Ладно, помогу им.
Несмотря на то, что одна девушка была ранена тяжелее остальных, они ее не бросили, хотя она балластом сейчас болталась на плечах товарищей. А значит, у них есть командный дух. Охотники тоже приходили своим всегда на помощь, и никогда никого не бросали в беде.
Добежав до нужного места, я помахал им рукой. Так получилось, что я стою на выступе, а пещера находится внизу. И чтобы мне туда попасть, нужно соскользнуть самому. А они там стоят на самом краю, и все прекрасно видят оттуда. Все стены были покрыты зеленым мхом, который давал хороший свет. Помню, в моем мире таких растений тоже было много под землей, и часто мы их использовали вместо факелов. Просто берешь и наматываешь на палку.
Магия, конечно, хорошо, но есть существа, ощущающие ее. И лучше не выдавать себя, пока не дойдешь до нужного места.
Вижу, что они принялись мне махать руками и кричать. Конечно, я не слышу, но знаю, как мне их услышать.
– Давай, подойди к ним поближе, и покажи мне, – отправляю туда Шнырьку.
Шнырька меня не подвел. А языковой барьер… да. Они орали на японском, а я как бы не бум-бум…
Руками указывают на девушку, и машут мне. Просят спасти ее? Или хотят показать, что у них тяжелораненая. А может, в дар предлагают?
Присматриваюсь, а она ничего так, симпотяшка. Только одета явно не по погоде, в ободранные доспехи и кожаную юбку с размашистыми краями. Ей точно сказали, куда они направляются? Хотя, это же девушки, у них логика всегда страдает в угоду красоте.
Скатываюсь по пригорку, держа меч таким образом, чтобы не зацепиться, и понимаю, что мне опять придется покупать новую одежду, а ведь хотел не напрягаться.
Пришлось, блин…
Слаймы увидели пищу, и сразу помчались на меня. А тем временем японцы врезали себе по лбу и стали материться. Если что, все, что я понимаю в их языке, так это маты. Думают, что я самоубийца, а они всего лишь просили позвать им помощь.
Здесь противников очень много, и самое обидное, что нет таких, какие нужны мне. Есть коричневые, красные, желтые, и даже огненный. Огненный слайм оставляет после себя пятна копоти и после смерти взрывается. Неприятный противник, в которого я запустил молнией, взорвав его. А с остальными, пожалуй, позже разберусь.
Напитываю тело энергией и начинаю раздавать свои удары. Я и меч были как одно целое. Очень приятная игрушка, которая сидела в руке, как влитая. Я знал, что он меня не подведет, и от этого мог работать на полную. Ну, как на полную… Просто работать, ведь здесь были зрители. Мало того, что я тут сражаюсь и валю пачками медленных слаймов, так еще слежу через Шнырьку за японцами, чтобы те не погибли или гадость какую-нибудь не задумали. Первое время они смотрели на меня с выражением лица «Ой, дурак!», но с каждой минутой оно сменялось на «ДА КТО ОН ТАКОЙ?!!»
Ах ты, сволочь! Огненный слайм плюнул в меня огнем и едва не попал, пришлось становиться на мостик. Хорошо, что я постоянно делаю разминки и слежу за своим телом, а то так и хребет можно сломать на две половины.
Зато этой падле отомстила Карамелька, которая выпустила из своей лапы энергетические лезвия. Видно, что девочка растет, и уже может применять разные штучки. Вот только хорошо было, если бы она это делала из своего запаса, а не из моего.
Да, у нее есть и своя энергия, но она считает, что ее энергия – это сугубо ее вещь, а моя – это общая. Девочки… такие девочки.
Доспех доспехом, но одежда тоже страдает от стольких убийств, и часто на меня попадают капли, которые ее медленно разъедают.
Как хочется призвать саламандру, и спалить здесь всех к чертям собачим, но еще не вечер. Ладно, доберусь подальше и вот тогда и призову. Шнырька уже нашел место, где они сидят. Если муравейник развивался вниз, то это место вдаль.
Скольких я убил, даже не могу посчитать по душам. Вроде, они очень слабые, но даже так я ощущаю, сколько идет с них энергии. Может, есть смысл задержаться в этой стране подольше.
Люди, кстати, поняли, что я не собираюсь отступать, и уже сами вступили в битву. Что примечательно, с ними был лучник, который стрелял энергетическими стрелами, и каждая такая стрела убивала слайма наповал.
Даже не понимаю, как с таким парнем они могли так пострадать. Конечно, я видел, что есть и трехметровые слаймы, но таких я просто обходил стороной, и делов-то.
Вообще-то, этот поход у меня занял намного больше времени, чем я прежде думал, и это прискорбно. Я таки смог помочь японцам, и уже пытался с ними поболтать. Вот только там никто и слова не знал на любом другом языке.
Печаль… Пришлось отвести их назад, но вот девушку на руках мне нести они не доверили. У входа, конечно, все стало проще, когда к нам выбежали лекари. С ними вышел представитель местного Центра, который знал русский язык и попросил мои данные, а еще поблагодарил за содействие. И пообещал, что в мой Центр отправят благодарственное письмо.
Только после этого я смог в ускоренном темпе вернуться за кислотными слаймами. А чтобы не терять времени зря, призвал сразу две саламандры, которые сжигали все на моем пути.
Веселый поход… В районе тысячи душ разных слаймов. Нужно будет потом посчитать. Да, тварюшки слабенькие и души их почти «невесомы», но такое количество может сожрать половину небольшого баронства.
Моя «личная миссия» выполнена, теперь можно и за дело Долгоруковой, наконец, взяться!
Глава 4
Загородный клуб «Спокойствие»
День назад
Администратор Афанасий Лукьяненко очень гордился своей работой. Его предки, да и он сам, давно служили своим благородным господам. Юного Афанасия даже отправили в имперский институт, дабы он изучил экономику и гостиничное дело. И вот он уже лет десять являлся бессменным директором-администратором самого элитного аристократического клуба в Иркутске. Притом, что он сам аристократом не являлся. Это было высокое доверие, и он его оправдал, имея возможность крутиться среди лучших людей Иркутска.
Вчерашнее происшествие с Галактионовым немного вывело его из себя. Наглый баронишка посмел качать права. Афанасий, хотя и не являлся аристократом, но насмотревшись на графов, герцогов, и даже князей у себя в клубе, считал себя ближе к ним. И хотя он никогда в жизни не смог бы получить даже титул барона, но подспудно считал этого юнца отребьем.
После звонка одного из бенефициаров, который не хотел портить отношения с криминалом Иркутска из-за какого-то неизвестного барона, Афанасий выставил этого гордеца за пределы их благородного заведения. И что греха таить, при этом наслаждался властью, которая у него была. Он обходил свои владения, пощипывая за аппетитные попки служанок, и на правах хозяина дегустируя блюда, что должны были подавать сегодня аристократам на завтрак.
Жизнь была прекрасна.
Но вдруг он услышал сперва один вопль, потом второй. Засуетилась охрана. В наушнике, с которым он не расставался даже во сне, прозвучал голос начальника охраны.
