– Почему ты так говоришь? Что сделал тебе орден Бинэ Гессерит?
Глаза Лезии затуманились.
– То же, что он сделал всем нам, то же, что он сделает и тебе. – Она потянулась к Джессике и схватила ее за руку. – Вся моя жизнь, мое сердце, моя энергия, мои навыки… все должно быть отброшено вот так. Харишка знает, но она пока не хочет видеть.
Внутренне трепеща, но стараясь сохранить спокойствие, Джессика сжала руку старухи, понизила голос и твердо произнесла:
– Я не допущу никакого насилия в отношении моего сына, чтобы ты мне ни говорила.
– Ну, значит, путь определен. – Лезия содрогнулась, изо рта потекла струйка слюны. – Больше они от меня ничего не добьются.
Джессика увидела в глазах старухи огонь безумия, и ей вдруг стало понятно, что Бинэ Гессерит сами накликали это бедствие, попытавшись вскрыть сознание Лезии и извлечь нужные ордену способности. Костлявая рука еще сильнее сжала ладонь Джессики; сухая кожа, бывшая до этого холодной, потеплела.
Старуха постепенно успокоилась и выглядела теперь почти нормально, но Джессика не теряла бдительности. Возможно, Лезия затеяла новую игру. Джессика внимательно смотрела в слезящиеся глаза, чтобы не пропустить даже едва заметное изменение.
– Знаешь, я когда-то была красавицей, – задумчиво произнесла старуха, – как ты сейчас. Я была очень востребованной.
– Ты и сейчас красива.
– А ты еще и добрая. – Она помолчала, а потом прохрипела: – Доброта – это слабость.
Джессика жестко посмотрела на старуху.
– Доброта – это выбор, а мне приходилось принимать тяжелые решения. Твоя доброта причинила много бед.
Старуха прищурилась и отвернулась.
– И эта цепь бедствий – только начало. Ты станешь причиной множества несчастий, и их последствия будут сказываться много поколений! – Она испустила глубокий трескучий вздох. – Ты первый камешек лавины, которая до основания разрушит Орден сестер, и мы это знаем. Неужели уже слишком поздно, и мы не сможем остановить этот сдвиг? Может, и так… если ты не захочешь поступить, как необходимо.
Джессика ощутила нестерпимый холод. Причина, по которой Бинэ Гессерит считал эту женщину ценной, заключалась в ее специфическом целенаправленном предзнании будущего ордена.
– Но в чем моя ответственность? Почему вы хотите разлучить меня с сыном? Что такого ужасного я могу совершить?
– Все уже свершилось! Этого не должно было произойти, этого нельзя было допускать… – Она с трудом, тяжело задышала. – Мальчик едва не погиб сразу после рождения, но Мать Квизаца Анирул спасла его! Она совершила ошибку! Ошибку! Оказалась слишком доброй. И ты тоже слишком добрая.
Джессика вырвала руку.
– Что ты хочешь сказать?
– Все проистекает из твоего упрямства! Надменная девчонка. Твой идиотский акт любви погубит миллиарды жизней.
Гнев Джессики пересилил страх.
– Твой расстроенный ум погружает тебя в мир иллюзий.
Она подумала о Поле, о его усердном учении, о том, как предан он своему отцу и чести Дома Атрейдесов, решив стать хорошим герцогом.
– Сестрам не следует слушать твой бред. – Она заговорила еще тише. – Им вообще не стоило прислушиваться к тебе.
Если бы не эта безумная старуха, она сейчас была бы дома, на Каладане, с Полом и с Лето…
Голос старухи приобрел сверхъестественный зловещий оттенок, словно она говорила сквозь время и пространство. Она попыталась вырваться из пут, натянув лямки и ремни, и с неожиданной силой схватила Джессику за запястье. Сделав это, Лезия взволнованно зашептала:
– Твой сын, сын, которого нельзя было зачинать… – Она помолчала, а затем ее голос заглушил все другие голоса ее памяти. – У твоего сына ужасающая цель.
Старуха до боли сдавила руку Джессики, ту пробил озноб, когда в сознание хлынул поток женских голосов, сначала приглушенных и отдаленных, а затем зазвучавших громче и неотразимее. Вместе с ними перед внутренним взором Джессики предстали лица, заполонившее все ее сознание, весь ум.
Неимоверным усилием Джессике удалось освободиться, и голоса и образы отступили.
– Ты галлюцинируешь. Твой ум поврежден, а тело напичкано лекарствами. Даже ты сама не понимаешь, что видишь!
– Во всем этом лишь доля твоей вины, – спокойно произнесла Лезия дрожащим голосом. – Орден сестер поднял вихрь, и я стала его частью. Они сами посеяли семена своего падения, а теперь начнут пожинать кровавые плоды.
Джессика испытывала первобытный суеверный страх перед этой женщиной; множество других голосов и лиц кипели внутри нее, словно воинство безумных призраков.
– Я посвятила много лет службе Ордену. – Лезия в изнеможении откинулась на подушку. – Я пожертвовала многим, отдала мое сердце, душу и всю жизнь ордену. Когда селекционная программа зашла в тупик, я заново просчитала все генеалогические линии и нашла верный путь. Родив сына, ты исказила этот путь… – Лицо ее скривилось от душевной боли. – И за все усилия Харишка отплатила мне предательством, заточением и пытками! Бинэ Гессерит не дает мне умереть! Я прокляну орден его же собственным неизбежным будущим.
Казалось, что утомленная старуха сейчас рассыплется. Она захрипела так, словно собралась испустить последний вздох.
– Ты пугаешь Орден сестер, – сказала Джессика. – Ты угрожала им, так же как сейчас угрожаешь мне и Полу. У них есть основания для страха. Ты причиняешь большой вред.
Внезапным резким движением Лезия выбросила вперед руки и схватила Джессику за горло.
– Мне приходилось убивать людей! Я могу уничтожить тебя, здесь и сейчас.
Рассчитанным движением Джессика ударила по нерву кисти старухи, и хватка сразу ослабла.
– Меня не так легко убить, как других.
Лезия откинулась на спину.
– Может быть, ты – это то, чего заслуживает Орден сестер – за то, как он обошелся со мной.
Она вдруг заговорила чередой голосов других женщин. Иная память грозила полностью овладеть сознанием Лезии.
– Что они сделали со мной!
– Что они сделали со мной!
– Сделали со мной!
Один голос произнес:
– Есть добрая Лезия и злая Лезия, и обе в своих действиях доходят до крайности.
Как только леди Джессика коснулась кожи старухи, образы и голоса старались проникнуть и в ее сознание, заполонить его отблесками прошлых жизней. Джессика пока не стала отдергивать руку.
Наконец возобладал голос самой Лезии.
– Дети, которых я рожала, дочери, которых мне хотелось иметь! Жизнь, которую Орден отнял у меня, жизни, которые украдены им у других! Они принудили меня следовать их строгим правилам и никогда не открывали мне тайн, они всегда меняли мне жизнь – и всегда к худшему. При моем предзнании в голове постоянно мелькают жуткие образы, я вижу коллективный путь зла Бинэ Гессерит и мое участие в нем. И твое тоже!
