— Извини, я не должна была названивать, просто ты не приехал ни вечером, ни ночью, ни на следующий день… Я даже не знала, кому могу позвонить, чтобы узнать… если…
Мы оба понимаем, о чем она говорит. Вопрос звучит так: что будет с ней, если меня вдруг грохнут.
— Я открыл счет на твое имя. Там достаточно денег.
— Знаю, но… — Лия заправляет за ухо прядь темных волос, переминаясь с ноги на ногу.
— Ты просто уедешь.
— Спасибо тебе за это. Но я правда переживала, Данис.
Оставляю ее слова без ответа. Не хочу об этом думать. И на ее эмоциях играть не хочу. Границы мы расставили в первый же день, когда ее трясло от страха первой брачной ночи. Она меня, бл*дь, чуть светильником на тот свет не отправила, потому что решила, что я ее насиловать буду.
— Есть что-нибудь от головы? — тру виски, вспоминая тот судьбоносный удар по своей тыкве.
— Да-да, сейчас.
Пока Лия лезет в шкафчик за аптечкой, из спальни, буквально через стенку от нас, доносится детский плач.
— Алан проснулся, — Лия поджимает губы и, сунув мне в руки всю коробку с лекарствами, выбегает из кухни.
Глава 23
— Ну ты как? — Аринка, жена моего двоюродного брата, ставит передо мной чашку кофе и усаживается напротив.
Я же все это время посматриваю на бутылку виски. Нервы в последнее время ни к черту. С момента моего возвращения домой прошло больше двух недель. Данис все это время так ни разу и не вышел на связь.
Была бы у меня хоть малейшая зацепка, как найти его в нашем муравейнике, я бы рискнула. А так…
Из папы на этот счет и слова не вытянешь. Все дома снова делают вид, что Кайсарова просто не существует и никогда не существовало в моей жизни.
— Нормально, — потираю края чашечки пальцами, не решаясь сделать глоток. Горячий кофе точно обожжет губы до слез. Сначала они выступят как реакция организма на такую вот бытовую неприятность, а потом, потом я точно расплачусь. Но уже от переполняющих эмоций. Их слишком много, и чем больше проходит времени, тем сложнее их контролировать.
Меня сжирает тоска. Она такая колючая. Опустошающая. Ночи стали холоднее. Тело протестует, отказывается воспринимать реальность без Даниса. Я до сих пор, прежде чем заснуть, прокручиваю в голове его прикосновения. Наш секс. Поцелуи.
Представляю его пальцы вместо своих, доставляя себе удовольствие. Снова и снова, пока дрожь в коленях не перерастает в судороги икроножных мышц.
— Мы очень переживали, — Арина поджимает губы, а потом касается моей руки. Дергаюсь, словно от пощечины, и она тут же одергивает пальцы.
— Прости, — смотрю на свои ногти. — Меня все раздражает, — наконец нахожу силы взглянуть и на Арину, — абсолютно все. У меня не нормально, ничего не нормально, — сглатываю, качая головой. — Мне страшно. Так страшно. Там было… — Договорить не могу.
Слова застревают в горле, а спина покрывается холодным, липким потом. Вереница жутких кадров разворачивается перед глазами, будто все это наяву происходит. Снова.
Кровь, выстрелы. Люди эти. Запахи. Они въелись в мой мозг на всю оставшуюся жизнь. Я помню смрад того места. Оно мне мерещится, стоит только погасить свет. Каждую ночь, каждую чертову минуту, как только заходит солнце.
Поэтому теперь я сплю с горящим ночником. Даже хорошо, что мама с папой настояли остаться у них. Поехать на свою квартиру практически испытание.
Как я там вообще усну? Смогу ли?
Мне все время кажется, что за мной наблюдают. Все вокруг такое подозрительное.
Даже сейчас, хоть я и была в квартире Тима и Аринки сотни раз, но именно сегодня все иначе. Лифт ехал медленно. А внутри только я и какая-то женщина. Возможно, просто соседка брата. Но тогда почему она меня рассматривала? Я видела в зеркало, что она на меня пялится. Видела!
Арина тоже… Зачем она постоянно спрашивает — как я? Очевидно же, что хреново. Но она спрашивает. Снова и снова.
Делаю мелкий глоток. Так и знала! Губы обжигает горячий кофе. Зажмуриваюсь и считаю до десяти.
На кухне повисла тишина. Арина ждет ответов? А может, думает, что я сошла с ума?
Честно, я и сама не уверена в своей адекватности. Может быть, и правда уже того? Чокнулась?
— Бояться — это нормально, Кать. Ты пережила почти ад. Бояться — это нормально, — повторяет как заколдованная, крепко стискивая мои пальцы. — Главное, что ты теперь дома. Ты живая. А все остальное… Ты справишься. Вот увидишь.
Пару секунд смотрю в Аринкины глаза, не сразу соображая, что у самой по щекам слезы катятся. Всхлипываю и качаю головой. Я так хочу ей верить. Так хочу, чтобы ее слова оказались правдой.
Я справлюсь. Я должна справиться.
Все со временем заканчивается. Все…
Перебираю пальцами свои волосы. Дышу.
— Он там был, я его видела. Трогала, вот как тебя, — сжимаю ее руку. — Он меня спас. Как он там оказался, Арин? Как? Он знал? Неужели он причастен? Я не знаю, но в этом инфозаточении я чего только ни передумала. Он убивал, — перехожу на шепот, — он другой человек. Понимаешь? Получается, я люблю убийцу? Но он же спасал…
Весь мой сумбур вопросов не дает мне покоя с моего возвращения домой. Я перебрала сотни вариантов происходящего, но ни одного ответа так и не нашла. Я лишь оправдывала Даниса. Он так поступал, чтобы нас спасти.
Но как он там оказался?
В то, что мой отец мог быть причастным к каким-то смертям, как говорили те бандиты, я просто не верю. Папа — хороший человек, он не мог. Хотя… Так же я думала про Дана буквально в прошлом месяце. Я бы никогда не поверила, что он способен на убийство, если бы не увидела это своими глазами.
В прихожей хлопает дверь. Прилипаю к спинке стула, обнимая себя руками. Приближающиеся шаги нервируют.
— Всем хай! — Тим проходит на кухню и, приобняв жену, целует ее в губы.
Непроизвольно морщусь от зависти. Никогда раньше не чувствовала такого опустошения. Никогда не ловила себя на мысли, что чужое счастье меня на куски рвет. Но это так. Я настолько убита морально, что радости за других во мне просто не осталось. Все выжжено. Пепелище.
— Привет, — бормочу, снова поглядывая на бутылку виски.
— Все нормально у вас? — брат обеспокоенно пробегает по мне взглядом и бросает на стол мобильник.
Тимка себе не изменяет. У него прекрасное настроение и глаза горят. Мне кажется, они у него рядом с Ариной всегда чуточку светлее. Он с ней по-настоящему счастлив…
— Все хорошо, — Арина улыбается и, коснувшись плеча мужа, поднимается на ноги. — Есть будешь? Я пока разогрею. Мы с Катей тут одно видео посмотрели, — вздыхает, — про бездомных собак.
Аринка наигранно шмыгает носом и трет ненакрашенные глаза. Самое смешное, что при мне она делает вид, будто будет хранить в секрете мою истерику, а на деле уже вечером все в мелочах расскажет Азарину. Но меня устраивает. Сейчас говорить с братом на тему похищения и Даниса я не хочу. Не выдержу просто.
