Он снова вспомнил вопрос Малины Ару: «С кем мы будем иметь дело? Кто ваш официальный наследник?» Он должен знать о будущем своих махинаций со специей так же хорошо, как о своем собственном.
– Ты любишь нас обоих, дядя, – смиренно произнес Раббан, – но его ты любишь больше.
Услышав это, Фейд украдкой улыбнулся.
Великан барон от души расхохотался.
– Люблю? Что это за слово – любовь? Ха! Вы оба полезны для меня, как Питер де Врие, и я стану держать вас обоих рядом до тех пор, пока вы хорошо мне служите. Вы должны стоить больше, чем причиненные вами убытки. Это баланс, и прибыль должна превышать ущерб. – Он посмотрел на юное лицо Фейда, на его гладкую кожу. – Есть вещи, которые хорошо делаешь ты, но есть вещи, которые хорошо делает твой брат.
Наклонившись над портретом Атрейдеса, барон наконец сформулировал главную задачу:
– Придет, и скоро, время, когда мне придется назначить преемника, барона-наследника. Я не могу оставить такое важное дело на волю случая. Для этого, – продолжил барон, – я, во-первых, хочу, чтобы вы хорошо познали себя. Вы оба должны понимать не только свою силу, но и свои слабости. Всегда стремитесь стать лучше. Нам предстоит совершить много важных дел во славу Дома Харконненов, и я должен знать, что вы его достойны. Как родные братья, вы – естественные соперники. – Он помолчал, вспомнив, как противен ему был его родной брат Абулурд. – Но я хочу, чтобы вы действовали сообща и не ссорились.
Конечно, они станут ссориться, особенно после того, как он сам бросил им этот вызов.
– Но только один из вас станет следующим бароном. Я ценю вас обоих, каждого по-своему, и после окончательного анализа вынесу суждение. Кого выберу я как главу Дома Харконненов?
Фейд и Раббан внимательно смотрели на него, как коты, готовые к прыжку. Питер де Врие обдумывал идеи, которые пока держал при себе. Ментат отвлекся, приняв очередную порцию сока сафо и запив ее глотком раствора специи.
Повернувшись спиной к галерее портретов представителей Дома Атрейдесов, барон приблизился к племянникам.
– Возможно, ты всегда думал, что я выберу тебя, мой дорогой Фейд, но не надо ничего предполагать заранее. Я должен принять логически обоснованное решение. Хочу, чтобы вы оба оттачивали навыки, доказывая свою способность вести Дом Харконненов, наш Великий Дом. Это особенно важно для моих деловых отношений с КАНИКТ; необходимо показать им, что мы обеспечим непрерывную линию преемственности.
– Урдир не имеет права вмешиваться в наши внутренние дела, – сказал Фейд, – независимо от ваших деловых отношений.
– Она получает от нас специю, и этого достаточно, – согласился с братом Раббан.
– Пусть даже так, но я понимаю ее точку зрения и хочу ускорить процесс. Вы выполняли мои распоряжения, следовали моему руководству. Теперь продемонстрируйте умения, навыки и способности. Скажите, что является главной целью Дома Харконненов?
– Власть и богатство, – без колебаний ответил Фейд.
– И смерть наших врагов, – добавил Раббан.
– Оба ответа правильные. Для того чтобы достичь власти и богатства, мы должны причинить как можно больший вред Дому Атрейдесов. В данный момент герцог Лето находится на Кайтэйне, стараясь снискать милость императора, и мне это нисколько не нравится.
Питер де Врие наблюдал за сценой с непроницаемым безучастным лицом, напоминавшим пустой бланк, ждущий заполнения.
– Итак, я даю вам важное задание, – продолжил барон, переведя дух. – Произведите на меня впечатление, мои юные Харконнены. Соревнуйтесь друг с другом и исполните мое решение. Подумайте, как нанести серьезный урон Дому Атрейдесов и причинить боль герцогу Лето. Как каждый из вас сделает это?
– Надо мобилизовать армию Харконненов и атаковать их, – тотчас выпалил Раббан. – Заплатить Космической Гильдии за перевозку войск и напасть на Каладан, пока герцог находится на Кайтэйне. Сейчас Каладан невероятно уязвим.
– В ответ последуют санкции императора и осуждение Ландсраада, – с едва скрываемым презрением пояснил Питер де Врие. – Штрафы, которые на нас наложат, составят половину годового дохода от добычи специи.
– Военное нападение станет слишком откровенным действием, – заговорил Фейд. – Наш дядя хочет чего-то более тонкого, такого действия, нашу причастность к которому не удастся вскрыть. Имперская политика сложная и запутанная, и нам надо найти изощренный способ навредить врагу. – Глаза юноши горели. – Требуется продемонстрировать воображение и проявить инициативу.
Барон пришел в восторг от его ответа.
– Именно так! Пусть каждый из вас составит план и выполнит его. Победит лучший. Идеально сделать так, чтоб вы смогли дезавуировать свои действия, при том что герцог Лето должен отчетливо знать, откуда пришла кара. Теперь пустите в ход ваши умы и думайте.
Фейд и Раббан посмотрели друг на друга, как гладиаторы на арене.
Я немного нажму на них, подумал барон, и посмотрю, не сломаются ли они.
* * *
Можно потерпеть фиаско на школьном уроке, а потом, пользуясь теми же данными и методологией, добиться успеха в реальной жизни.
Мудрость Муад’Диба
– Мне кажется, я сильно расстроил Дункана, Сафир, – сказал Пол старому ментату, который наблюдал, как подопечный отрабатывает боевые стойки в схватке с воображаемым противником.
Юноша стремительно перемещался в пятне солнечного света, падавшего на пол тренировочного класса через дальнее восточное окно. Сафир стоял спиной к окну, и Пол видел только его четкий силуэт.
– Чем же? – спросил ментат и, спохватившись, прикрикнул на Пола. – Думай об упражнении.
– Ты же сам говорил, чтобы я учился сражаться, невзирая на отвлечения, – небрежно ответил Пол, принял низкую стойку, прижал короткий меч к телу, перекатился по полу, вскочил на ноги и парировал воображаемый удар. – Когда мы вернулись с дюн, Дункан настоял на тренировке. Он очень устал во время спарринга, а я даже не вспотел, и я поддразнил его, сказал, что, если он станет драться в таком медленном темпе, я могу нечаянно его убить.
Молодой человек еще раз парировал, а потом нанес смертельный удар по лучу света.
– Я подзадорил его умышленно, но совсем немного, и, потом, я никогда не делал этого раньше. У меня с каждым разом получается все лучше и лучше.
– Ты задел его гордость. Дункан прославленный выпускник элитной школы Гинаца.
Голос ментата был задумчивым и полным мудрости, пришедшей от интенсивных ментальных упражнений и жизненного опыта.
– Я знаю. Я засмеялся и напомнил ему, что он передал мне все, чему его самого научили на Гинаце, но теперь у меня другие наставники! – Сафир двигался вместе с Полом, и лицо его оставалось в тени. – При всех накопленных мною знаниях я, боюсь, скоро стану сверхчеловеком!
