– Я вам сейчас все расскажу, Артур Леонидович, – пообещала я. – Все это дело оказалось очень и очень серьезным и довольно запутанным. В нем прошлое сильно переплетается с настоящим, и я боюсь, что без вашей помощи мне Вику никак не вызволить из беды.
– Вы уже знаете, где она? – озабоченно спросил Елисеев. – Надеюсь, с девочкой ничего не случилось?
– С ней случилось уже то, что ее похитили, – неожиданно даже для себя, жестко ответила я. – Киднеппинг – это не простая неприятность, а шок для любого нормального человека. А уж как с ней там обращаются…
– Да-да, вы правы, – поспешно стал оправдываться Елисеев. – Но я не совсем это имел в виду. Я просто выразил надежду, что ее физическому здоровью не был нанесен урон.
– Этого я не знаю, – задумчиво проговорила я. – Но тоже надеюсь, что Вика жива и здорова.
А потом я рассказала Елисееву историю Старыгина и его предполагаемых подельников с кражей валюты и последующую историю с двойным убийством на автостоянке, а также о пропаже чемоданчика, в котором предположительно и были те самые наворованные денежки.
– А вместе с денежками пропал и отец Вики Большаковой – Сергей Геннадьевич. А еще через месяц исчезла и Мила Аркадьевна Замятина – Левина мама. И если судить по фотографии, – я достала из сумки склеенную из двух половинок фотокарточку и протянула ее Елисееву, – то, скорее всего, Большаков и Замятина были не просто знакомы, они были любовниками. Деньги им пришлись весьма кстати, чтобы начать жизнь заново. Мне кажется, что они даже каким-то образом сменили и фамилии, и имена. Что вполне реально, ведь Мила Аркадьевна работала паспортисткой. Но вот совесть – это такая штука, которая не дает спать даже тем, кто ради любви готов был оставить своих детей. Поэтому спустя годы Сергей и Мила решили отдать своим детям деньги, которые были где-то спрятаны. Может быть, не все три миллиона, ведь и им тоже как-то нужно было вставать на ноги, но значительную часть. А щедрый гонорар вам за услуги говорит о том, что Мила Аркадьевна и Сергей Геннадьевич до сих пор не бедствуют.
– Таня, вы считаете, что мой клиент, который просил меня передать конверты и купить подарки, и есть Большаков – отец Вики? – задумчиво прервал меня Елисеев.
– Так считаю не только я, но и тот, кто Вику похитил, – уверенно ответила я. – Вам ведь позвонили и конкретно дали понять, что и как вы должны передать своему клиенту. А звонил вам, скорее всего, не сам Старыгин, который в общем-то любит Вику, как родную дочку, и по своей глупости тоже стал жертвой обстоятельств, а его более ушлый и жадный напарник, который не захотел после стольких лет упустить шанс вернуть наворованные когда-то деньги. Я так думаю, что Старыгин, когда сообщил своему подельнику свои подозрения о появлении Большакова, даже не подозревал, что его сотоварищ решится украсть Вику.
– Ужасно все это, – нахмурился адвокат. – Но чем в таком случае я могу помочь вам и что я должен сделать, чтобы Вику освободили? Этот звонок… Он все не выходит у меня из головы…
– Знаете, это хорошо, что не выходит, – кивнула я одобрительно. – Потому что именно этот звонок поможет мне убедить вас позвонить Большакову. Только Большаков поможет мне, если искренно все расскажет, вернуть Вику.
Елисеев нахмурился и, опустив голову, задумался над моими словами, потом искоса посмотрел на меня и решительно кивнул.
– Хорошо. Мы позвоним ему. Но мне нужно съездить в офис и забрать оттуда конверт с бумагой, где записан нужный нам номер телефона. Это недалеко отсюда, и я мигом обернусь. А вы, Татьяна, пока меня тут подождите.
– Договорились. Я буду ждать вас хоть до самого закрытия, – улыбнулась я. – Тем более что мне еще десерт не приносили.
– Я мигом. – Елисеев встал и быстрым шагом прошел к выходу из ресторана.
А я вдруг испугалась. «Что если он сейчас уйдет и не вернется? – мелькнула дурацкая мысль. Но потом я взяла себя в руки и сама же себе и ответила: – Пусть только попробует. Я всю Москву на уши поставлю, но найду его. Так что сиди, Татьяна Александровна, и спокойно ешь свое мороженое с кофе». И я мило улыбнулась официанту, который как раз в этот момент и принес мне десерт, кофе, а заодно и счет.
Вернулся Елисеев через двадцать минут. Я только что вышла на улицу и стояла у входа в ресторан, наслаждаясь теплым вечерним воздухом. Дождик, который застал меня днем по прибытии, давно прошел, и в воздухе пахло прибитой пылью с автострады и вкусной смесью нежной весенней листвы и ароматов ресторанной кухни.
Делать серьезные звонки, стоя на тротуаре, было не комильфо, и Елисеев предложил мне сесть к нему в машину. Он сел на место водителя, а я рядом, и он протянул мне большой белый конверт, на котором были приклеены отпечатанные на принтере и вырезанные его имя и фамилия. Конверт был именно таким, каким адвокат его и описывал мне во время нашего позавчерашнего разговора по телефону.
– Вот, – сказал Елисеев. – Внутри было письмо с инструкцией и еще два маленьких конверта, которые я и отправил адресатам.
Я достала инструкцию и начала ее читать. В самом низу листа был написан номер сотового телефона.
– Вы не знаете – этот оператор какого региона? – спросила я Елисеева, показывая ему на код +7945, указанный в номере.
– Понятия не имею, – пожал плечами адвокат. – Я пробовал пробить в интернете, но там в одном случае пишут, что этот код пока еще только в резерве, а в другом – что это номер московский, но платный, и им часто пользуются мошенники. Поэтому я и не знаю – стоит нам по нему звонить или не стоит, – с сомнением в голосе пояснил Елисеев.
– Волков бояться – в лес не ходить, – проворчала я, обдумывая ситуацию. – Ваши контактные данные тоже на липовом сайте были напечатаны. Но ведь я же вам позвонила. – Я немного подумала, как быть, и сказала Елисееву: – Сделаем так. Звонить будете вы и со своего рабочего номера. Иначе есть вероятность, что на том конце никто не откликнется. Большаков знает ваш телефон, знает, что этот номер, – я ткнула пальцем в лист, – он давал только вам, поэтому и ждать будет звонка именно от вас. Не думаю, чтобы тут было какое-то жульничество. Просто он страхуется. Не хочет, чтобы кто-то другой узнал, что он жив-здоров и процветает.
– Наверное, вы правы, – подумав, согласился со мной Елисеев. – Но что я должен буду ему сказать? Ведь он наверняка ждет от меня подтверждения, что и Вика, и Лева дозвонились до меня.
– Ничего вы ему не будете говорить, – сказала я, как отрезала. – Как только на том конце вам ответит мужской голос, то вы сразу же передаете трубку мне. И говорить с Большаковым буду я сама. Мне нужно убедить его встретиться со мной как можно быстрее.
– Думаете, что у вас получится? – засомневался Елисеев. – Он может испугаться, услышав не мой, а чужой женский голос. Отключится… И что тогда?
– Не отключится, – угрюмо пообещала я. – Я кодовое слово знаю. Главное – успеть его вовремя сказать.
– Кодовое слово? – удивился Артур Леонидович. – Это какое такое кодовое слово?
