– Ельцин жив… – огорошил он его с порога.
– А как же?
– У него сердце останавливалось, дефибриллятором завели. Здоровый кабан, выдержал. Сибиряк… – В Мишкиных словах слышалось восхищение.
– А как же мы?
– А что мы?
– Ну, мы в минусе!
– Да ладно, мелочи. Ну подрос рынок на четыре процента, а мы просели. Будем крепчать…
– Но для тебя-то это двадцать процентов!
– Ну да. Я ещё клиентских продал почти на столько же…
– Это ж сорок процентов! Насколько ты сейчас торчишь? – Ромка не мог понять Мишкиного спокойствия.
– Ну, где-то на лимон по своему пакету, и компания на столько же…
– И как ты можешь так спокойно об этом говорить? Ты за два часа попал на два миллиона долларов!
– Ну, во-первых, ещё не попал. Рынок просто дышит, до маржин-коллов ещё далеко. А во-вторых, нет никаких оснований для роста, это First-Boston с Металлинвестом решили рынок слегка взбодрить, но любая новость, а у нас все новости плохие, – и он отыграет только в путь… – Майк был безмятежен.
Ромка подумал, что не хочет денег такой ценой. Он сходил в столовую, подкрепился, поболтал с сотрудниками, поскольку знал всех и все знали его, безобидно пофлиртовал с Мишкиной секретаршей Катей, а когда вернулся в трейдерскую, диктор что-то пробубнил в телевизоре – и российские акции начали падать. К концу дня падение составило около трёх процентов от уровня открытия, и они закрыли утренние шорты. Ромка заработал пять тысяч долларов, а Мишка – полтора миллиона… И Ельцин здесь оказался ни при чём…
* * *
Рейтинг президента находился в районе пяти процентов. Лидер коммунистов Зюганов опережал его в разы. В Думе коммунистическая фракция в три с половиной раза превосходила по численности пропрезидентскую «Наш дом – Россия». В народе её звали «Наш дом – Газпром», поскольку лидером партии являлся бывший глава газового гиганта Виктор Черномырдин, ныне председатель Правительства России. Мало кто сомневался, что Ельцин выборы проиграет. Даже западные лидеры торопились с политесом в адрес Геннадия Андреевича (Зюганова), называя его умеренным политиком, с которым можно найти общий язык. Народ и особенно провинция требовали реставрации коммунистического прошлого, Москва и Питер были против. При этом Ельцин не пользовался поддержкой ни там, ни там. Единственное, на чём он мог сыграть, – на противопоставлении своей кандидатуры Зюганову, которого провластные медиа, почти все принадлежащие олигархам, рисовали красным людоедом, поедающим свободу и демократию на завтрак.
Впрочем, свобода в том виде, как она сложилась в стране на тот момент, больше напоминала анархию и беспредел, а демократия скорее являлась вседозволенностью. Анекдоты про Ельцина, для которых он создавал богатую почву, рассказывались прямо с думской трибуны. Поговорки: «Кто сильней, тот и прав» и «Кто смел, тот и съел» – лучше всего иллюстрировали происходящее в обществе.
И всё-таки возврата в СССР не хотелось никому. Даже тем, кто с пеной у рта доказывал, как там было хорошо… Олигархи объединились под ельцинскими знамёнами, на время позабыв собственные распри, перед угрозой потерять всё, что они к тому моменту успели наворовать. Объединились и скинулись, плюс Запад подкинул деньжат под видом займа МВФ, и на нищую, голодную страну вдруг пролился кратковременный золотой дождь… Начали исправно платить задерживаемые месяцами прежде пенсии и зарплаты, погасили задолженности по ним, а заодно списали долги по ЖКХ, по стране колесили с бесплатными концертами популярные исполнители, из телевизора и со страниц газет – отовсюду звучал растиражированный миллионами голосов лозунг «Голосуй или проиграешь!». Западные имиджмейкеры Ельцина, нанятые за олигархические деньги, сделали ставку на молодёжь, понимая, что старшее поколение никакими концертами не купишь.
И в очередной раз деньги доказали, что при грамотном использовании они правят миром, – Ельцин победил во втором туре. Причём, похоже, результаты даже не особо подтасовывались… На фондовом рынке началось крутое ралли, на котором Ромка поимел свою «долю малую».
Свалившиеся с неба деньги сыграли с ним злую шутку: он решил, что теперь знает, как с ними обращаться, и зачем кропотливо зарабатывать на расселениях, если можно смело инвестировать в непрерывно растущие акции – «мы сидим, а денежки идут»… Майк, который буквально купался в деньгах, поймал звезду размером со сталинскую высотку. И то сказать, тихоня, которому всегда не везло с женщинами, в мгновение ока превратился в одного из лидеров финансового рынка. У него брали интервью, он мелькал в телевизоре и общался со знаменитостями, к нему на приём теперь нужно было записываться. Ромки это, к счастью, не касалось. К счастью для Майка… Наверное, друзья со студенческой скамьи – это был последний якорь, который удерживал Мишку на грешной земле, иначе он бы уже занял своё почётное место на небе…
Подошёл очередной Новый год. Майк снял крутой ресторан для новогоднего корпоратива, молодые сотрудники – почти сплошь выпускники МГУ, получившие приличные годовые бонусы, вовсю отплясывали под зажигательные песни приглашённой звезды, Мишка возле ёлочки давал очередное интервью симпатичной журналистке федерального издания. Он был сильно пьян, а потому смел и в какой-то момент, прервавшись на полуслове, схватил журналистку под локти и вынес в круг танцующих – силушки ему было не занимать. Журналистка делано смеялась и прижималась к Мишке грудью, он же неуклюже топтался не в такт музыке и наступал ей на ноги. Вспотевший от танцев Ромка выпил залпом стакан холодного, щекочущего ноздри нарзана и придвинул к себе большую общую салатницу с оливье, он тоже был пьян.
В какой-то момент, оторвавшись от салата, он с удивлением увидел через витринное стекло ресторана, как Майк вышел на улицу в одной мокрой от пота белой рубашке с расстегнутым воротом и, нетвёрдо перебирая ногами, побежал прямо по проезжей части. На секундочку, это был Ленинский проспект и температура минус двадцать… Ромка не раздумывая выскочил за ним и быстро догнал:
– Ты куда?
– Домой…
– Тебе до дома восемь километров…
– Ну и что? – Глаза у Мишки были стеклянные…
Останавливать Майка было всё равно что останавливать медведя в лесу, поэтому Ромка бегом вернулся к ресторану, прыгнул в свой новенький джип «Гранд-Чероки», очень популярный у бандитов за свою хищную внешность, и, разрезав предновогоднюю пробку на Октябрьской площади, по встречке рванул за товарищем.
Настиг он его уже ближе к площади Гагарина. Майк бежал как робот, его волосы и рубашка на спине заледенели, рот был широко раскрыт, из него вырывался пар… «Воспаление лёгких как минимум…» – успел подумать Ромка. Он поравнялся с бегуном и опустил стекло справа:
– Майк, кончай дурить, садись в машину…
– Не мешай мне…
– Миш, я тебя прошу, садись в машину, я тебя отвезу, куда надо…
– Мне никуда не надо…
Так продолжалось довольно долго. Они миновали гостиницу «Спутник», потом универмаг «Москва». Мишка упрямо бежал. Ромка замёрз даже в машине, потому что было опущено стекло, и боялся представить, что будет с Мишкой завтра утром…
