Теперь вся семья собралась в гостиной в доме на побережье. Дэниел лежал на диване с набитым марлей ртом; стоматолог в приемном отделении больницы просто вставил ему зубы назад в десны. Родители Мюррея показались из своей спальни, ослабленные и взъерошенные из-за болезни, а возможно, из-за настойки «Перно», которую отец Мюррея считал панацеей.
Мюррей метался туда-сюда по потертому плетеному ковру.
— Как ты мог! — восклицал он.
— Я фефо фафу глотофкоф, — прошамкал Дэниел.
— Ничего себе пару глоточков! У тебя в крови обнаружили три и одну десятую промилле алкоголя!
— Фто?
— Это значит, что ты был пьян в стельку, — объяснил Мюррей. — И часто ты этим занимаешься?
— Это я нашла его зубы, — прошептала Лиззи матери.
— Молодец, — вполголоса похвалила ее Лиллиан.
— И положила их в свою колу, — гордо произнесла Лиззи.
— Умница, правильно сделала, — ответила Лиллиан. Она размышляла над тем, какой случай привлечет больше внимания: как надрался Дэниел или как она нахамила мистеру Зародышу.
— Может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — с отчаянием в голосе спросила мать Мюррея.
— Рут, а ты куда смотрела? — приступил Мюррей к дочери. — Ты обещала следить, чтобы никто не разбегался.
— Дэниел сказал, что пойдет в сортир. Что мне было делать — идти за ним в мужской туалет? — Рут полыхала праведным негодованием; она видела свою большую заслугу в том, что помогла Дэниелу, когда тот навернулся, и сумела отвезти его в больницу, не получив штраф за превышение скорости. Собственно, она была собой очень довольна.
Лилиан хотелось выпить, но она считала непедагогичным пить в присутствии Дэниела, поэтому пошла на кухню, налила в кофейную кружку немного водки и вернулась в гостиную, держа кружку обеими руками и дуя на нее, словно там был горячий чай.
— Ты понимаешь, что это попадет в новости? — спросил Мюррей Дэниела. — И как, по-твоему, я буду выглядеть? Все скажут, что моя семейка сорвалась с цепи.
Лиллиан подумала, что от кандидата на выборную должность не требуют идеальной семьи. Взять хотя бы детей Кеннеди. Но она все же признала, что ее выпад на встрече с учителями и выходка Дэниела неудачным образом совпали.
— А мы будем есть? — поинтересовался Джордж.
— Нельзя так напиваться! — бушевал Мюррей, мечась по комнате. — Ты понимаешь, сколько клеток мозга убил? Невероятная глупость! Да еще и эгоистичный поступок. Ты вообще думал о ком-нибудь, кроме себя?
— Ну ифини! — постарался оправдаться Дэниел. — Я не фнал, фколько фофно фыфить!
— А теперь знаешь? — Мюррей покачал головой.
Лиллиан подумала, что он слишком насел на парня. Ей было жалко Дэниела. В конце концов, ему всего пятнадцать лет. У него выбиты зубы, расквашено лицо. Зачем его еще больше мучить?
Она закурила сигарету и пробормотала:
— Лежачего не бьют.
Мюррей обернулся к жене и сурово произнес:
— Он должен извлечь из этого урок, Лиллиан. И осознать, что он не единственный человек на планете.
— А я считаю, что не нужно так усердствовать, — возразила Лиллиан. — По-моему, он уже все понял.
— А можно мне попробовать водки? — спросила Лиззи. — Она правда по вкусу как вода?
Мюррей сердито зыркнул на нее. Все валится из рук. Какой сумасшедший день!
— Думаю, пора ужинать, — сказала Лиллиан.
Хотя Дэниела при одном упоминании еды чуть не стошнило, все же трапеза отвлечет всех от неприятных событий и даст возможность успокоиться. Она пошла в кухню, открыла коробки с китайской едой и позвала семейство.
— А пельменей нет? — поинтересовался отец Мюррея.
— Я вспомнила, как учительница нам говорила: если у вас выпал зуб, положите его в стакан с колой, — рассказывала Лиззи бабушке. — А у меня в руках была кола, вот я и бросила туда зубы Дэниела.
— Ты очень умная девочка, — похвалила ее мать Мюррея. — Хотя, по-моему, зубы нужно класть в молоко.
Лиллиан свернула блинчик со свининой му-шу и положила себе на тарелку жареного риса, хотя аппетита у нее не было. Вместе с семьей она прошла в гостиную, где родные расселись кто куда, держа тарелки на коленях. Мюррей начал успокаиваться, и слышалось только звяканье вилок о фаянс. Почему бы журналистам не сфотографировать вот эту картину? Семья Блэр справляется с кризисом. Сын-подросток получает важный жизненный урок. Рейтинг Мюррея стал бы подниматься, а не падать. Все бы увидели, что у них обыкновенная семья. И они продолжили бы агитацию в своем округе.
— Что завтра? — спросила Лиллиан Мюррея. — Что у нас по расписанию?
Мюррей вздохнул. Лиллиан буквально видела, как у него чуть не сорвался с губ раздраженный ответ вроде: «Слет в торговом центре „Полный провал“», но муж только сказал, что намерен взять выходной. Это не повредит. К тому же Дэниела надо отвезти к эндодонтисту и узнать его мнение.
В тот вечер, лежа в кровати, Лиллиан снова стала прокручивать в голове свою перепалку с противником абортов. Она была довольна, что не промолчала в ответ на провокацию, а постояла за себя. Если это снизит рейтинг Мюррея среди католиков, ну и пусть. А проблемы с Дэниелом рассосутся. Команда Блэр не обязана всегда быть идеальной.
В доме спокойствие. В соседней комнате похрапывают родители Мюррея. Дальше по коридору Рут, скорее всего, читает с фонариком, а рядом с ней крепко спит Лиззи. Еще дальше в комнате мальчиков Дэниел, наверное, судорожно мастурбирует, а Джордж мечтает о завтраке. С улицы доносится только плеск Атлантического океана, волны нежно гладят берег, убаюкивая жителей ближайших домов.
Всех, кроме Лиллиан. Она выскользнула из кровати, пошла на кухню и перечитала статью, которую набросала вчера ночью. Слишком ханжеская, решила Лиллиан. И какая-то абстрактная. Она налила себе еще водки и подумала о своем опыте — о том, как в 1968 году узнала, что беременна; о своей подруге, которая чуть не умерла от потери крови во время подпольного аборта. А если бы она, Лиллиан, не любила Мюррея и не хотела выйти за него замуж? И, начав писать, она слилась воедино с девушкой из своей статьи и прошла вместе с ней по тускло освещенной лестнице на второй этаж в квартиру с вытертым линолеумом на полу, дребезжащими от ветра окнами и ветхой простыней на обеденном столе вместо скатерти. Она стискивала зубы во время операции и едва добралась на автобусе до дома, где повалилась в кровать, а когда два дня спустя оказалась в приемном отделении больницы Святого Иосифа, где ее осыпали упреками все подряд, что отказалась дать адрес врача, делавшего аборт, потому что, если бы не он, на кого еще ей рассчитывать?
Так гораздо лучше, подумала Лиллиан, откладывая ручку. Непонятно, статья это или рассказ, да и не важно. Лиллиан была довольна.
Было три часа, когда она вернулась в комнату и скользнула в кровать рядом с Мюрреем, лежавшим к ней спиной. Летом он спал в футболках, а не в стариковских пижамах, которые его мать дарила на каждое Рождество. Лиллиан хотела рассказать ему о статье, но боялась сглазить. Поэтому она только прижалась к мужу, вдыхая его сладкий, чуть перечный запах.
