Кэри фыркает:
– Можешь остаться, если хочешь, а я пойду за отрядом. Судя по всему, этот мальчик даже не знает, какой у него дар. – И она идёт к лесу в том направлении, где скрылись гвардейцы.
Я перевожу взгляд с дома на Кэри и обратно. Лукас хмурится, и у него на лбу образуются морщинки:
– Дойл бы никогда так не поступил. Он остался бы и помог родителям.
– Но как же Кэри? Мы не можем её бросить.
У меня кружится голова, когда силуэт Кэри тускнеет во мраке.
Лукас глухо ворчит.
– Судя по всему, Кэри не оставляет нам выбора. – Он резко срывается с места и идёт за ней, я тоже спешу, чтобы нагнать их обоих.
– Кэри! – шиплю я. – Подожди!
Наконец она оборачивается, скрестив руки на груди:
– Решили ко мне присоединиться? Хорошо. Это правильное решение.
– Неправильно вот так бросать его родителей, – говорит Лукас.
Кэри тут же окрысилась на него:
– Значит, правильно оставить этого мальчика леди Эшлинг и её гвардейцам?! Как думаешь, кто страдает сильнее? – Она фыркает. – К тому же, если с ними всё так же, как с теми родителями, которых вы встречали до этого, включая моих, то они уже наверняка убедили себя, что он радостно отбыл в частную школу, где его научат удивительным вещам. – Кэри продолжает идти быстрым шагом. – Родители могут сами о себе позаботиться. А детей мы больше не бросим.
Глава семнадцатая
Долгое время мы идём в молчании, следуя за гвардейцами по отпечаткам лошадиных копыт на земле. Через час мы подходим к их лагерю. Невероятная усталость сковывает меня, и я уверена, что Лукас чувствует себя так же. Однако у Кэри как будто нескончаемый запас эмоциональной энергии – она идёт вперёд и вперёд. Окутанные тенями, мы останавливаемся за границей лагеря и высматриваем часовых. Между деревьями мерцают костры, и мы подбираемся всё ближе, пока не находим место, откуда открывается хороший обзор.
Мы останавливаемся недалеко от того места, где гвардейцы привязали на ночь лошадей. По лесу раскинулось не менее дюжины палаток: одни на поляне, другие между деревьев. Несколько человек сидят и пьют у главного костра, но если не считать периодических взрывов смеха, всё вокруг тихо и неподвижно.
Где они держат мальчика, пока не ясно.
– Придётся проверить все палатки, – говорит Кэри, и я падаю духом.
– Это слишком опасно, – отвечаю я.
– А если нас поймают? – поддакивает Лукас.
– Не поймают, – отрезает Кэри. – Эммелина прикроет нас тенями.
Я колеблюсь. Мне совсем не нравится идея проверять каждую палатку. Одно дело – проскользнуть мимо стражников, чтобы освободить привязанных к дереву пленников, как я делала раньше, и то это было непросто, а эта задача намного рискованнее. А вдруг кто-то заметит, как приоткрылся вход палатки? И что если я раньше просто не заметила Симону и на самом деле она здесь, готовая одним взглядом разоблачить меня?
Я сжимаю трясущиеся руки. Но если мы этого не сделаем – как нам ещё спасти того мальчика?
– Хорошо, – говорю я. – Только я пойду одна. Мы втроём наделаем больше шуму. А так, если меня поймают, у вас ещё будет шанс спастись.
– Мне это не нравится, – говорит Лукас, насупившись.
– Так будет лучше, – соглашается Кэри. – Иди и проверь, а мы пока побудем здесь.
Я приказываю теням окружить нас, чтобы Кэри и Лукас оставались в безопасности, потом укрываю себя отдельным лоскутом тьмы и поднимаюсь на ноги. Оглянувшись на Лукаса, который слабо и грустно помахал мне рукой на прощание, я иду в лагерь.
Мурашки бегают по спине, и хотя тени полностью скрывают меня, я не могу избавиться от чувства, что меня в любой момент могут поймать. Встречи с Симоной так сильно пошатнули мою уверенность в своих силах, что я сама такого не ожидала. Но я продолжаю шагать, пока не оказываюсь перед первой палаткой, после чего нагибаюсь, чтобы заглянуть внутрь. Там я вижу нескольких спящих, но на мальчика никто не похож. Я опускаю полог входа и перехожу к следующей палатке.
Я крадусь по краю лагеря, проверяя каждую палатку, мимо которой прохожу, и постепенно приближаюсь к центру. В третьей, как раз когда я заглядываю внутрь, гвардеец перекатывается на одеяле. Я цепенею, но он замирает и снова проваливается в глубокий сон. У меня сердце уходит в пятки, но я продолжаю проверять палатки, теперь с ещё большей осторожностью.
Примерно на середине лагеря ощущение, что меня видят, усиливается, оно ползёт по коже точно армия муравьёв. Я останавливаюсь и некоторое время выжидаю за деревом, чтобы успокоиться и выровнять дыхание. Да, гвардейцы меня не видят, но они точно могут меня услышать, если я не буду осторожна. Когда пульс приходит в норму, я на цыпочках подхожу к следующей палатке. Она по размеру больше остальных, и теперь меня разрывают на части надежда и страх.
Держа тени наготове, я пригибаюсь и подкрадываюсь к палатке. Я опускаюсь на колени и приподнимаю полог. В центре, привязанный к опорному столбу, сидит мальчик. Стражник тоже сидит в палатке и зевает. Если он заснёт – это мой шанс. Или можно его отвлечь. Но я боюсь, что если привлеку внимание к себе, то подвергну опасности Кэри и Лукаса. Я не хочу делать это без необходимости.
Я решаю подождать. Если утро наступит слишком быстро и не оставит мне выбора, то я прибегну к магии, но сейчас я не могу заставить себя сделать это. Снова заглядываю в палатку, готовая таиться в тенях столько, сколько потребуется. Мальчик дремлет, на его грязном лице следы слёз. Я думаю о том, какой была его жизнь до того, как слуги леди Эшлинг внезапно и грубо изменили её. И вернётся ли когда-нибудь его жизнь, в отличие от моей, на круги своя?
Какой у него может быть дар? Он действительно не знает или это была просто уловка?
Мои ноги начинают затекать, но через час моё терпение вознаграждено: караул сменяется.
Я слышу второго стражника до того, как вижу его, шаги гулко разносятся по земле.
– Эй! – говорит он довольно громко, зайдя с переднего входа, и я радуюсь, что решила зайти с другой стороны – иначе второй солдат сейчас бы на меня наткнулся. Его напарник смеётся и выходит из палатки:
– Руфус, ты пришёл меня сменить? С этим парнишкой никаких проблем.
Руфус смеётся:
– Сперва посиди со мной. Эта ночь будет долгой.
Первый стражник согласно кряхтит, и они оба начинают вспоминать последний раз, когда были дома в Циннии. Это мой шанс. Каждый мускул напряжён, и от беспокойства сводит плечи, когда я проползаю в палатку. Мальчик пошевелился, услышав голоса стражников, и, оказавшись совсем рядом с ним, я рискую отпустить тени. Он широко распахивает глаза, и я подношу палец к губам.
– Я пришла помочь, – шепчу я, быстро развязываю верёвки и помогаю мальчику подняться на ноги. Я укрываю нас обоих тенями и вывожу его из палатки. Мы замираем снаружи, чтобы удостовериться, что солдаты ещё болтают.
