Отодвигаю от себя пустую чашку кофе. Телефон молчит. Точнее, мне звонили, и не раз, но это была не Катя. Хотя моего номера у нее нет. Свой она снова сменила, и в веренице последних дней я не успел отследить новый. Непременно сегодня этим займусь, а пока подзываю официанта, чтобы закрыть счет.
Расплачиваюсь, плюсуя к счету чаевые для улыбчивой девочки-официантки.
Лева маячит по периметру. У него паранойя, походу, после моих недавних «выходных». Враги на каждом шагу мерещатся.
Поворачиваю голову к бару, замечая знакомое лицо.
Занимательная встреча, а главное, своевременная. Старый знакомый.
Пожалуй, стоит повременить с уходом. Сую руки в карманы брюк и беру курс на бар, не выпуская из вида черную макушку.
Янис Гирш, друг Азарина. Последний год Катя часто тусовалась в его компании. Даже ночевала пару раз у него. Так мне докладывали. Вопрос, было ли у них что, волнует до сих пор, хоть как такового морального права на него я и не имею.
Сажусь на барный стул рядом с Янисом.
Гирш лениво поворачивает голову, заливая в себя стопку какого-то пойла. Перед ним дорожка из оприходованных шотов.
Три часа дня, а он уже в говно.
— Какие люди и без охраны, — цедит с усмешкой, закидывая руку на мое плечо.
Передергивает. Думаю, то, как я на него смотрю, сейчас гораздо действенней слов.
Янис закатывает глаза и убирает грабли.
— Все-все, не агрись, — поднимает ладони в миролюбивом жесте. — Че такой кислый, Кайсаров? Давай выпьем, а? Лех, налей ему, — просит бармена, роняя при этом расставленные в ряд стопки. — Бля! Пох*й.
— Виски, — уточняю для бармена, не сводя глаз с Яниса. — Что празднуешь?
— Я? Пью за упокой одной тупой малолетки.
— Чего?
— За любовь, которой не существует, — мямлит в пьяном угаре, вытягивая указательный палец. Ницше долбаный.
— Неужели тебя кто-то бортанул? — ловлю в ладонь стакан, который бармен пустил по стойке.
— Меня? Пф. Выпьем, — салютует, вливая в себя очередную порцию зеленого пойла. — Катюха, кстати, много про тебя рассказывала. Она вообще разговорчивая, особенно после секса, — снова лыбится.
А дальше как в плохом кино. Я не понимаю, в какой момент перестаю себя контролировать и мой кулак прилетает Янису в челюсть.
Гирш летит на пол вместе со стулом. Грохот стоит на весь ресторан. Официанты щемятся, гости пялятся так, будто мы дворовая гопота. Хотя в какой-то мере именно сейчас так и есть.
Лева тут же активизируется. Вижу его фигуру, рассекающую зал, сжимая-разжимая кулаки.
Ян трясет башкой, пару раз пытается подняться, но в нем столько синьки, что успех маловероятен.
— Сука, Кайсаров, — вытирает кровь, которая хлещет из носа, рукавом толстовки. — П*др, бл*.
— Дан, все в порядке? — Калугин уже вырос за моей спиной.
Киваю.
— Поехали, — бросаю отрывисто и спешу на улицу, оставляя Леву разбираться с последствиями.
Душно. Расстегиваю пиджак и несколько минут стою у машины. Тянусь за сигаретами.
Перетряхивает от одной мысли, что она с Янисом. Если бы какой-то левый чувак был, я бы принял. Но тот, кого я знаю, только думаю — и сразу начинаю звереть.
— Дан, — Лева появляется словно из-под земли, — я там все уладил, — косится на двери ресторана, тут такое дело… Малахов тебя ищет.
Тот самый, которым меня в последнее время так часто пугает отец. Один из его подельничков. Шмелев, можно сказать, был его подчиненным. Поэтому эта тварь не могла не знать о Катином похищении. Вероятнее всего, сам его и одобрил.
Был ли мой отец при делах, определить сейчас сложно. В последние месяцы он сильно сдал и сам отполз от дел. Мне даже делать для этого ничего не пришлось.
По сути, они могли провернуть все за его спиной, опасаясь, что я узнаю. О моей связи с дочкой Токмана многие были наслышаны.
— Что хочет? — подношу зажигалку к кончику сигареты. Щелкаю кнопкой.
Параллельно пишу своему человеку, чтобы он отыскал Катю.
— Чтобы ты пояснил по Шмелеву и его ребятам.
— Да, восемь трупов, помню, — затягиваюсь, выпуская дым в небо. Сегодня до тошноты солнечно.
— Девять, — напоминает Калугин не без легкой ухмылки.
— Девять, — киваю. — Куда едем?
— В его клуб.
— С каких пор притон со шлюхами называется клубом? — улыбаюсь и сажусь в машину. Сигарету выбрасываю по пути. — Что у нас по вопросу с ювелиркой?
— Работаем. Ты же знаешь, реанимировать бизнес, который многие годы был чисто для отмывания бабла…
— Да понял.
У отца есть ювелирный завод. Работает он через пень-колоду, все для отмыва кеша. Два месяца назад я начал подвижки для его, скажем так, полной легализации. Пришлось дать немало взяток и поругаться не с одним «серьезным человеком». Через папашу многие бабло отмывали. Он этим и зарабатывал. Жил на проценты, можно сказать. Хотя основной доход, конечно, его грязные делишки со Шмелевым и компанией. Малахов там всем рулит. С ним я еще с глазу на глаз не общался.
Достаю мобильник и набираю Токмана.
— Иван Александрович, Малахов назначил мне встречу.
Токман уже не первый год роется в этом деле. Отец, Малахов и покойный Шмелев последние пару десятилетий занимаются работорговлей. По мнению Токмана, их покрывает кто-то из органов. А так как Катин отец из УСБ, в какой-то момент наши с ним интересы пересеклись. Он хочет накрыть влиятельную верхушку в погонах, я — уничтожить отца и всех тех, кто причастен к смерти матери.
— Может, ребят вызвать? — Лева осматривается в узком коридоре, по которому мы следуем прямо к Малахову. В спины дышат двое амбалов.
— Трухнул? — улыбаюсь, почему-то именно сейчас чувствуя обжигающие импульсы от спрятанного под пиджак стечкина.
— Мало ли.
— Визит у нас дружеский, — толкаю дверь.
Заходим без стука. Малахов сидит на диване. На коленях у него полуголая девица. На столике дорожка и бутылка вискаря.
Так называемый кабинет в его «клубе» выглядит как ложе для траха. Диван, плазма, у стены огромная кровать. Шторы бордовые, свет сюда практически не попадает. Освещение приглушенное, а где-то сверху долбит музыка.
— Ты хотел увидеться? — сажусь в кресло напротив.
Внутри меня кошмарит. Снаружи — и мускул не дрогнул. Чувствую, как по спине пот стекает, а сам рожу кирпичом строю.
У этой встречи только два исхода. Либо мы уйдем отсюда на своих двоих, либо…
— Анечка, наедине нас оставь, — отзывается хозяин клуба.
