– Слушай… те, а откуда здесь этот подземный ход? – напряженно поинтересовалась я, чувствуя, как сердце подскочило к горлу и забилось в нем, немного мешая дышать. – Почему он ведет туда, где бродят мертвецы?
– Сейчас уже едва ли бродят, – тихо возразил Рабан. – В лесу теперь проще наткнуться на патруль миллитов, особенно днем. Но это очень древний замок. Он был построен задолго до образования Содружества, когда некроманты жили повсюду. Тогда здесь тоже проходила граница – земель, принадлежавших кланам горгулий. И как любое подобное укрепление, замок мог быть осажден. Потайные ходы, ведущие за стены, делались, чтобы иметь возможность выбраться. Лишь через несколько веков некромантов выселили за Мертвый лес, когда мои предки решили очистить от них Содружество. Это было одной из самых больших ошибок драконов за всю нашу историю.
– Почему?
Он повернулся и посмотрел на меня снизу вверх, криво усмехаясь.
– Потому что это дало им шанс объединиться, расплодиться, нарастить силы и еще пару веков спустя пойти на Содружество войной. Их следовало уничтожить. Всех до единого. По одному. Нас подвела чрезмерная уверенность в собственных силах.
– В каком смысле?
Рабан выпрямился, теперь снова глядя в темноту спуска в подземелье.
– Драконы сохранили некромантам жизнь, потому что хотели оставить себе возможность пользоваться их услугами. Всегда ведь может понадобиться. Мои предки думали, что смогут держать ситуацию под контролем. Долгое время так оно и было. Небольшие столкновения случались, преступления расследовались, диверсанты выслеживались и казнились, а кому было нужно, те вели с некромантами дела. Пока однажды не полыхнуло по-настоящему страшно.
– Двадцать лет назад? – уточнила я.
– Даже чуть больше. Война длилась семь.
– Почему так долго?
– Потому что очень трудно воевать с армиями мертвецов. И со всей той нечистью, которую некроманты научились призываться из-за порога и воплощать в тела людей и оборотней. А некоторым и воплощения-то не требовались. Обычные боевые заклятия малоэффективны против поднятых из могил тел. Ну, бросишь ты в них огненный шар. И что? Получишь в итоге ходячий факел, еще более опасный, чем простой солдат. Чтобы остановить мертвых огнем, нужен такой, каким когда-то дышали мы: испепеляющий почти мгновенно. А в остальном… Нельзя убить то, что уже мертво. Самый эффективный способ борьбы – упокоение, а на это способны только некроманты. Как понимаешь, на нашей стороне их не было.
Я вдруг осознала, что уже давно задерживаю дыхание, и судорожно вздохнула, стараясь одновременно унять дрожь и успокоить бешено колотящееся сердце. Похоже, Колт все-таки не лгал, когда говорил о той войне. И теперь мне казалось вполне логичным, что он и не думал забирать маму к себе, пока все не закончится.
Оставалось непонятным, почему он не забрал меня, когда проблема была решена.
Рабан тем временем серьезно добавил:
– Земли некромантов начинались за Мертвым лесом. Когда-то они пришли из него, и горгульи, жившие на этих территориях, приняли на себя первый удар. Они сдерживали армии мертвецов так долго, как только могли. В итоге большинство были уничтожены в первые месяцы войны, а некроманты со своей армией двинулись дальше. Каждый наш павший воин пополнял их ряды. Сопротивление казалось безнадежным, но Содружество выстояло. И даже смогло обратить врага в бегство. Твой отец сыграл не последнюю роль в этом.
Я чувствовала, что Рабан смотрит на меня, но избегала встречаться с его взглядом. Почему-то я испытывала неловкость за то, что не знала таких подробностей. И сколько ни говори себе, что Колт не любит рассказывать о славном военном прошлом, звучит неубедительно.
– Закончилось все тем, с чего следовало начать: некромантов истребили. Некоторых пришлось выслеживать и добивать еще какое-то время после войны, потому что они спрятались, растворились среди граждан пограничных районов. Некромантию запретили, все книги уничтожили, земли, на которых жили ее адепты, объявили запретным местом. Говорят, неупокоенные мертвецы, духи и разная нечисть до сих пор там бродят.
– Поэтому миллиты патрулируют границы? Чтобы сюда не забредали?
– В том числе. Но задача патрулей еще и в том, чтобы не пускать никого в те земли. Ведь там могли остаться какие-то книги или записи. Магия смерти по-прежнему влечет людей. То, что шептало некромантам, сводя их с ума, все еще зовет новых последователей. Ходят слухи, что такие уже есть. Они селятся в пограничных зонах, а порой и на запретных территориях… Я собираюсь пройти через лес в земли мертвых. Думаю, ты уже поняла, что там и сейчас может быть опасно. Поэтому лучше тебе не ходить со мной.
Да, так определенно было бы лучше, умом я это понимала. Наверное, если бы я всегда следовала подсказкам своей рациональной части, моя жизнь сложилась бы иначе. Как минимум я не оказалась бы в том переулке в обнимку с трупами и, соответственно, здесь.
Но, кроме понятия «правильно», во мне жили еще «хочу» и «должна». И вот сейчас я чувствовала, что должна пойти с Рабаном. Не потому, что действительно хотела. Просто казалось низким отпускать в земли мертвых того, на кого наложены магические ограничения. От меня, конечно, тоже мало толку, но у двоих всегда вдвое больше шансов. В конце концов, я посмотрела с десяток сезонов «Ходячих мертвецов» и еще пару десятков разнообразных зомби-апокалипсисов. Можно сказать, готовилась к подобной вылазке последние несколько лет.
– Вам бы лучше тоже туда не ходить, – вздохнула я. – Но если уж очень надо, не стоит идти одному.
Он смотрел на меня, должно быть, полминуты. Молча, не мигая, никак не давая понять, о чем думает или что чувствует в этот момент. А потом просто кивнул.
– Хорошо. Но держись у меня за спиной, ладно? И позволь мне сначала спуститься и осмотреться. Я позову, когда буду уверен, что опасности нет.
Возникло подозрение, что он собирается меня кинуть, но я все же согласилась и терпеливо ждала наверху, пока Рабан опускался в темное подземелье и изучал обстановку. Мне был виден свет шара в его руке, который становился то слабее, то ярче.
Наконец дракон вернулся и сообщил, что можно спускаться.
Лестница, конечно, оставляла желать лучшего: крутая, узкая, с частично разрушенными временем ступенями и без перил. Приходилось держаться за шершавую, влажную, покрытую какой-то мерзкой слизью стену, чтобы не потерять равновесие. Впрочем, я едва касалась ее, просто для большей уверенности и на всякий непредвиденный случай. Когда я почти добралась до конца, Рабан галантно подал мне руку. Я вновь невольно отметила, что у него очень горячие руки. И что от его прикосновения у меня перехватывает дыхание. Дурной признак.
Впрочем, когда я сошла с последней ступеньки и огляделась, дыхание у меня перехватило уже совсем по другой причине. Отсюда в разные стороны убегали три коридора. Возможно, дальше они еще разветвлялись.
– Да здесь целый лабиринт!
