—Конечно! — горячо ответила она. — Никогда в жизни себе не прощу, если, и правда, что-то случится! Статистика самоубийств среди детей ужасающая!
Он легко прикоснулся губами к ее виску и, быстро скинув одежду, забрался к ней. Устроил ее голову у себя на плече и, обняв ее всю, шепнул:
—Не пугай себя. Все устроится. Все обязательно устроится.
—А у нас вариантов нет, — вдруг улыбнулась она и прикрыла глаза.
15. То есть все так серьезно?
Понедельник был реально странно-тяжелым.
Первое. Просыпаться в одиночестве Максу нравилось все меньше и меньше.
Второе. С сегодняшнего дня в офисе работала новая помощница. Прежняя ушла в декрет.
Третье. Которое утро подряд он вынужден был наблюдать бывшую жену в окружении свечей посреди своей гостиной в позе лотоса. Разумеется, это было не настолько невыносимо ввиду того, что, по сути, всю прошлую неделю он, как ни крути, провел с Марой. Но и приятного находилось мало.
Четвертое. Кирилл вел себя необычно. В том смысле, что за выходные ни разу не позвонил. И утром был непривычно тихим. Он сидел за столом, подперев голову рукой, ковырял вилкой сырники и периодически поглядывал на отца таким взглядом, будто тот, как минимум, отобрал у него мобильный и ограничил доступ к компьютеру по часам. Кирилл выглядел невыспавшимся, растрепанным и похожим на рассерженного детеныша дикобраза. Если сделать скидку на то, что детенышу почти семнадцать лет.
—Ты меня отвезешь, или мне опять на метро? — подал он вдруг голос.
—Отвезу, если, конечно, ты сам не горишь желанием опять на метро, — усмехнулся отец.
—Чтобы не мешать твоей работе и личной жизни, могу и на подземке прокатиться. Не вопрос.
—С чего вдруг?
—Ну как с чего? У тебя ж бурлит. Или я не прав?
—Почему таким тоном? — Максим перестал улыбаться.
Кирилл приподнял одну бровь, но голос звучал невозмутимо:
—Обычным тоном. Бурлит же.
—Ты прекрасно знаешь, что эта тема нами не обсуждается. Вне зависимости от того бурлит или нет.
—А мне хотелось бы знать, почему она не обсуждается? Что в ней такого, что обсуждать нельзя?
—Личная жизнь потому и личная, что ее не обсуждают. Но когда я соберусь жениться, ты узнаешь об этом вторым, — сдержанно проговорил Максим.
—Ничего себе! — Кирилл присвистнул. — То есть все так серьезно? И чем она тебя за жабры взяла?
—Кирилл, — Макс все еще не повышал голос, — я не твой Дрон, с которым ты можешь в подобном тоне болтать в курилке. И отчитываться перед тобой я не буду.
—А почему бы тебе передо мной не отчитаться хоть раз? — Кирилл оторвал взгляд от тарелки и посмотрел прямо на отца. — Сам сказал, что я узнаю вторым. Я вообще всю жизнь у тебя второй. Второй после тебя самого. Хотя иногда кажется, что второй тоже ты. И третий, и пятый. Я хоть в десятке?
Внимательно глядя в глаза сына, Максим спросил:
—У тебя что-то случилось?
—Это у тебя что-то случилось!
—Ясно, — Вересов-старший кивнул и встал из-за стола. — Если хочешь, чтобы я отвез тебя в школу, я буду ждать через двадцать минут в машине.
И вышел из кухни, столкнувшись в коридоре с Иркой, которая не преминула поинтересоваться:
—Так у кого что случилось?
Но ответа на свой вопрос не дождалась.
Кирилл спустился двадцатью минутами позднее и в совершенном молчании сел возле отца.
Продолжился понедельник не менее тяжело в офисе. Новая помощница внушала явные опасения. Явилась позже начала рабочего дня, говорила еле слышно, и Макс совсем не был уверен, что она запомнила основные требования, которые он ей озвучил. Чувствуя, что после утренней странной беседы с Кириллом он закипает, Вересов позвонил клиенту, который должен был приехать в контору, и сказал, что приедет сам.
Потом выслушал по телефону тираду от Ирки, которая нашла новый аргумент в своем бесконечном споре: «Семья — это положительный пример для ребенка, и да, я хочу, чтобы он жил в семье! Моя очередь, Вересов!»
Послал ее подальше.
И ждал обеда. Они договорились с Марой встретиться в кофейне, куда она благополучно опоздала. Влетела в зал позднее назначенного времени на четверть часа, запыхавшаяся, раскрасневшаяся. Он помог ей снять пальто и повесил его на вешалку. Она, чуть подпрыгнув на месте, поцеловала его в щеку и приземлилась на диванчик.
—Наша завуч на больничном, — защебетала она, листая меню, но не читая его. — Я ей по телефону объяснила, что произошло. Но раньше вторника не выйдет точно. Поговорила с Натальей Васильевной, психологом. Будем присматриваться к детям… Знаешь, мне кажется, это не может быть кто-то из моих. Они, вроде, привыкли ко мне.
—Хорошо, что поговорила, — улыбнулся Макс.
День как-то заметно улучшился, когда к столику подошла Мара. Макс забрал у нее меню и сам сделал заказ подошедшему официанту.
—Вряд ли до среды он выполнит свои угрозы. К тому же, это могут быть просто угрозы. И осуществлять их он не собирается, — сказал он.
—Мне почему-то кажется, что если бы это, и правда, был суицидник, он бы никаких писем не писал… Но у них такой сложный возраст! Они же назло могут вытворять все, что угодно!
—Могут, они многое могут, — ответил Макс, вспомнив утренний разговор с сыном.
—Сегодня Кудинова пару отхватила, — тяжело вздохнула Мара, достала салфетку, стала ее раскладывать на столе, а потом складывать обратно. И, словно бы читала его мысли, продолжила: — Вообще не думает об учебе. У нее любовь. С твоим Кириллом.
—Да ладно! — брови Макса взлетели вверх. — А он-то хоть пары больше не хватает?
—Нет, он молодец! — засмеялась Мара. — Если бы еще биологию не прогуливал, ему бы цены не было!
—У него бывает, — хохотнул Вересов, — да и у меня бывало. И не только, когда случалась… эмм… любовь.
—В этом я даже не сомневалась, — Мара чуть подмигнула ему. — И я с тобой разболталась совсем. У меня сейчас окно, а я вместо того, чтобы готовиться к открытому уроку… вот! — она развела руками и окинула взглядом зал кофейни.
—Только не говори, что тебе это не нравится!
—Ужасно нравится! — фыркнула она. — Так. Мой день обсудили. Кирилла тоже. У тебя как дела?
—Могло бы быть и лучше, но в целом неплохо.
—Ну, если тебе не шлют анонимки с угрозами суицида, то, и правда, неплохо, — засмеялась она, откинувшись на спинку дивана. Вышло довольно неловко, потому что едва она приняла удобное положение, мимо нее промчалась молодая женщина в манто из голубой норки, грохоча каблуками по полу. Она задела Мару за локоть и сделала еще ровно два шага, добежав до диванчика напротив.
