Глава 1682
На западе, среди высоких горных пиков, замершими стрелами пронзающими угрюмое небо, вот-вот готовое разразиться холодными, острыми слезами, происходило нечто, чего Хаджар еще прежде не видел.
Генерал улыбнулся.
Как часто он думал, что больше уже никогда не сможет подумать так — “я этого еще прежде не видел” и столь же часто Безымянный Мир умудрялся подарить ему мгновение удивление, влекущее за собой минуты осознания собственной миниатюрности. Как маленький лучик света, забравшийся в темный, заброшенный колодец, он изредка выхватывал из тьмы отдельные камни, покрытые сеточкой тины и водорослей. И увидев один такой камень, наивно полагал, что увидел их все.
Но нет.
В Безымянном Мире чудес существовало, скорее всего, даже больше тех, кто эти самые чудеса мог лицезреть и оценить по достоинству. Больше волшебства, чем глаз, их наблюдавших.
Вот только…
Хаджар крепко сжал зубцы каменной стены.
Вот только отчего-то, чем ближе к краю мира, чем дальше от регионов смертных, здесь, на границе Северных Земель, в самом сердце Пути Развития, волшебство все чаще шло рука об руку с ужасами. И сейчас, когда Хаджар любовался происходящем на западе, он любовался приближающейся гибелью.
Раскинув широкие крылья, сотканные из нитей мерцающей хаосом реальности, она летела над скалами и плато, она заставляла камни походить рябью встревоженного озеро; стягивала небеса, разрозненные двумя потоками реальности; делала горы похожими на реки, а водопады — на звездные пути.
Созданный духом Сумеречной Горы разлом реальности постепенно закрывался, возвращая первоначальный вид окружающей действительности. Выглядело это сродни тому, как опытная швея плавными, но быстрыми стяжками сшивает воедино разноцветное полотно гобелена. Наблюдатель сперва не понимает, что именно он видит, но чем ближе мастерица к завершению процесса, тем отчетливее выдает себя общая картина.
Ощущения примерно схожие.
С той лишь разницей, что это, все-таки, не гобелен, а реальность. И сейчас её сшивали невидимые нити, прятавшие куда-то под изнанку постепенно меркнувший хаос.
— Ты так и не задал ни одного вопроса.
Хаджар покосился на Абрахама, все это время стоявшего рядом. Старик, надвинув шляпу на глаза, курил трубку.
Вместе с Шакхом, они были там. Там, где среди пепла и пороха, Король и Слуга, заслужили свое извечное проклятье. Теперь Хаджар обладал почти полной картиной произошедшего.
Оставалось только понять, как здесь оказался замешан Хельмер и в чем его мотив — освобождать узников собственного выбора из их эфемерной темницы. В том, что Король и Слуга находились действительно лишь в “иносказательном” заточении в замке, а никак не в реальном — сомневаться не приходилось. Даже несмотря на рассказ Шакха, утверждавшего обратное.
Но речь ведь шла о Хельмере. В этом проклятом мире даже в простой выгребной яме, полной лошадиного навоза, без сомнений можно отыскать то, что будет либо как-то связано с правой рукой Князя Демонов, либо касаться его интересов.
Проклятые интриги…
— А должен? — спросил Хаджар и, достав собственную трубку, забил её душистым табаком и целебными травами. Они успокаивали разум и давали немного отдохнуть вечно напряженным энергетическим каналам.
В мире боевых искусств даже процесс курения был направлен на укрепление адепта… Иронично.
Затянулся.
Выдохнул.
Немного полегчало.
— Не знаю, — пожал плечами Шенси. Он звучал чуть смурнее, без извечной насмешки, голос слегка скрипел… или это были суставы. Высокое Небо, общаясь с Абрахомом, обычно очень сложно было отдавать себе полный отчет в возрасте контрабандиста. — Я бы спросил.
Вопросы… Стоило Хаджару покинуть темницу в казематах дворца Лидуса, как с каждым днем, сколько бы ответов он не находил, их становилось только больше. И если начать перечислять все — то можно было бы остаться на этой стене еще на несколько лет.
Причем Хаджар не сомневался, что даже окажись он неподвижнее статуи, займись одним лишь перечислением всего того, что не укладывалось у него в голове, то к концу речи — вопросов, опять же, стало бы только больше.
Таков уклад местной жизни.
Так что Хажар задал единственно верный вопрос тому, кто сам предлагал разговор.
— Что именно? — Хаджар выдохнул облачко дыма. Сколько бы он не тренировался, но создавать губами такие же ровные кружки, как это выходило у Неро — не получалось. — Что я должен спросить у тебя, Абрахам?
Из-под широкополой шляпы сверкнул правый глаз. В это мгновение Абрахам, отчего-то, напомнил вышеупомянутого демона. В конечном счете, они были, Вечерние Звезды, удивительно похожи своими характерами. Какое-то время Хаджар даже полагал, что под личиной старика-авантюриста прячется Хельмер.
— Я бы в первую очередь спросил зачем мне понадобилось изменять летописи Сумеречной Секты и скрывать в нашу первую встречу, что я знаю… — Абрахам запнулся, улыбнулся, и продолжил. — Знаю о тебе, Безумный Генерал, больше, чем ты сам, возможно, знаешь о себе.
Хаджар покосился в сторону стоявшего поодаль Шакха. Тот отдавал приказы поникшим стражникам, что-то объяснял в плане по удержанию западной стены и изредка, с вопросом, поглядывал в сторону Хаджара. Тот лишь отрицательно качал головой и Шакх возвращался к своим делам.
Но генерал был уверен — стоило ему кивнуть головой и клыки Пустынного Волка тут же сомкнуться на шее Шенси. Ну или попробуют сомкнуться… никто, до сих пор, так и не мог сказать себе с полной уверенностью, что смог целиком оценить боевой потенциал и возможности старика.
— Тогда можешь ответить, — кивнул Хаджар.
Со временем он решил для себя, что куда проще не задавать вопросы самому, а дожидаться пока собеседник сам начнет отвечать на них. Жаль, что Хаджар не обладал такой мудростью лет сто тому назад. Глядишь — большинство проблем, которые он выковал себе сам, можно было бы избежать.
— Ну спасибо, Безумный Генерал, — ухмыльнулся Абрахам, на короткое время возвращая в голос присущую беспечность. Затем он облизнул палец и провел им по камням, оставляя на них едва заметную дорожку. — Так я воспринимал время раньше, парень. Но после пары веков в летописных архивах Сумеречных Тайн, я понял, что время, скорее, выглядит так, — Абрахам продолжил водить пальцем. От первоначального, прямого луча, отходили все новые и новые линии. Изгибаясь, они пересекались, сливались вновь, соединялись с лучом, чтобы затем отойти от него как можно дальше, но мгновением позже — резко вернуться обратно. — А спустя еще несколько веков…
Абрахам затянулся посильнее, постучал себя по груди, как-то хитро крякнул, а когда выдохнул, то вместо облачка или кружка, дым принял форму шара. Да уж… а Хаджар с кружочками справиться на протяжении десятилетий не мог.
