Само собой вырвалось.
— Это не смешно, Рут, — осудил ее замечание Джордж.
Черт.
— И еще мне нравится, как ты расставляешь тарелки на открытых полках, — поспешно добавила Рут. — В таком французском деревенском вкусе. Приятно, что ты соблюдаешь чувство меры: один набор тарелок, один набор стаканов. Морган сплавил книги, но не смог избавиться от посуды, которую унаследовал от бабушки, хотя она совсем не в нашем стиле — золотая окантовка и все такое — и занимает кучу места в серванте; но когда я предлагаю продать сервиз через интернет, он возражает: мол, а вдруг однажды мы устроим большой прием на День благодарения и пригласим всех друзей…
— Рут, — прервал ее Джордж, — хватит сравнивать. Никто не критикует тебя за твой образ жизни.
— Я просто рассказываю Лиззи, что мне нравится в ее доме.
— Только почему-то это выглядит как хвастовство, — ответил Джордж. — Мы все разные: Лиззи преподаватель, я медбрат, а ты юрист. Все мы хороши по-своему.
Его слова привели Рут в раздражение.
— Вот не надо устраивать тут доморощенный психоанализ. — Она действительно хотела провести мирное утро с братом и сестрой, но Джордж все время вставлял палки в колеса, и это вывело ее из себя. — Кстати говоря, — начала она, — я знаю, что вы не желаете ничего слышать, но кто-нибудь из вас был у отца в подвале? Там повсюду мышиные экскременты и воняет дохлятиной. Думаю, надо вызвать дератизатора.
— Я поставлю ловушки, — пообещала Лиззи. — Все равно дератизатор сделает то же самое.
— Ладно, — сказала Рут, — но…
— Что «но»?
Рут понимала, как все будет выглядеть на практике. Лиззи поставит ловушки и забудет о них, а Мюррей даже не будет знать, где они. В результате дом совсем провоняет дохлыми мышами.
Поэтому она сказала напрямик:
— Вот только дератизатор будет приходить и проверять свои ловушки.
— И что это значит? — подбоченилась Лиззи.
Рут проследила взглядом за комком пыли, который перекатился в угол.
— Так что же ты имеешь в виду, Рут? — настаивала Лиззи.
Рут не отказалась бы закурить. Она относилась к тому счастливому типу курильщиков, которым хватает одной-двух сигарет в неделю, но в семье об этом никто не знал.
— Я думаю, что порой ты слишком занята собственной жизнью и уделяешь отцу меньше внимания, чем хочешь изобразить.
Лиззи надулась:
— Вообще-то, я бываю там чаще тебя.
— Допустим, — кивнула Рут, — но что ты делаешь, когда бываешь там?
— Готовлю еду, — резко отозвалась Лиззи, — мою холодильник, играю с отцом в карты и помогаю ему с подсолнухами. Но ты права: я не отрабатываю навыки уничтожения грызунов.
— Значит, он оставляет еду тухнуть в холодильнике? Вот видите? — Она переводила взгляд с Лиззи на Джорджа и обратно. — Он не должен жить один, особенно если учесть, что случилось сегодня утром.
— Ему ничто не помешает забывать еду в холодильнике и в пансионате «Сосны», — заметил Джордж.
— Я говорю о другом. За последние два дня я уже сто раз это повторила и не понимаю, почему вы оба так сопротивляетесь, — я говорю о том, что ему не следует жить одному. Особенно теперь. А вдруг у него случится настоящий инсульт и никого не будет рядом? В таких случаях нельзя просто сидеть и ждать, нужна неотложная помощь. В «Соснах» он сможет дернуть за веревочку — и скорая тут как тут.
— Значит, купим ему сигнальное устройство вроде тех, что вешают на шею, — сказала Лиззи.
— И все равно помощь приедет не скоро. Кроме того, отцу нужна круглосуточная забота. Я бы предпочла иметь план, а не принимать решение в последнюю минуту.
— Ты, видимо, забыла, Рут, что я работаю в больнице и знаю все виды медицинских услуг, — заметил Джордж. — Можно договориться об уходе на дому. И я готов переехать чуть поближе.
Рут покачала головой:
— Вы оба зарываете голову в песок.
— Погоди-ка, — произнес Джордж. — А ты забыла, что сказал отец вчера вечером? Он совершенно ясно выразился, что не хочет переезжать. Как бы тебе понравилось, если бы тебя вышибли из собственного дома? «Эй, папа, забирай любимое кресло, а диван оставь, для него там места нет». И что он будет делать в интернате целый день? Он там со скуки помрет.
— Иногда в таких заведениях есть сады, и старики в них работают, — не растерялась Рут.
— Тоже мне радость — выращивать морковку в корыте. Ему нравится сажать подсолнухи целым полем, а не копаться в грядках с редиской, — возразил Джордж. — Думаешь, ему разрешат притащить трактор в дом престарелых? Тебя здесь не было, когда папа его купил: он радовался, как ребенок в Рождество. Я думал, он доедет на нем до самого Вермонта. Нельзя сбрасывать со счетов качество жизни.
Рут не стала опровергать этот аргумент. Но сколько еще отец сможет ухаживать за полем подсолнухов? Его нынешний образ жизни нужно сопоставлять с преимуществами дома престарелых — причем прямо сейчас, пока не случилось ничего страшного и они могут предотвратить непоправимое. Она считала, что размышляет разумно. Ясно же как день: надо оценивать затраты и выгоды. Неужели брат с сестрой этого не видят?
Рут решила зайти с другого боку.
— Давайте поездим по интернатам, — предложила она. — Я могу остаться еще на пару дней. Отправимся в Конкорд и устроим своеобразный тур. Может, когда отец побывает в таких учреждениях, то перестанет их бояться.
— Я не могу, — ответила Лиззи. — Я буду в тюрьме.
«Ой, пожалуйста, не надо драматизировать», — подумала Рут. У нее было отчетливое впечатление, что Лиззи все еще не хочет признать безрассудность своего поступка, и Рут устала от инфантильности сестры.
— Теперь ты видишь, как твое маленькое приключение осложняет жизнь?
— Все никак не успокоишься, да? — огрызнулась Лиззи.
— Да нет, — покачала головой Рут, — просто размышляю.
— О чем ты размышляешь?
— Может, и приступ у отца случился из-за переживаний по этому поводу.
— Ну хватит, Рут! — гаркнул Джордж.
— Я просто говорю, что Лиззи следует признать свою вину.
— Встать, судья Рут идет! — саркастически воскликнула Лиззи.
— Может, это и совпадение, — продолжала Рут. — А может, и нет, кто знает.
— Да пошла ты! — рявкнула Лиззи.
— Перестаньте обе, — попытался утихомирить сестер Джордж.
Рут резко встала.
— Наверное, пора ехать в больницу.
— Когда вы грызетесь как собаки? — скривился Джордж. — Нет уж, спасибо.
— Ну что ж, я буду рада поговорить с отцом наедине, — ответила Рут. — Если вы не возражаете.
