– Не бойся.
А Полина в ответ уже не попыталась просто возразить, упомянуть собственные желания. Ничего лучшего не придумала, кроме как предположить:
– А вдруг Сева сейчас вернётся?
Будто дело было только в этом.
– Не вернётся, – произнёс Андрей. – Он там надолго. Очень надолго. Забудь про него. – А потом поцеловал, сдержанно, но нежно. И ещё сказал:
– Всё будет хорошо. Поверь мне.
Очень убедительно прозвучало – у Полины не получилось не поверить. И повторить то самое «нет» тоже не получилось.
Его почему-то всегда очень трудно говорить. Особенно людям, которые слишком много для тебя значат. Особенно, когда они не просят ни о чём отвратительном и недостойном. Особенно, когда целуют и вкрадчивым шёпотом повторяют твоё имя и обещают, что всё будет хорошо. И тогда вроде бы не существует обоснованного повода отказать, помимо неуверенности в собственном желании. Так и сдаёшься уговорам и обстоятельствам, идёшь, пожалуй, и не совсем против воли, но без особого устремления.
Тело ведь более податливое, легко откликается на жаркие ласки, а остальное… Про него ненадолго можно забыть, притопить в чувственном тумане.
Ну и что, что Полине не так давно исполнилось всего лишь семнадцать? Ну и что, что знакомы они чуть больше месяца, а через несколько дней Андрей уедет? И вряд ли когда-нибудь вернётся и вообще хоть раз потом вспомнит о девочке из захолустного городка.
Далась она ему! Особенно в перспективе. Вышел срок, отцвела любовь. Если вообще была.
Хотя, может, и к лучшему, что твой первый парень был всего лишь моментом, кометой, промелькнувшей на небосклоне и безвозвратно умчавшейся вдаль. Зато он ни о чём не сможет рассказать знакомым, не встретится случайно на пути, породив невесёлые мысли: «Да как я могла? Свой первый раз. С ним? Какой же дурой я была!»
И ещё хорошо, что он оказался достаточно разумным и предусмотрительным: не просто сумел уговорить, а ещё и позаботился, чтобы не возникло никаких нежелательных последствий. Полина о подобном и не подумала, возможно, согласилась бы и так. А если бы залетела?
Только позже удалось трезво оценить, когда горький привкус расставания уже не столь сильно разъедал сердце и душу, когда реальность перестала казаться безнадёжно бессмысленной и беспросветно серой. Ведь даже на учёбу не отвлечёшься, не нырнёшь с головой в домашние задания и дополнительные занятия – каникулы.
Вот тогда Полина и спросила сама себя: что вообще это было? Короткий летний романчик, гарантированно без продолжения. Праздничный фейерверк, от которого захватывает дух. Но длится-то он обычно не дольше, чем полчаса. И как она могла в подобное вляпаться? Погрузиться с головой, позабыв про всё остальное. Влюбиться по уши, отогнав трезвые мысли, что это только на время, что для Андрея она – не более, чем способ хоть как-то развлечься, не сдохнуть со скуки в их полусонном провинциальном болоте.
Куда подевались её хвалёные мозги? Размякли под чувственным взглядом симпатичного парня? Какой бред. И Полина твёрдо решила: всё, больше никаких глупостей! У неё есть цель, и самое главное на настоящее и ближайшее будущее – её добиться. А всё остальное – фигня, недостойная первого плана. Да и второго тоже.
Она ведь и правда больше не влюблялась. Да и сейчас не собирается, как и спать с Ваней только ради того, чтобы выиграть пари. Тем более Казарян и сама заявляла, что секс – вовсе не доказательство победы.
Подписчики Полину тоже поддержали, после того как она доложила о случившемся в блоге, засев с нетбуком на первом этаже в якобы «комнате для занятий». Написали, что правильно она не поехала к нему домой.
Девушка должна знать себе цену. И парень тоже должен знать, не думать, что ему всё легко достанется. Потом же сам безотказную за человека считать не будет. Так, подстилка дешёвая, на случай, если очень приспичит.
Хотя и предупредить тоже не забыли: «Смотри, будешь слишком долго мурыжить, сорвётся с крючка, сбежит и найдёт другую, более сговорчивую».
Полина хмыкнула – напугали. И пусть сбегает, главное, чтоб не раньше нужного момента. Но вообще-то…
Чужая рука легла на плечо, а над головой прозвучало:
– Поли-ин! – протяжное, словно долгий далёкий зов.
– Мартин, ну! – Полина торопливо прихлопнула крышку нетбука.
Вечный гудёж людских голосов воспринимался привычным фоном, давно уже не беспокоил, не раздражал. Даже чьи-то окрики пролетали мимо ушей, не отвлекали и не волновали. И хотелось надеяться, что Мартин не так давно стоит у Полины за спиной, пытаясь привлечь её внимание. Совсем ни к чему, чтобы кто-то из реальных знакомых узнал про блог.
Сердце тревожно трепетало, а Полина внимательно вглядывалась в лицо парню, пытаясь определить: успел ли тот подсмотреть, и уж тем более прочитать, или обошлось?
Вроде бы обошлось, потому что Мартин удивлённо, но в тоже время уважительно поинтересовался:
– Всё занимаешься?
– Ага, – поспешно кивнула Полина. – Типа того.
– Ну ты даёшь! – теперь к удивлению и уважению добавилось ещё и негодование. – Сколько можно учиться? Не надоело?
– Не надоело, – уверенно отрезала Полина, и несмотря на то, что Мартин стоял, а сама она сидела, глянула чуть свысока, добавила назидательно: – Тебе бы тоже не помешало.
– Ой! – выдохнул Мартин со скорбным выражением на физиономии, закатил глаза. – К ней по-хорошему, а она сразу о печальном. Пойду-ка я лучше отсюда. – И торопливо смысла.
Полина проводила его озадаченным взглядом. И зачем он вообще подходил?
30
30
С лекции по микроэкономике Полина вышла последней. А куда торопиться? Занятия закончились. Зато остальные резко повскакивали с мест, устроили толчею в дверях, словно пятиклассники. И когда уже повзрослеют? И по коридору она шла не спеша, слушая, как удаляется и стихает в перспективе дробный топот чужих ног и в нише между кабинетами возле окна увидела Ваню.
Он сидел на скамейке, нагнувшись вперёд, уперев локти в колени и поддерживая ладонями голову, и не шевелился, будто спал, только плечи приподнимались от дыхания. А ещё можно было подумать, что ему плохо.
Полина приблизилась, спросила встревоженно:
– Ты чего тут?
Ваня не ответил, зато шевельнулся, не поднимая головы, ухватил Полину за руки, подтянул ещё ближе к себе, упёрся в неё лбом.
Обожгло. Сразу и предплечья, стиснутые неестественно жаркими пальцами, и даже живот, прямо сквозь свитер.
– Вань, ты же горяченный. Как печка. Заболел?
– Ну, наверное, – согласился он равнодушно. Даже голос не такой, как всегда: хрипловатый и сонный.
Медленно приподнял голову, посмотрел, сощурившись, будто прячась от слепяще яркого света. Веки припухшие, глаза воспалённые красные. Полина приложила к его лбу ладонь. Почувствовав прикосновение, Ваня прижался к ней ещё сильнее.
