– Держись рядом и не шуми, тогда нас не заметят, – шепчу я мальчику на ухо. Кажется, он скептически относится к моей затее, но вслух не возражает. Пока мы идём через лагерь, по моим жилам струится адреналин. Он зашкаливает, когда до нас доносится вопль одного из гвардейцев, обнаружившего, что добыча пропала. Мальчик в ужасе оглядывается назад, он тяжело и отрывисто дышит.
– Всё хорошо, – шепчу я, ободряюще положив руку ему на плечо. – Они не могут…
Солдаты всем скопом вылезают из палаток, и тут что-то меняется в воздухе.
Мои тени исчезают.
В смятении я стою на месте, непонимающе оглядываясь вокруг.
– Вот он!
Запаниковав, я срываюсь с места и, пока мы бежим из лагеря, пытаюсь собрать больше теней. Но они выскальзывают у меня из рук точно вода. Я не понимаю, что происходит. Раньше никогда такого не было, чтобы тени мне не подчинялись.
Но сейчас у меня нет времени над этим размышлять. Нужно просто бежать.
Мы пригибаемся, виляем, и когда ныряем в густой лес, гвардейцы мгновенно исчезают из виду. Я пытаюсь отвести погоню от места, где прячутся Лукас и Кэри, но они явно поблизости и всё видят. Когда мы оказываемся неподалёку от того места, где я их оставила, вверх взвивается ярчайшая вспышка. Гвардейцы, преследующие нас, кричат и пятятся от слепящего света.
Спасибо комете за Лукаса. По крайней мере, его магия по-прежнему в силе.
С каждой секундой к погоне присоединяется всё больше солдат, и я возвращаюсь к Лукасу и Кэри, притащив за собой мальчика. Теперь, когда они выдали своё местоположение, бросать их нельзя. Но не успеваем мы добежать до них, как свет превращается в нечто невероятное. Лукас задействовал свет луны и звёзд, преобразовав его в высокую сверкающую стену, и окружает ею лагерь. Я уверена, что он постарался сделать её осязаемой, тягучей и толстой, пройти сквозь неё непросто.
Завидев Лукаса, я не могу не улыбаться.
– Это было великолепно, – говорю я, и он улыбается в ответ.
– Надо уходить, пока гвардейцы не прорвались, – говорит Кэри.
Без дальнейших обсуждений мы убегаем, деревья быстро проносятся мимо нас. Но ощущение, что за мной наблюдают, липнет к моей коже так же, как в лагере. Где-то рядом ломается ветка, и я резко разворачиваюсь, столкнувшись при этом с Лукасом. За нами никого нет, и я выдыхаю.
– Эммелина! – шипит Кэри.
У меня перехватывает дыхание. Дорогу нам преграждает мальчик примерно наших лет. Он выше Лукаса и выглядит так, будто не ел много дней. Он одет в лохмотья, тёмные вьющиеся волосы свалялись. Что-то в его движениях напоминает мне о Симоне. На его лице отражается пустота, но глаза горят странным светом.
Я вспоминаю – так же светились глаза Симоны, когда леди Эшлинг контролировала её, – и пячусь от мальчика.
– Бегите, – шепчу я. – Куда угодно. Это наверняка одна из марионеток леди Эшлинг.
Но не успеваем мы разделиться и разбежаться, как резкий крик оглашает ночь, и белая вспышка, пронзив воздух, обрушивается на мальчика. Он даже не вскрикивает, когда ему в лицо вонзаются когти, оставив такие глубокие следы, что меня передёргивает. Это сова, и она решила выпустить свой гнев.
Мы не собираемся стоять и разбираться, что произошло. Пока мальчику – и леди Эшлинг – не до нас, мы уносимся в ночь, стараясь как можно тщательнее замести следы.
Глава восемнадцатая
Оказавшись на достаточном расстоянии от лагеря, мы останавливаемся, чтобы перевести дыхание. Не слышно никаких звуков погони, и на мгновение я успокаиваюсь. Хотя всё равно продолжаю прислушиваться – на всякий случай.
Я не уверена, но подозреваю, что так вовремя появившейся совой могла быть Дара. Это единственное разумное объяснение. Однако я не рискну предполагать, что она здесь делает. Надеюсь, это не значит, что сама леди Эшлинг сейчас где-то рядом.
Спасённый мальчик устало садится на поваленный ствол. Глаза у него влажные – думаю, от непролитых слёз. У него порваны брюки на коленях, хотя я не помню, чтобы мальчик падал, пока мы бежали. Возможно, это случилось, когда его похитили гвардейцы. Я прокручиваю в голове весь наш побег с самого начала, и у меня закрадывается подозрение, что я знаю, какой дар у этого мальчика. Мои тени исчезли, когда он испугался гвардейцев, и я уверена, что он и есть похититель магии, за которым охотится леди Эшлинг. Но прежде чем что-то обсуждать, я хочу убедиться, что он не зачарован, как многие из тех, кого мы уже встретили.
– Спасибо, – говорит мальчик. – Но кто вы? Как вы узнали, что меня похитили?
Я сажусь рядом.
– Я Эммелина. А это Лукас и Кэри, – говорю я, жестом указав на друзей.
– А я Ной.
– Мы сами скрываемся от этих гвардейцев, – продолжаю я.
– Мы искали тебя и твоих родителей, – добавляет Лукас, – и подошли к твоему дому почти одновременно с людьми леди Эшлинг.
Ной хмурится, искренне недоумевая, в его глазах нет ни следа отстранённости, которая присуща всем зачарованным.
– Но что вам от нас нужно? И кто такая эта леди Эшлинг?
У меня обрывается сердце. Мы ошиблись или ему тоже изменили память? Что если у этого мальчика вообще нет дара и ему просто довелось родиться у отшельников, которые въехали в тот дом после предыдущих хозяев? Учитывая, что он первый, кого мы успели найти, это было бы очень досадно.
– Ты действительно не знаешь? – спрашивает Кэри. В её голосе сквозит злость: она возлагала на этого мальчика слишком много надежд.
Ной качает головой, глядя на неё широко раскрытыми глазами.
– Леди Эшлинг – знатная госпожа из Циннии. Она… – Я умолкаю, не зная, как деликатно ему объяснить, чтобы не напугать ещё сильнее. Но с другой стороны, ему стоит бояться. – Она собирает у себя одарённых детей и крадёт их магию.
Ной удивляется ещё больше:
– Тогда что ей нужно от меня?
– У тебя нет дара? – спрашивает Лукас.
Мальчик качает головой:
– Нет, я совсем обычный. – И тут глаза у него загораются. – А вы что, владеете магией?!
Если леди Эшлинг заставила Ноя забыть о его даре, может быть небезопасно открывать ему наши карты, но Лукас отвечает прежде, чем я успеваю предупредить его.
– Да, – говорит он. – Я владею магией света, а Эммелина – ткачиха теней.
– Потрясающе! Так вот как вы ослепили тех солдат и прикрыли нас на время! – Он издаёт нервный смешок и переводит взгляд на Кэри. – А как же ты? Какой у тебя дар?
Кэри морщится и скрещивает руки на груди:
– Никакого. Я родилась не в тот год. – Выражение её лица смягчается, теперь оно немного грустное. – Но дар есть у моего брата. Он управляет ветром.
– А где он?
