- Доедай.
Вот так. Да. Я знала, что Мистер чистоплюй не станет после меня есть свой стейк. Я тут же переложила его к себе в тарелку и набила им полный рот.
Смотрит все так же брезгливо.
— Смотри, не подавись.
— Сфасибооо.
Протянула руку к его стакану и тут же убрала. Потому что за это, наверное, точно убьют.
— Я думала, если ты такой добрый…
Нейтрал быстро осушил свой стакан и поставил на стол. Я протянула вилку и подцепила то самое круглое у него на тарелке и переложила к себе.
— А это что? Это вкусно?
— Картошка. Не знаю, вкусно или нет. Туда добавлен фермент, которого мне не хватает.
Я вспомнила как утром, когда я умывалась, женский голос попросил меня проколоть иголкой палец и приложить его к экрану, а затем выдал, чего не хватает моему организму, вместе с меню на сегодняшний день. Но моя сущность отличалась от его сущности. Я питалась как едой смертных, так и бессмертных. Я могла держаться на любых продуктах и выживать на них долгое время. И я получала удовольствие от еды. Некоторые агары искренне мне завидовали. Обычно бессмертные получают наслаждение только от крови и секса. Каждый новый источник кайфа ценится на вес золота.
Шторм посмотрел на меня исподлобья, когда я откинулась на спинку стула и удовлетворенно выдохнула.
— Наелась?
— О даааа!
— Отлично. Полчаса на отдых, и я жду тебя в своем кабинете. Будем изучать объект.
— А когда мы идем на задание?
— Сегодня.
Сказал и со злорадным триумфом посмотрел на мою вытянувшуюся физиономию.
— А…а мы успеем?
— Не успеем, ты провалишь задание, и тебя казнят. Я казню. С превеликим удовольствием.
Я в этом даже не сомневалась.
— За стейк?
Обернулся и, осмотрев меня с ног до головы изрек, не моргнув глазам.
— За МОЙ стейк.
* * *
Она меня бесила. Она вызывала желание открутить ей голову. Откручивать очень медленно и долго, давая ей возможность прочувствовать всю боль. Наглая дерзкая девчонка, навязанная Мортом в мой отряд. И больше всего раздражало то, что она понимала некую свою неприкосновенность в нашем подразделении. Нет, агара оказалась достаточно сообразительной, чтобы не переступить черту между вседозволенностью и разумностью, понимая, что не стоит нарываться на недовольство нейтралов…но само её присутствие здесь, в тренировочном центре или в замке, куда нас с ней вызвал Морт, казалось абсурдом в чистейшем виде. Кто она? Не нейтрал. Обычная девчонка. Ладно, не совсем обычная, и Морт, дьявол его раздери, был тысячу раз прав — она стала для нас своеобразной находкой в свете готовящейся операции в Тартасе, а затем и в Мендемае. Нам нужна была подобная ей, чтобы соблазнить одного из эльфийских князей, которого непосредственно сам Глава подозревал в участии, если не организации, заговора против него.
«— Эльфы против Нейтралитета?
Ами сделала большие глаза, смотря на Морта, подтолкнувшего ей по столу фотографию эльфа. Мы впервые были в замке, почему он именно сюда вызвал нас, я не знал. Возможно, счёл, что можно больше не устраивать представления для агары. Пока шли в кабинет Главы, Шай инстинктивно держалась рядом со мной, так близко, что наши руки соприкасались, а мне после казалось, что меня периодически разрядами тока прошибает. Прямыми ударами и строго в вены и в кости, поднимаясь выше, по локтю, к плечевому суставу, переходя на позвоночник. Прошибает так, что едва ли не шаг сбивается. И самое сложное — прятать свою реакцию, душить в самом зародыше, чтобы мелкая не увидела, не поняла. Хотя, хрена с два, она не знала. Всё знала. Ещё во время первой нашей тренировки поняла, о чём не стесняясь заявила. Впрочем, мне было плевать. Это была всего лишь физика, не более того. Как у любого самца, у которого в период течки самки вставало, и все инстинкты затихали, кроме единственного, самого важное на этот момент. Что имело значение для меня — то, что агара, как и все остальные, никогда не узнают, как начинает рябить в глазах, когда кто-то случайно или в процессе тренировки хотя бы мельком дотронется до неё. Грёбаный ад! Ведь она всего лишь навсего была самой обычной шлюхой, а не моей женщиной, за которую хотелось рвать всех и каждого.
Меня, бл**ь, безумно раздражало, что я забывал про это. Забывал, что это лишь её грёбаное влияние хамелеона. Каждый из нас слышал выражение «ходячий секс». Я теперь его видел. Мать вашу, я его ощущал на себе. Вот так, рядом с ней шёл, и чувствовал, как меня потряхивает от этой близости. Это не просто ненормально. Это безумие. Самое жестокое и в то же время необъяснимое, неподдающееся никакой логике. Особенность её проклятой расы…и теперь я понимал, почему их приказал уничтожить ещё мой прадед. Хамелеоны лишали возможности мыслить рационально, насильно заставляя думать только о сексе… о её теле, обтянутом костюмом Нейтралитета настолько, что она казалась больше обнажённой, чем одетой. И, наверное, мне не стоило ничего приказать выдавать ей другой тренировочный комплект, от которого бы не сносило бы так голову, но и в то же время мне не нравилось, что она занимала так много моего внимания. И мне не нравились вообще мысли о ней в этом контексте. Своеобразная игра с самим собой: как долго я выдержу до того момента, пока не кину ей в лицо новый костюм или же всё-таки сдамся и уложу девчонку в свою постель. Оттрахаю так, чтобы каждый ублюдок, который непроизвольно останавливался, как вкопанный, рядом с ней и глазел на её тело, глотая слюни. Я начал ненавидеть их. Всех. Одного за другим. Ненавидеть за то, как поворачивали головы ей вслед, когда эта фарфоровая кукла, виляя аппетитной задницей, выходила из зала или заходила в столовую, и сразу несколько солдат из других подразделений вскакивали со своих мест, чтобы пригласить её за свой столик. Что мне нравилось? Всё же Медуза оказалась достаточно сообразительной, чтобы не рисковать и всегда садиться к нам…почему к нам, если до этого я всегда питался один за столом? Потому что теперь настолько близко наедине я рядом с ней сидеть не мог. Не доверял. Себе не доверял и её испорченной сущности. С тех пор, как посмела за моим столом устроиться. Видела, зараза, что никто из нейтралов даже не смотрит в мою сторону, и тем не менее бесцеремонно заняла место напротив, чтобы затем превратить обед в самую настоящую пытку, когда желание размазать её симпатичное личико по поверхности стола неожиданно и совсем ненадолго, но периодически уступало непривычному веселью. Да, в какие-то моменты я вдруг понял, что мне с ней нескучно. Непредсказуемая. Вокруг нас были нейтралы, мастерски скрывавшие своё сознание и умевшие выкручивать мозги кому угодно и как угодно, но они для меня были до осточертения предсказуемы и читаемы…а она, эта маленькая медуза с глазами-сапфирами удивляла, приводила в бешенство, до неприличия раздражала, и тут же вызывала желание зашить собственные губы самыми прочными нитями, чтобы не позволить им растянуться в улыбке. Она упорно выбивала меня из состояния спокойствия и хладнокровия.
