– А как иначе, сестрица? – Велесова жена подошла к Нежате, окинула взором статного парня. – Ты ж любовью даришь, знаешь толк. Иного она бы не полюбила, не подчинилась. Ты ж Глеба для ведуньи творила. Ай не так?
– Еще и вперед Глеба послала его к Владке, – Лада двинулась к Глебу, улыбнулась, глядя на него.
– А ты думала, промедлю? Явись Глеб раньше, ничего б и не было. А теперь и жизнь кипит, и слезы льются, и смех звенит, и боль, и отрада. Требы нам кладут многократно, сил прибывает. Чуешь ведь, так зачем пытаешь? – Ягиня улыбнулась и склонила голову к плечу.
Влада стояла обомлев: слова растеряла, думки врассыпную.
– Что смотришь, волхва? – Ягиня обратила взор на ведуничку. – Хочешь доброй волей в Навь уйти? Так не выйдет. Твое бремя – тебе и нести.
– Ягиня Премудрая, как нести? – взмолилась Влада. – Не хочу смертей, горя людям не желаю, но и без Глеба жить не смогу.
– Сможешь, – Ягиня подошла к ведунье, погладила по голове. – Оставишь в живых Нежату, так возвысишься. Женой не станешь, но властвовать будешь над ним. Выше князя взлетишь, Новоград у твоих ног ляжет. Почитать будут, на руках носить. А любовь.... Не вечная она. Прильнешь к Глебу, проживешь с ним десяток зим, а потом? Состаришься, а он молодую возьмет на лавку. Станешь жить опричь их отрады? Рушник ему подавать, утереть лицо прежде, чем он пойдет обнимать молодку?
– Не слушай речи ядовитые, – Лада обняла за плечи, приласкала. – В Яви у всякого пара есть, но не каждый сыскать может. Сходятся люди, рвутся, мечутся и ищут единственного. Глеб тебя выискал, ты ему откликнулась. Дурость молодая пройдет, не без того, но только опричь друг друга счастливы будете. Никакая молодка-красавица не заменит ему твоего огня и жара сердечного. Любовь заботой умножится, детьми окрепнет, семьей поднимется. Промеж того и разумением, и разговором, и общими помыслами. Ты жила без сердца, едва не заледенела. Отрадно было, нет ли? Раздумай, милая.
Влада тоскливо огляделась, выискивая подмоги, ответа. Тяжкий выбор: сомнения, страх и воля богинь, чьи силы беспредельны, как небо, велики, как сама Явь.
Не сдюжила ведуничка, села на землю, опустила голову. Легли в пыль стогны долгие солнечные косы, поникли плечи и погасли глаза. Заволокло тоской беспомощной.
Сквозь одурь туманную шепот раздался:
– Крепись, Владка. Волховского племени не смей ронять. Как по мне, так властвовать и неплохо вовсе.
– Подруженька, родненькая, явь-то какая, глянь. Ужель всю жизнь печалиться? Застыть, замерзнуть?
– Красавица, смертью пахнет. Уйдем, убежим, схоронимся. Не будет опричь людей, так и беды не случится.
С каждым словом сил прибывало: по капельке, по крошечке. Но даже с тем, ведунья едва держалась, чтобы не пасть на землю, не приникнуть щекой к тверди и не провалиться в долгий ледяной сон, дарующий покой.
– Внученька, родненькая, помни, во власти один, а в любви всегда двое… – легкий, чуть слышный шепот сил придал, поднял на ноги обессилевшую Владу.
Собрала весь дар, что Светоч отдал, вскинула гордо голову и обернулась к Ладе:
– Любовь не вечная. Про то знаю и разумею, – а потом и Ягине: – На всякую власть иная найдется, крепче и сильнее. На одну только волю не сыщется та, что вольнее. Моя воля, мое слово! Вам требы нужны, так будут. Глеб жив останется, на стол сядет, а это власть. Любить его стану, без сердца жить не хочу. Вот тебе расчет, Ягиня Премудрая и мой тебе долг, Лада Пресветлая. Бремя вдвоем понесем, вполовину легче будет. А Нежата уйдет из Яви, так и требы некому будет класть. Вымрет Новоград, будто и не было его. Ищите нового места, новую Владу и с ней играйте.
– Слыхала? Нам указывает, – улыбнулась Ягиня. – Жаль, отринула власть. Сдюжила бы.
– Слыхала, сестрица, – усмехнулась Лада. – Воля и любовь редко уживаются. Глянь, все отпихнула, непослушная. Так что делать? Доля с Недолей замерли, не ведают, куда нить класть. Макошь осерчает, да и Морана обидится. Ждет ведь подарка.
Влада и вовсе осмелела, выпрямилась и молвила:
– Моране что год, что миг. Получит свой дар, никто от нее не скроется. Ни я, ни Глеб, ни Нежата.
– Хитра, – хохотала Ягиня. – Вот сама с ней и уговаривайся. А как, если Светоч отнимем, а? Или ты думала, что силу станем лить после твоих слов? Никто не смеет указывать нам, что делать.
– Забирайте, – Влада сняла с опояски оберег и протянула богиням на раскрытой ладошке. – Силы уйдут, а стало быть, требы класть станут тем, кого и раньше почитали. Мужьям вашим – Велесу и Перуну. Сварогу Седобородому, Яриле Солнышку и Роду Охранителю. Живите их милостью, у них просите.
– А не боишься, что всех порешим? – во взоре Лады мелькнули огненные искры, проснулась Перуница грозная. – Заместо одного подарка, сделаем Моране два, а то и три. Уж слишком ты говорливая.
– Ведите на мост, – кивнула Влада. – Вы всесильные, так кто я супротив вас? Там и возьму Глеба за руку, пойдем вместе. А Нежата уйдет, так может в Нави сыщет покоя и счастья? Лишь бы не от Глебовой руки погиб, тогда и град целым останется.
– Вон как, – Ягиня обозлилась. – Любишь Глеба, а живь его не бережешь?
– Не станет он без меня жить, за мной пойдет. Обещался в Нави сыскать и слово свое сдержит. А допрежде найдет обидчика моего и помстит, – Владка уж и не боялась, верила в свои слова.
– Грозный кутёнок, – захохотала Лада. – Остынь, Влада. И помолчи, – потом уж и обернулась к Ягине: – С Мораной уговорись, ты ж одним глазом в Навь смотришь, не я. А мне придется к Макоши на поклон. Чую, будет потеха.
– Влада, помни свой зарок, – Ягиня снова обошла вокруг Нежаты. – Нас не забывать, требы класть. Светоча береги. Подарок тебе за смелость и разумность. И чем тебе князь не угодил? Глянь, светленький, красивый, статный. Чего ты к Волку бросилась? Он же дурной и дикий.
– С того и бросилась, что дурной, – Лада принялась защищать дело рук своих. – С таким, как твой, от скуки издохнешь!
– Болтунья! – ахнула Ягиня. – Разумный, мирный, домовитый!
– При хорошей жене любой муж таков. А вот сердце горячее не каждому дано.
И пошли обе, осветили все вокруг чермным и лазоревым. Обернулись уж на краю стогны, и Ягиня молвила тихо, весомо:
– Ты порешила, но помни, что у Глеба своя воля, а у Нежаты своя. Ревнючий твой в ярости и убить может. А князь хитер, извернется и отправит воеводу к Моране пировать. Так ты смотри в оба глаза, удерживай. Сил вольем, а дальше сама. Ты ж вольная, вот и старайся.
– Сдюжишь, милая, – улыбнулась Лада. – Вместе с Глебом сдюжишь. В любви всегда двое, – подмигнула хитро на прощание и истаяла, как тоненькая льдинка в жаркий день.
Вослед за ней пропала Ягиня, оставила по себе сноп лазоревых искр, что разлетелись по безмолвной стогне, гонимые сухим ветерком.
Глава 34
Нежата смотрел злобно, стукал мечом по щиту, сердил Глеба, который из кожи вон лез, чтоб не доводить до резни. Не хотел печалить Владу, но боги иначе рассудили. Князь требовал правды, а отказать – позором себя покрыть до седьмого колена.
