, но вместе можем творить невообразимую магию.
Лукас и я объединяем наши силы. Я не могу выкинуть из головы слова Кэри о том, что с помощью нашей магии мы должны уничтожить леди Эшлинг. От этой мысли у меня внутри всё переворачивается. Я знаю, что Лукас чувствует то же самое. Но я не знаю, до какого состояния доведёт нас леди Эшлинг. Мы уже на грани.
Дара визжит, хлопая кожистыми крыльями, взвивается в воздух, а затем пикирует на сестру. Из земли вырывается гейзер, чуть-чуть не сбив Дару: новая магия леди. Дара уклоняется в сторону и кричит на неё:
– Ты отняла у меня всё! Ты приговорила меня к существованию в виде тени!
– За то время, пока ты была тенью, ты стала только более нервной! Если спустишься сюда и будешь вести себя хорошо, я тебя не трону. – Леди Эшлинг мило улыбается сестре, но в её глазах только холод.
– Мои силы наконец-то вернулись ко мне, и я не позволю тебе снова их украсть. Я больше не позволю тебе красть магию ни у кого. – Дара кружит и снова пикирует, но леди опять направляет на неё гейзер, и на этот раз струя воды устремляется за ней по воздуху.
Но тут Лукас направляет луч света прямо в гейзер. Вода шипит, обратившись в туман, и Даре удаётся ускользнуть.
Кажется, леди Эшлинг внезапно вспоминает, что мы всё ещё здесь.
– Ну и где вы этому выучились? – спрашивает она. – Я не припомню, чтобы кто-то делал магию настолько осязаемой, как у вас двоих. За исключением меня самой, разумеется.
– Я научила его, – говорю я, вскинув подбородок, – Научила всех одарённых детей, которые нам встретились.
Леди Эшлинг идёт к нам, периодически выпуская из земли струи воды, чтобы отогнать Дару.
– А ты умнее, чем я думала. Как замечательно, что скоро ты тоже станешь моей игрушкой.
– Я никогда не буду твоим цветком. И Лукас тоже! – Пучок моих теневых верёвок обвивает её руки и ноги. Это замедляет леди, но никак не мешает ей выпускать гейзеры в Дару. Должно быть, она съела лепесток повелителя воды – я никак не могу остановить силу её мысли. Когда Дара уклоняется от последней струи, леди активно принимается за мои верёвки, поливая их водой и размывая землю внизу. Вода всегда найдёт путь.
Через несколько секунд она сбрасывает верёвки, и страх сжимает мне горло.
– Боюсь, ты об этом пожалеешь, Эммелина, – цедит она.
