В той сфере, которая обозначается у нас формулой «день и ночь», не было места для целого ряда душ, встречающихся друг с другом в качестве независимые существ, которые дополняют, а не ограничивают друг друга. День – это свет, сияние солнца, нечто прекрасное; однако это понятие обладает и другими качествами. В англосаксонском языке день называли шумным, суетливым, временем, когда люди не спят. Солнце двигалось среди людей независимо от дня и света, и индивидуальные свойства светила обозначались такими выражениями: вечно сияющее, ужас великанов, беглец. Солнце (Соль) управляло жеребцами Арваком и Альсвинном (Ранний и Проворный), имея на это такое же право, как и День (Даг), который ездил на своем Скинфакси (Сияющая Грива). Это подчеркивало их взаимную зависимость в мифическом языке. Сущность ночи – это тьма и чернота, сон и покой, но ночь также страшна и тревожна; это время сверхъестественных сил, ибо Ночь (Нотт), дочь йотуна Нарви, отродье Локи. Частью ночной удачи была, вероятно, власть над временем, поскольку наши предки считали время ночами, а не днями. Луна отсчитывает года и отражает дурные мысли – в этом она отличается от солнечного света. К небесным божествам надо прибавить несколько более мелких божеств, которые для нас – всего лишь имена, кроме тех, что известны по мифам. Нии, растущая, ярко сияющая луна, и Ниди, темная луна или безлунная ночь, – «карлики» в древнем перечне малых мифологических существ.
В эддических песнях встречаются фразы о луне, которые не имеют к ней никакого отношения, но обладают своей собственной природой; их прежняя независимость оставила еле заметные следы в стихах «Вёлуспы», а также в «Речах Вафтруднира», где говорится о богах, которых создали Нии и Ниди для подсчета годов. О Биль и Хьюки, двух существах, связанных с Мани (Месяцем), мы вообще ничего не знали бы, если бы они не были упомянуты в «Видении Гюльви»: «Он (Месяц) взял с земли двух детей, Биля и Хьюки, в то время как они шли от источника Бюргир и несли на плечах коромысло Симуль с ведром Сэг. Имя отца их – Видфинн. Дети всегда следуют за месяцем, и это видно с земли». Вполне возможно, что Биль олицетворяет связь между луной и женским ежемесячным недомоганием. Впрочем, это всего лишь догадка, появившаяся под влиянием мифов других народов.
Под небесами ревут ветра, приносящие снег, и это не просто слуги, выполняющие волю своего господина, как Нии и Ниди; нет, это отдельные души, характер которых отражен в их именах: Неистовый странник, Обрыватель ветвей; они имеют свое собственное происхождение, поскольку их называют «Сыновьями Форньёта». Тем не менее само небо имеет свой метин, который определяет его как светлое необъятное и необозримое пространство, порождающее облака, бурю, ветра, жару или стужу; само солнце отчасти находится в их власти. Луна как светило, отмечающее время, включает в себя часы дня и ночи, не отрицая их независимого существования в качестве душ. Эта сторона лунной личности описана в мифе, где День (Даг) – это сын Нотт (Ночи), зачатый от Рассвета (Деллинга). Для человека современного мышления, который требует, чтобы все части существования совмещались друг с другом, было бы очень опасно отправиться в Мидгард. Если он не сможет изменить себя и превратиться в одно из явлений этого царства, то будет раздавлен между Душами-великанами, которые заполняют это небольшое пространство. Главное условие для того, чтобы почувствовать себя в Мидгарде как дома, – это смотреть на все предметы как на формирующие мир и заполняющие его объекты, а вовсе не как части этого мира. Каждое животное и дерево, небеса и землю надо рассматривать не как объекты, занимающие большую или меньшую часть мира, а как большие или маленькие самостоятельные миры.
Аналогичным образом, и души людей перекрывают друг друга. В каждом клане содержится удача и душа соседних кланов, а сам он – входит в состав своих друзей, ничуть не мешая им существовать независимо, как личности. Те земли, где народы встречаются с другими народами, или племена – с племенами, не являются пространством, которое заполнено людьми, разделенными политическими или языковыми границами; два круга имеют между собой границы, проходящие по земле, но эта линия демаркации является лишь верхним краем их взаимных контактов. Под ним стоят дружба и вражда, взаимодействие и борьба, со всеми оттенками, которые честь и удача придают этим отношениям. Для того, кто сам является душой и считает душами других, друзья – это не что-то отделенное от него; их души, честь, деяния, предки входят в него, как часть его природы. И другие люди, в свою очередь, владеют им самим и тем, что ему принадлежит, но не как подданным или подчиненным, а как хранителем чести. Всякий народ – большой или малый, в зависимости от интенсивности общения, – это отдельный мир. Люди берут его и заполняют до самых краев. Наш народ – это Мидгард, а то, что лежит за его пределами, – Утгард.
Более того, сама земля – это не территория, которую населяют многочисленные племена, а, как мы уже поняли, живое существо, зачинающее от плуга и сеялки; это женщина и одновременно – широкое земное пространство пашен, пустошей и дорог. И эта обширная, заселенная людом, неподвижная земля является частью души каждого народа, а не общей матерью для всех, как видно из легенд и культов, где каждый народ рассказывает свою собственную историю о происхождении Земли, не лишая своих соседей права создать свою версию происхождения мира или, вернее, того, как появился их собственный мир. Так было у примитивных племен, чьи космогонические теории нам хорошо известны, так было и у древних народов Севера, о чем свидетельствуют их мифы и традиции.
Вопрос о том, чем отличается человеческое существо от нечеловеческого, исчезает перед лицом простого факта, что все то, что живет иной жизнью, – это другая душа. Иноземцы законных прав не имели. В более поздние времена они имели лишь иллюзорное признание в законе и судопроизводстве, а в более ранние времена к их жизни и правам относились с безразличием. Нельзя убивать животное, рубить дерево просто так, потому что тебе этого захотелось, безо всякой причины. Чтобы понять эти запреты, мы должны вспомнить, что примитивные люди были гораздо более осторожными в уничтожении душ, чем цивилизованные люди, которые не чувствуют никакой ответственности по отношению к окружающим их существам, поскольку признают только свои взгляды на ценность объектов.
В прежние времена варваров не убивали только потому, что они варвары, ибо они имели такую же душу, как и все в мире, а бездумное уничтожение каких бы то ни было душ порицалось. И все же убийство чужака не являлось преступлением против жизни, тогда как убийство внутри клана было недопустимо. В этом случае кровопролитие расценивалось как святотатство, безумное ослепление, самоубийство. Реакция на него наступает так же быстро и неотвратимо, как и тогда, когда иголка попадает в нерв.
В примитивном сообществе род, клан, семья – это не просто организм, не собрание частей, скрепленных между собой каким-то объединяющим принципом, но уникальная душа, видимая всем в своих проявлениях. Когда человек берет в руки горсть земли, он держит всю ее широту, твердость и плодородие; даже одна песчинка заключает в себе всю душу и сущность земли. Мы можем также сказать, что часть – это целое; оба эти выражения истинны и одновременно ложны, поскольку этот факт в нашем языке необъясним, но может быть понят только при возрождении незнакомого нам опыта. Когда человек поедает плоть животного или пьет его кровь, он не только приобретает качества, присущие медведю или волку, – жестокость, храбрость, неутомимость, – но и его повадки и облик; телесная форма животного входит в его конституцию и в некоторые моменты может проявиться вовне, даже вызвать полное превращение человека в этого зверя. Рассказывали об одном исландце, который убил медведя-людоеда, чтобы отомстить за отца и брата; и, чтобы сделать месть полной, съел этого медведя. С той поры он стал неуправляемым, его характер изменился – в нем стали проявляться черты медведя. Аналогичным образом, заводя дружбу, люди становятся жизненно связанными, более или менее сильно, со своими друзьями. Подобно тому как братья в клане становятся не только одной душой, но и плотью, в буквальном смысле, который современный ум понять не может, так и душа клана по-настоящему сплетается из душ соседей и друзей, если вспомнить выражение из Ветхого Завета, потерявшее свою силу, которую оно имело у израильтян и германцев.
