Примарх спустился с платформы, хрустя сабатонами по битому стеклу, и нахмурился. В свое время он выслеживал добычу, полагаясь только на обоняние и осязание, но порой и на него самого охотились в мрачных ущельях, где калибанца мог погубить звук единственного вздоха.
— Ты не такой терпеливый ловец, как я.
Сын Императора медленно вытащил Львиный меч, и как только острие покинуло ножны, нажал на пусковую руну в рукояти. Прохладное свечение энергетического поля омыло двадцать квадратных метров ангара.
Озарило оно и носительницу крава, уже ждавшую на летной палубе. Ее волосы цвета пламени плясали, как языки огня, темные глаза буквально впитывали блеск клинка, но самой необычной чертой Эль’Джонсон счел позу женщины. Свободная от подсознательной боязни, которая подводила даже отважнейших людей при встрече с кем-либо из прародителей Легионес Астартес, она стояла с прямой спиной и надменным видом, вскинув подбородок так, словно решила смотреть на примарха снизу вверх по собственному выбору, а не потому, что уступала ему в росте полтора метра.
— Ты что, рассчитывала спрятаться? — спросил калибанец. — Я ведь Ангел Тьмы.
— Лев Эль’Джонсон, — произнесла женщина голосом, похожим на скрип стекла. — Наконец-то ты почтил меня своим присутствием.
Примарх слегка поклонился. Империум никогда не отдаст должное этому врагу, а история не сохранит причин его истребления, но Лев счел справедливым отсалютовать достойному неприятелю перед его гибелью.
— Савина.
Женщина оскалила зубы с черными прожилками:
— Ты знаешь ее имя?
— А она считала иначе? И тебе помогло то, что эта мелочная обида ослабила ее разум? — Эль’Джонсон покачал головой. — Никого не допускают на борт моего корабля без моего же одобрения. Мне известно обо всем, что происходит здесь. Я храню лишь те секреты, что способны выдержать проверку. Малкадор тоже это понимает. И Савину пригласил сюда именно я.
Носительница крава покачнулась, как от удара.
— Она пострадала из-за собственных изъянов, — продолжал Лев. — Скоро то же самое случится и с тобой. Я уже сразил одного из твоих сородичей, поэтому ты глубоко заблуждаешься, проявляя самонадеянность.
— Тот был молод! — прошипела Граэль. — Всего в шесть раз старше вашей расы. Ты говоришь мне о самонадеянности, а сам не можешь понять, какая перед тобой сила!
— Назови свое истинное имя, ксенос. Только я стану уважительно вспоминать его после твоей кончины.
— Ты не сумеешь ни произнести его, ни постичь. Сгодится и «Савина». Она насладилась бы этим моментом, если бы не сгинула…
Палубный настил заскрежетал. Осколки стекла на нем задрожали, но быстро застыли — вмерзли в ледяную корку, что разрасталась от ног Граэль. Услышав визг металла, раздирающего металл, Эль’Джонсон обернулся и увидел, что «Гарпия» под вой турбин сползает с посадочного места. Тригейн вскрикнул и спрыгнул с верхнего края рампы в тот же миг, как Савина сверкнула глазами. Эта неосознанная мимика сопровождала приказ чужеродного разума, которому не смогли воспротивиться ревущие двигатели «Грозовой птицы». Тяжелая машина грузно развернулась к примарху, словно несговорчивая ракета.
Лев бросился ничком и перекатился вбок, разминувшись не больше чем на сантиметр с крылом «Гарпии», которое пробороздило палубу. Плоскость смялась, как бумажная, а потом целиком оторвалась. Транспорт опрокинулся и перевернулся. Второе крыло тоже отломилось, и ободранный фюзеляж покатился дальше. Сталкиваясь с пустотными аппаратами на стоянке, он рассыпал вокруг панели обшивки, хвостовое оперение и пусковые установки. В какой-то момент «Грозовая птица» загорелась. Когда она врезалась в дальнюю стену, от нее оставался лишь помятый цилиндр внутри огненного шара.
Эль’Джонсон безмолвно встал на ноги и снова заслонился мечом.
— Не обманывайся мыслями, что я ждала легкой победы, — фыркнула Грааль. — Ты считаешь себя лучшим охотником, но я, в отличие от тебя, кое-что уяснила из вашей схватки в Ванискрае.
Из теней вышли и присоединились к ней мужчина и женщина, освещенные сбоку горящими химикатами — переборку отсека медленно охватывало пламя. Хотя незнакомка была облачена в летный противоперегрузочный комбинезон с подкладкой, а ее спутник носил перепачканную в смазке спецодежду палубного матроса, ступали они подобно гиенам, и Лев с первого взгляда догадался, что перед ним не обычные рабы.
Сжав кулак, Савина провела по нему раскрытой ладонью, и над кистью вырос клинок из беспримесного эфира, словно летописец вытащила его из невидимых ножен.
— Владыка Джонсон! — рявкнул Тригейн с посадочной площадки, опускаясь на колено для большей устойчивости при стрельбе.
Две другие марионетки кравов выхватили такие же мечи.
— За Императора! — взревел Лев, бросаясь в атаку одновременно с тем, как Тригейн открыл огонь.
Короткие болтерные очереди зарикошетили между таинственными аурами существ. Силуэт Граэль размылся: она уплотнила и трансформировала воздух перед собой, превратив его в тугое сплетение пси-энергий, которое силой мысли метнула в Эль’Джонсона. Такой сгусток пробил бы дыру в армированной колонне, но там, где сражался любой из примархов, даже варп поневоле менял свойства. Псионическая ударная волна ослабла, как выдыхается вал, накативший на острые рифы, и без вреда для Повелителя Первого шевельнула его одеяние.
Вслед за ней на калибанца ринулись матрос и пилот с колдовскими клинками, извергающими тьму. Навстречу им взметнулся Львиный меч.
Когда-то Император сотворил двадцать полубогов, шедевров генной алхимии, но первым Он создал Эль’Джонсона — шаблон и идеальный образец, с которого снял девятнадцать обычных копий.
Носители кравов перемещались на почти невозможных скоростях, фехтуя шипящими эфирными клинками, — чужаки реагировали на все будущие движения меча примарха, отзывавшиеся в прошлом. У существ трескались суставы, ломались кости, а мышцы буквально дымились, пока они пытались сравниться с сыном Императора в изяществе, проворстве и ярости на поле боя.
Марионетки безнадежно уступали Льву.
Парировав выпад в пах, калибанец отвел оружие врага в сторону, уклонился от метнувшегося к нему другого клинка и хладнокровно рубанул наотмашь по плечам женщины-пилота. Силовой меч рассек ее туловище напополам. Сознание крава, изгнанное внезапной гибелью тела, испустило псионический крик, от которого матрос повалился на спину. Эль’Джонсон навис над мужчиной еще до того, как тот коснулся затылком палубы. Ловко перехватив клинок, Лев занес его над головой острием вниз и тут же вонзил в сердце второго носителя.
— Господин! — воскликнул Тригейн.
Искореженная носовая часть «Гарпии», подпрыгивая и высекая искры из палубы, неслась прямо на Эль’Джонсона. Тот припал к настилу. Горящие обломки десантного корабля пролетели над калибанцем и наконец взорвались, разбросав огненное крошево. Пожар быстро охватил больше трети отсека.
