Эми знала, что ей нужно вернуться в зал. И найти Бена.
ЭНТОНИ
Энтони и Кэтрин покинули здание последними. Они встречались с мэром в его офисе в мэрии в рамках краткой предвыборной поездки в Нью-Йорк, пытаясь минимизировать ущерб после выходки Джека.
После того инцидента запись с речью Джека распространилась в интернете, ее даже показали по телевидению, а изображения кипящего гневом лица Энтони породили десятки досадных мемов. Роллинзы готовились к тому, что месяц будет, мягко говоря, провальным. Но почти у каждого политика или богатого спонсора избирательной кампании была в запасе удивительно похожая история о черной овце в семье, о том, как дети или внуки бросали родственников и вставали на сторону противников. («Вы бы слышали, что обо мне говорят мои племянники и племянницы», — со смехом повторяли эти господа.) И хотя скороспелый бунт Джека, возможно, нашел отклик у некоторых неопределившихся избирателей, которым еще не исполнилось тридцати лет, в конечном счете он оказал весьма незначительное влияние на большую часть тех, кто поддерживал Энтони: пожилых, взволнованных американцев, которые чувствовали, что их спокойной, размеренной жизни угрожают тот самый гнев и иррациональность, которые Джек и продемонстрировал на сцене.
В надежде, что на них не набросятся толпой фанаты, жаждущие сфотографироваться, или протестующие, ищущие драки, Энтони и Кэтрин назначили встречу в мэрии на пять часов вечера, чтобы выйти из офиса после того, как большинство сотрудников уйдут домой.
В этой части города улицы опустели после наступления сумерек, и когда они вышли к машине, то увидели только одного человека — молодую женщину в голубом платье и в туфлях на каблуках, задумчиво сидящую на обочине. Кэтрин вслух подумала, не обманули ли бедняжку, позвав на свидание, а может быть, бросили во время ужина неподалеку. К счастью, женщина, похоже, их не узнала.
Машина опаздывала, и они ждали за углом, слегка расстроенные, когда на экране телефона Энтони высветилась предварительная копия новостей следующего дня. Его показатели снизились впервые с июня.
Кэтрин заметила, как муж недовольно поджал губы.
— В чем дело? — спросила она, пытаясь прочитать новости через его плечо.
— Ничего страшного, — ответил Энтони. — Небольшое колебание в нашей статистике.
— Это та самая дрянь из «Твиттера», да? — продолжала Кэтрин. — То, что было в речи девушки? Они называют это каким-то движением.
— Хештег — это не движение, — сказал Энтони. — Нет никакой организации, просто куча душещипательных историй в интернете.
— Кажется, они провели несколько митингов, — напомнила Кэтрин. — А теперь ходят слухи о планах по организации Всемирного дня… осведомленности о коротких нитях или что-то в этом роде.
— Несколько разрозненных протестов и выступление какого-нибудь ребенка не избавят людей от глубинных страхов, — сказал Энтони. — Съезд партии состоится совсем скоро. Едва ли нашим противникам хватит времени для настоящего наступления.
Энтони бегло просмотрел остальные новости. Поддержка сенатора Джонсона, очевидно, выросла впервые с момента обнародования его короткой нити в сентябре, хотя его показатели оставались ниже, чем до осеннего пика.
— Смотри, — указал Энтони на цитату из интервью.
Конечно, инцидент на сцене с племянником Роллинза вселяет тревогу, но это не отменяет той работы, которую он проделал. И честно говоря, этот эпизод просто показывает, с чем мы имеем дело.
Энтони улыбнулся.
— Я уверен, что очень многие чувствуют то же самое, даже если не говорят об этом. Мы оба знаем, что то, что люди пишут в Сети и рассказывают своим друзьям, не всегда совпадает с тем, как они голосуют, оставшись в избирательной кабинке один на один с бюллетенем.
Энтони и Кэтрин уже почти успокоились, когда до них донеслась знакомая мелодия:
Когда я выросла и влюбилась,
Я спросила своего возлюбленного:
«Что ждет нас впереди,
Будет ли у нас радуга день за днем?»
Вот что ответил мой возлюбленный…
Они догадались, что музыка исходит от велосипедиста, который ехал в их сторону с прикрепленной к велосипеду стереосистемой.
— Нью-Йорк — очень странный город, — усмехнулась Кэтрин.
Но Энтони был уверен, что его триумф близок. Кому какое дело до того, что написали в какой-то статье? Он уже приближался к солнцу, но не боялся упасть — его крылья были сделаны из более крепкого материала.
Он протянул жене руку.
— Потанцуем? — спросил он.
— Ты с ума сошел? Мы на улице.
— Надо готовиться к инаугурационному балу.
Кэтрин с улыбкой согласилась и приняла руку мужа как раз в тот момент, когда велосипедист пронесся мимо, салютуя им, сняв невидимую шляпу.
Que será, será,
Что будет, то будет.
Будущее нам видеть не дано,
Que será, será.
— Мы будем выглядеть намного лучше, чем предыдущие президентские пары, — с ликованием воскликнула Кэтрин, делая пируэт в объятиях мужа. — Ты помнишь, какое ужасное платье было на первой леди?
ДЖЕК
Они уже семь месяцев как окончили колледж, но почти все на новогодней вечеринке по-прежнему напивались дешевым пивом, как и последние четыре года. Только на этот раз на них были блестящие очки и праздничные шляпы.
Стоя в гостиной квартиры их друга в Вашингтоне, Джек и Хави находились вместе под одной крышей впервые с тех пор, как Хави уехал в Алабаму, и Джек сразу же почувствовал, как он изменился.
Хави выглядел уверенным и даже самоуверенным, рассказывая окружившим его знакомым истории из первых месяцев своей авиационной подготовки. Он даже выглядел выше, чем Джек помнил.
— А потом без предупреждения пилот переворачивает самолет вверх дном и делает два вращения подряд. Парня рядом со мной вырвало, а я не мог ничего есть до самого вечера. — Хави засмеялся. — Но, видимо, мы к этому привыкнем.
Джек был поражен тем, насколько изменилась жизнь Хавьера. Его друг летал по небу, обучаясь выполнению опасных заданий, а Джек работал на безопасной работе в кибероперациях (хотя его ежедневные задачи казались скорее административными, чем оперативными, а его короткая нить была препятствием для любого допуска высокого уровня).
— Эй! — прервал группу один из гостей, глядя в свой телефон. — Уэс Джонсон только что выпустил новое видео.
— Он выбывает из гонки? — спросила девушка.
