Сбоку подошёл какой-то хмырь в очках:
– Извините, две комнаты в ближайшем Подмосковье не интересуют?
– Почём? – Ромка спросил машинально. Когда он ехал сюда, то меньше всего думал о Подмосковье, его амбиции рисовали метро «Университет», Фрунзенскую набережную, ну Юго-Западную на худой конец…
Мужичок замялся:
– Четыре тысячи долларов…
«Дожили», – вяло подумал Ромка.
– А ближайшее Подмосковье – это где?
– Это Видное, буквально километр от МКАД, – мужичок оживился. – Две комнаты смежные в трёхкомнатной квартире на пятом этаже. Единственная соседка – старушка, божий одуванчик. – Слово «смежные» он произнёс с таким воодушевлением, будто это неоспоримое достоинство…
Ромке было всё равно. Он не разбирался в квартирах, не отдавал себе отчёта в том, что означает «смежные», не спросил, сколько этажей в доме и есть ли лифт, он вообще не хотел две комнаты в Видном с божьим одуванчиком в собственном туалете. Но его достала ситуация, при которой он бежал, но всё время отставал:
– Поехали, посмотрим…
Комнатки оказались чистенькие и аккуратные, в окно било неяркое зимнее солнце, внутри было тепло. Панельная хрущёвка имела уютный дворик и находилась недалеко от центра. От центра Видного… Они договорились на три пятьсот. Мужик и его жена были рады, Ромке было всё равно…
«Аспирантура через полтора года закончится, придётся куда-то жопу пристраивать. Бабка, может, пожрать готовить будет…»
Зато мама оказалась счастлива, когда он между делом сообщил ей по телефону, что прикупил две комнаты в области – наконец-то у сына есть свой угол, а то времена куда как неспокойные…
* * *
Прошёл Новый год. Олег женился на Наташке. Ромка вёл свадьбу в шикарном вьетнамском ресторане в Ясенево. Все считали, что это ресторан Олега. Ромка знал, что это не так. Гостей было много. Были Авдеев и Федотов, был Анзори, и даже сам Отари Витальевич присутствовал. И вот Ромка как-то спонтанно, без подготовки и предварительной договорённости, вдруг обнаружил себя в роли тамады – а больше некому оказалось, потому что штатного не предусмотрели и Олег в самом начале вечера наклонился к нему и прошептал на ухо: «Дай кому-нибудь из гостей слово, ты же всех знаешь…» И вот он представлял гостей по очереди, давал им слово, сам непринуждённо шутил и рассказывал анекдоты в микрофон. Было весело и не напряжно, в основном, конечно, благодаря многочисленным импортным бутылкам, но и Ромка не подкачал. Высокие гости благосклонно ему улыбались, когда он, представляя, расписывал их реальные и мнимые достоинства. Загрузневший Федотов так просто пьяно его расцеловал и предложил переходить к нему в «Сиблес»:
– Давай, должность тебе придумаем, кабинет выделю на своём этаже, иномарку под жопу! Мне молодёжь нужна!
– Спасибо, Алексей Борисович! Я подумаю.
– Да чё тут думать, чтоб в понедельник был у меня!
– Хорошо. – Ромка знал, что в понедельник Федотов и не вспомнит об этом разговоре.
А вот Отари он сам выловил в коридоре во время перекура:
– Отари Витальевич, я Роман Романов – директор «Премьера», который ликёры из Польши возит.
– Да, слышал про тебя. Чем могу помочь?
– Я переживаю, что на счетах-фактурах везде, типа, моя подпись… Ну и как бы меня налоговая за жопу не взяла…
– Мы говорили с Олегом на эту тему, и я сказал ему: не переживай. И тебе говорю: не переживай, всё решим…
– Спасибо!
– Да не за что! Одно дело делаем…
«Это вряд ли…» – подумал Ромка, вслух, однако, не произнёс. Отари был большой человек, влиятельнее любого ельцинского министра, но держался просто и сразу располагал к себе. По слухам, под ним находился весь игорный бизнес Москвы, а также десятки коммерческих структур из разных отраслей, включая нефтянку, металлы и лес. Уже отойдя, Ромка вспомнил свежую историю, рассказанную буквально накануне однокурсником, жившим по соседству с Отари в Барвихе.
«Я на прошлой неделе выезжаю с дачи, а снега навалило по колено. Ну и увяз прямо на повороте, один в машине, что делать – не знаю. Тут вижу – сзади джип крутой, а я дорогу перегородил. Джип останавливается, и выходит из него Отари с пацанами. Ну всё, думаю, щас ещё и по башке настучат… А Отари и говорит пацанам: „Застрял парень, надо выручать!” – и первый мне в грязный задок упирается, и пацаны за ним. „Поехали!” – кричит. Так до самой трассы и вытолкали, а там метров сто. Я вышел из машины, благодарю. „Да не за что… – говорит. – Мы все люди и должны помогать друг другу”. А у самого дорогое пальто всё уделано…»
Конечно, такая простота и добродушие импонировали, но Ромка был далёк от того, чтобы идеализировать образ одного из крёстных отцов российской мафии, он знал и другие истории про Отарика и меньше всего хотел делать с ним «одно дело». Однако самолюбию льстило, что столь значительный человек знает о его существовании и разговаривает как с равным. В такое стремительное время возможность напрямую обратиться «на самый верх» дорогого стоила…
«А ведь он, наверное, думает, что я долю имею с этих ликёров. Что не так просто моя фамилия везде фигурирует… А впрочем, откуда я знаю, на каких условиях Олег с ними подписывался. Может, это общественная нагрузка? И за это нас, например, просто не трогают…»
* * *
Отгуляла свадьба. Олег купил большую двушку с евроремонтом в красивом «генеральском» доме прямо у метро «Таганская». Квартиру, естественно, сосватал Можайский, и обошлась она в шестьдесят тысяч долларов. Ромку это взбесило. Во-первых, цена несусветная, оставалось только догадываться, какую комиссию слупил Можайский. Во-вторых, тот действовал через его голову, договариваясь напрямую с Олегом. Ромка узнал о сделке постфактум, и это нарушало правило, что он предварительно утверждает параметры любой сделки.
Возбуждённый, он ворвался в кабинет Олега и, не особо сдерживаясь, выпалил всё, что думает по этому поводу:
– Нет таких цен на рынке! Ты представляешь, как Можайский нагрелся! Ты хоть поинтересовался, сколько реально получил продавец? А на хрена я тогда здесь сижу? Это моё право и обязанность, как директора, – утверждать бюджет любой крупной сделки. Я уверен, что опустил бы цену как минимум на пятёрку! Если вообще такая квартира нужна!
– Ну ладно, не кипятись. Извини, я не прав. Подловил меня Можайский в хорошем настроении, поедем, говорит, квартирку посмотрим офигенную, посмотришь хоть, как люди живут. Ну поехали, и я обалдел прямо! Офигенная квартира! Там мебель антикварная, картины старинные – всё в цене. Я и дал задаток на месте…
Ромка сразу отошёл, он не мог сердиться на Олега долго, тот обезоруживал своей простотой и добрым взглядом. Но это не касалось Можайского. Вернувшись в свой кабинет, Ромка набрал номер:
– Слышь, Можайский, чтоб больше у нас не показывался. Увижу, с лестницы спущу!
