Он покрутил штурвал, увеличил высоту, включил двигатель и направился к лесу. Вампир и Скелет, снова в зловещей тишине, побежали, на этот раз за ним.
Фейд, сгорбившись в маленьком воздушном судне, старался достичь деревьев, чтобы в их гуще укрыться от преследования. Черные сосны выглядели когтистыми лапами, пытающимися его остановить. Он поднялся еще выше, чтобы покинуть зону досягаемости серебристых чудовищ. Теперь он не испытывал ничего, кроме злобы, сверху глядя на любимых питомцев, которые неотступно шли за ним, готовые убить и сожрать…
Самолетик натолкнулся на толстый сук, который мощным ударом вышиб Фейда из седла. Падая, он жалобно закричал, хватаясь за ветви и пытаясь уцепиться за пучки игл. Послышался треск – это неуправляемый механизм врезался в следующее дерево и повис на ветвях высоко над землей.
На время оглушенный, Фейд упал на лесную подстилку. Он потряс головой и вскочил. Услышав, что остистые собаки продираются к нему сквозь подлесок, побежал.
Фейд лихорадочно искал глазами подходящее укрытие, где можно спрятаться или занять оборону. Во время падения он потерял меч, и теперь из оружия у него остался только кинжал. Он поднял голову, посмотрел, не получится ли забраться на дерево, но нижние сучья оказались слишком высоко, и Фейд побежал дальше.
Собаки, прерывисто и тяжело дыша, преследовали его. Они охотились.
Он добежал до отрога низкой горы из песчаника, перед которой лежало поваленное дерево. Это, пожалуй, могло послужить наилучшим укрытием. Остановившись, Фейд встал за стволом, прижавшись спиной к скале, вытащил из ножен кинжал и оскалил зубы, чтобы походить на рычащих серебристых хищников, приближавшихся к нему.
Вампир и Скелет пустились в галоп, пуская слюни в предвкушении убийства, и Фейд смотрел в их глаза, приготовившись к смерти. Он дрался на арене множество раз, но никогда не испытывал столь реального и нутряного ощущения неизбежной гибели. Харконнен поднял кинжал.
Вторая собака обернулась, почувствовав нападение.
Фейд все еще держал в руке кинжал, готовясь защищаться.
Рядом возник Иган Саар, снова заносящий оружие и не обращающий внимания на все еще шевелящегося Скелета. Вампир бросился на мастера меча, но тот ждал нападения. Он одним ударом рассек грудную клетку зверя, затем снова взмахнул клинком и вонзил его в сердце.
Парализованный Скелет рычал и выл.
Фейд прыгнул к нему. Он перерезал горло коварной псине, избавив ее от страданий, хотя злился на себя за то, что ему приходится это делать.
Саар, почти не запыхавшийся, стоял перед Фейдом.
Когда пот испарился, Фейд ощутил озноб от пережитого страха, недоверия и ярости.
– Они напали на меня!
– Таков порядок вещей, – философски заметил мастер меча. – Вы Харконнен. Вы знаете, что такое может случиться. – Саар опустил глаза и посмотрел на убитых животных. – Я так и не смог найти дичь, о которой говорил егерь, но рад, что оказался здесь и совершил самое важное убийство сегодняшнего дня. – Он воткнул окровавленный меч в землю, чтобы очистить его, и посмотрел в глаза Фейда. – Вы хотите еще раз проверить меня, милорд, или уже можно отправляться на настоящее дело, на Каладан?
Фейд, еще не способный говорить, просто кивнул в ответ.
* * *
В послании обычно сказано больше, чем подразумевают буквы, его составляющие.
«Проблемы ментатов»
Джессика уловила движение за дверью камеры. Створка распахнулась, впуская явно встревоженного Брома.
– Они вам сказали? Вы слышали новость?
– Я здесь ничего не знаю, – ответила она.
Она пыталась подсчитать, сколько часов или дней находится в заточении, а теперь обдумывала результат.
– Приехала ли Преподобная Мать Мохайем? Я знаю, что она должна очень скоро появиться здесь. – Джессика собрала все мужество, пытаясь понять, чего хочет от нее могущественная женщина. – Она желает меня видеть?
Бром на мгновение растерялся.
– Императорская Вещающая Истину? Нет, ее не ждут раньше следующего дня. – Он вошел в камеру, излучая нервическую энергию. – Я говорю о Лезии.
Джессика уже знала, что он скажет дальше.
– Она умерла?
– Да, но мало того! – Он горел желанием поделиться секретом. – Перед тем, как умереть, Лезия собственной кровью написала на стекле предостережение! Она написала: «Джессика, опасность».
Джессика мгновенно насторожилась. Она понимала, что это послание Лезии можно понять двумя способами – либо Джессика в опасности, либо она сама представляет опасность. Если Бинэ Гессерит истолкует эту надпись вторым способом, возникнет острая угроза жизни Джессики. Сестры могут заодно убить и Пола.
Лезия сделала это намеренно, в этом Джессика ни на миг не усомнилась; это последний поворот ножа в ране, чтобы вызвать волнения в ордене.
С тем же выражением тревоги и затравленности Бром метнулся к двери.
– Это все, на что у меня было время.
Он выбежал прочь, но слова его запечатлелись в мозгу Джессики. Хаотическое предзнание Лезии придавало ей ореол ответственности и влияния, но ее предсказания и предостережения казались такими ненадежными, что их можно было смело считать бесполезными.
Джессика. Опасность. Что будет делать с этим Верховная Мать Харишка?
Харишка и две ее ближайшие советницы обсуждали последствия, но в одном Верховная Мать не сомневалась.
– Лезия точно знала, что делала. Будь она проклята! Она хотела посеять смятение – это ее последний коварный акт.
Рутин была настроена более решительно, чем когда-либо, и говорила… не скрывая самодовольства.
– Это еще одна причина, почему мы должны избавиться от Джессики и от всякого риска. С предупреждениями Лезии или без таковых мы знаем, что делать. Она опасна! Ее сын – тем более.
Кордана грелась, стоя у камина, абрис ее горбатой спины отчетливо проступал на фоне пламени.
Харишка вздохнула.
– Когда приедет Преподобная Мать Мохайем, она расскажет, какое своеволие проявляла Джессика во время обучения.
Кордана вернулась на свое место за столом.
– Джессика здесь, под нашим полным контролем. Мы можем наблюдать за ней, учить ее, помогать ей. Ксора должна отправиться на Каладан и стать там нашим оком, наблюдающим за юным Полом Атрейдесом. – Она обхватила ладонями чашку горячего чая, стоящую перед ней на столе. Окинула Рутин долгим взглядом. – Некоторые сестры настаивали на необходимости убить меня в пеленках. Но я сумела преодолеть все трудности и послужить ордену. – Она сделала глоток, сильно затянув паузу. – Мы не должны осуждать ценную сестру только из-за того, что мстительная старуха оставила безумное послание.
Харишка чувствовала себя, словно сидела на краю осиного гнезда. Она тихо сказала:
