— Ладно. Знаете, где вы сейчас находитесь?
— Ещё бы. В сумасшедшем доме я нахожусь. "Центр психического здоровья", как вы его называете. Эх…
Владимир Захарович покачал головой.
— Так. Можете рассказать, как попали сюда?
— Да. Я попытался пройти в резиденцию президента, но был остановлен стражем. На его вопрос "что вам тут нужно" я ответил как есть, что пришёл предупредить главу государства о скором Воссоединении Миров, которое полностью изменит привычную жизнь всех их обитателей. Пришёл предупредить из сочувствия к своему бывшему народу, дабы президент донёс моё знание до правительств мира, и они смогли бы подготовиться к переменам. Я забыл, что в этом мире так прямо действовать нельзя. Иронично…
— Забыли?
— Да, но в моём мире прошло двести лет. То, что я забыл, как надо вести себя здесь, на мой взгляд, простительно.
— Что вы имеете в виду? Поясните, ведь мы ничего не знаем.
— То есть всё сначала. Что ж, хорошо. Два года назад по времени этого мира и около двухсот лет назад по времени мира другого я жил здесь. Мне было двадцать шесть лет на тот момент, и я был под… условным сроком, кажется так. Я ехал в автобусе и попал в аварию. Очнулся в другом мире, вместе с несколькими другими пассажирами. Для возвращения нам необходимо было исполнить пророчество, связанное с предотвращением опасного магического явления. Большая часть из нас тогда погибла, но мне и ещё двум удалось выжить и сделать то, что от нас хотели. В ходе исполнения пророчества я стал драконом. И да, я больше не человек. Но, поскольку я находился в том мире несколько месяцев, я знал, что здесь не только лишусь моих сил, но и попаду в тюрьму. Я решил остаться там. Тогда я ещё не знал, что время в двух мирах течёт по-разному, и за те месяцы здесь прошли минуты. Я прожил там чуть меньше двухсот лет, и покровительствовал небольшой человеческой стране. Пережил восстание, но, в основном, с обязанностями монстра-покровителя справлялся. И вот, две недели назад, меня посетил наш архимаг и сообщил, что древняя связь миров, разорванная в средние века людской трусостью и ересью, восстанавливается. Что грядёт катаклизм, следствием которого будет постоянная и нерушимая связь наших миров. Что наш мир будет к этому готов, потому что многие маги узнали об этом. А в моём родном мире — то есть в этом — магии нет, и воссоединение будет для местных обитателей сюрпризом. Некоторые силы того мира скорее всего попытаются захватить этот, пользуясь преимуществом внезапности. С другой стороны, это будет хорошей возможностью перехватить некоторых наших врагов, пока они будут лишены части сил в малоизвестном окружении. В любом случае, этот мир ждут значительные разрушения. Я решил воспользоваться возможностью уничтожить одного моего врага, который по моим данным не собирался упускать шанс навести здесь свои порядки, и перешёл сюда, как только это стало возможным. Правда, я не учёл, что в этом мире должен буду оставаться человеком, пока не восстановится связь миров. Увы, хоть этот мир не представляет для меня больше никакого интереса, мне стало жалко вас. Я решил сразу обратиться к правительствам, приняв облик дракона и отбросив атаку военных, если они с перепугу атакуют, но я не смог убедить стражу… охрану президента даже своей страны в правдивости моих слов, обнаружив, что не могу принять драконью форму. А охранник не стал долго церемониться и вызвал скорую, которая и привезла меня сюда. Досадно…
— То есть в том мире вы были?..
— Драконом. Первые несколько месяцев человеком, потом двести лет драконом. Знали бы вы, как это прекрасно.
Лера, поначалу слушавшая историю с некоторой скукой, теперь не могла побороть всё нараставшее в ней чувство подвоха. Здесь было что-то большее, чем просто сумасшествие — с детективной точки зрения. На бред шизофреника история была совершенно не похожа, зато упоминания условного срока и попытки уйти от правосудия не оставили девушку равнодушной. Преступник должен сидеть в тюрьме, так она считала. За каждое преступление положено было справедливое наказание, а здесь, кажется, оно не наступило. Девушка достала тетрадку и приготовилась записывать.
— А можете вспомнить имена тех, кто был с вами? — поинтересовался преподаватель.
— Не всех. Полагаю, если я повторю их сейчас, это никому не повредит. Были Даша Архипкина и Ваня Клошкин, они мертвы. Ещё Людмила Астапова, славная женщина. Бердияр Ким, дурак, но верный товарищ. Он стал гоблином… не важно. Игорь Малышев, его убили в бою. Две гламурные дуры, не помню их имён. Одна померла на вторую неделю от кишечной хвори, вторая утопилась через два дня после этого…
Кто-то присвистнул.
— М-да. Ну и ещё парнишка, тоже имени не помню. Он полез в лес, вернулся с ожогом от слизня-млатоглава. Умер от болевого шока. Нам там худо было поначалу. Потом кто выжил — обвыклись. Походу, понравилось только мне… что в принципе разумно. До конца всего этого "пророчества" дожили только я, Бердияр, и Людмила, а силу, дарующую превосходство и высокий статус, получил вообще только я. Бердияр и Людмила вернулись… о, ещё за ними увязалась гоблинская девка, её Згалика звали. Уж и не знаю, что с ней стало, ведь тела для неё тут не было. Небось, по эфиру размазало, или по автобусу. Жаль дурочку, хорошей служанкой была, и другом тоже. А может, её душа заполнила тело кого-то, кто умер. Надеюсь, не мужчины. Это было бы… отвратительно.
— Можете рассказать, что это было за пророчество? Вы были избранными?
— Нет, там всё иначе устроено. В общем, когда там ожидается что-то катастрофически нежелательное, идут к прорицателям и спрашивают у них, что надо делать, чтобы избежать беды. Они дают алгоритм решения в форме загадки, и чем катастрофичнее беда, тем заковыристее загадка. Чтобы всё удалось, сначала надо загадку разгадать, этим занимаются толкователи. Если они правильно поймут, что делать, и всё это удастся, то проблема решается. Если сделать всё, как надо, не получится, или с разгадкой напутают — пророчество провалится, и с бедой придётся бороться более традиционными методами. Обычно это результата не даёт, а когда и даёт, то ценой многих жизней. Ну и если кто-то заинтересован в том, чтоб беда случилась, то делает всё, чтоб пророчество не исполнилось. Им часто удаётся. А самый верный способ помешать пророчеству — перебить его действующих лиц. Поэтому предсказанное держат в тайне, пока не исполнят его, или не завалят. И нет, не были мы никакими избранными. Там надо было монстра страшного и слугу Божьего из земли отрекшихся. Земля отрекшихся — это ваш мир. Наши предки веке этак в пятнадцатом сконцентрировали ненависть ко всему волшебному, и раскололи мир на две части… а, это не важно. В общем, отреклись от всего, что чуждо обычному человеческому… как его… быдлу! Да, быдлу. Вот нас девятерых и выдернули отсюда так, чтоб в случае чего можно было выкинуть обратно трупы, и это не вызвало бы вопросов. Мы были мясом.
— А не всё ли "им" было равно, будут ли вопросы?
— Боятся новой волны инквизиции. Они иногда лезут в этот мир по разным причинам, ну и лишнее внимание им не нужно.
— И по каким же причинам?
— В основном искусство. Вам доводилось слушать "Blind Guardian" или Кипелова в лютне, да под заклинанием "Серебряная свирель"? Или хотя бы просто в лютне? У вас же магии нет…
