— Прекрасно, — тихо сказал Вим. — А вот теперь переговоры зашли в тупик… Почему я должен вам верить, ваше величество?
— Верите вы мне или нет — не имеет значения, Вильгельм. Можете убить меня хоть сейчас, но купол я не открою, — решимость, прозвучавшая в голосе царицы, свидетельствовала о том, что она не шутит.
Глаза болели так, будто их омывали кислотой. Проклятье! Больше он не выдержит. Все. Его авантюра — глупая и бессмысленная по сути — с треском провалилась. Ну и о чем он думал? Что Рашти возьмет и отпустит их? Размечтался… Вот они — последствия «действий по обстоятельствам».
Хуже всего то, что Вим не понимал, что ему делать прямо сейчас. Проще всего отпустить монстра… Но пойти на это Вим не мог. Шантаж шантажом, но есть границы, которые нельзя переступать. Если он сейчас отпустит чудовище — это будет убийство. Жестокое и бессмысленное.
— Что она говорит? — вновь послышался голос Белки.
— Если в общих чертах… Она говорит, что мы проиграли. И что из этого города нам никогда не выйти. Даже через тысячу лет… Но я думаю эти дамочки разделаются с нами гораздо раньше.
— Что?!
Белка дернулась и случайно толкнула его локтем под ребра. Вим запнулся и, сам того не хотя, отвел взгляд от монстра.
Ничего не случилось.
Несколько жутких мгновений Виму казалось, что сейчас он услышит отвратительный влажный шлепок, а следом за ним — чудовищные крики, полные боли и страха. Но было тихо. Когда же Вим поднял глаза, монстр по-прежнему висел над головами амазонок. Хлесткие щупальца медленно шевелились.
— Но, — Вим посмотрел на фигурку Стрекозы в ладони, — разве не нужно…
Вим вдруг понял, что это не он удерживает монстра в воздухе. Ощущение того, что он контролирует этот процесс, ушло. Остались только усталость и ноющая боль в глазах.
Но если это не он заставляет «ананас» летать, тогда что, черт возьми, происходит?! Вращаясь по часовой стрелке, монстр стал подниматься.
— Замечательно, Вильгельм. Я рада, что вы приняли правильное решение…
Рашти, похоже, еще не поняла, что Вим уже не владеет ситуацией. Он уже хотел ей об этом сказать, но вместо этого лишь сглотнул… Если не он, тогда кто же?
Поднявшись на высоту около трех метров, монстр стал вращаться все быстрее и быстрее. И при этом он явно разбухал изнутри. Щупальца-лианы замелькали, точно лопасти пропеллера.
— Вильгельм… — в голосе царицы прозвучало беспокойство.
Раздался оглушительный хлопок. Чудовищный «ананас» лопнул, точно старый воздушный шарик. Во все стороны полетели трепещущие ошметки, каждый не больше ладони. На амазонок выплеснулся поток зеленой жидкости. И, несмотря на солидный возраст, воительницы хором заверещали — совсем как девчонки, которых окатили холодной водой из ведра.
Вим отступил на полшага. Вокруг, в красном песке, извивались останки чудовища, уже совершенно безопасные. До амазонок постепенно стало доходить, что они живы и никто не пострадал. Испуганные крики уступили место изумленным возгласам. Вим прочистил горло.
— Это не я, чес-слово, — на большее его просто не хватило.
Крики амазонок стихли разом, будто кто-то выключил звук. Вим кожей почувствовал, что все воительницы уставились на него. Еще немного — и под ногами задымится земля. Началось… Теперь осталось только узнать, что случится быстрее: его разорвут на части или же превратят в горстку пепла? Вим уже видел, как в толпе амазонок замелькали синие огоньки на наконечниках их копий.
— Рашти! — прогремел голос над притихшей ареной. Спокойный и ровный.
Вим завертел головой, но не смог разглядеть говорившего. Впрочем, это было и не нужно.
— Это же… — начала Белка и замолчала. Стеклянный нож задрожал в руке.
— Ага, — сказал Вим. — Наш прозрачный друг. Как всегда, в самый последний момент… Здравствуйте, Илаим!
Прозрачный не ответил. Толпа амазонок зашевелилась. Они явно растерялись и не понимали, что происходит. И в то же мгновение послышался голос царицы:
— Илаим?! Ты…
— Я вернулся за тобой, Рашти, — сказал Прозрачный.
— За мной? — В голосе царицы Вим не услышал радости. — Но… Прошло столько времени.
— Время не имеет значения, Рашти. И ты лучше меня знаешь об этом.
— Да… — одна из амазонок встала. Вим не видел ее лица, но сразу понял, что это Рашти. Царица подняла руки. Как птица, созывающая птенцов укрыться под крыльями. — Для тебя.
— Неужели ты думала, что сможешь спрятаться? Что если отгородишься стеной из времени и пространства, то я не смогу до тебя добраться?
— Спрятаться? — Рашти рассмеялась. — Нет… Я всего лишь защищала свой город.
— Ты предала Империю. Ты превратила нас в изгнанников. Ты уничтожила Ковчег, — голос Прозрачного был абсолютно спокоен.
— Но у меня не было выбора! Чтобы Империя смогла возродиться, она должна была погибнуть! Чтобы воскреснуть, сперва нужно умереть!
— Я уже слышал эти слова, — сказал Илаим. — Что ж, у тебя было достаточно времени, чтобы убедить себя в том, что ты была права.
— Они говорили, что спасают лучших. Лучших! Именно тех, кто и привел Империю к краху… Все бы повторилось, все бы…
— Поздно, Рашти. Нет смысла оправдываться. Пришло время расплаты.
— Похоже, у и тебя было достаточно времени, чтобы поверить в то, что ты прав… — в голосе царицы одновременно прозвучали и горечь, и какое-то нервное веселье. — И что же ты сделаешь? Убьешь меня? Разобьешь последний осколок своего дома?
— Да.
Рашти заливисто засмеялась. Но Виму в ее смехе послышались истерические нотки.
— И ты убьешь моих детей?
— Прости, — безо всякого сожаления сказал Илаим. — Так надо.
— Я растила их как цветы, из моей плоти… Мои дочери. Они могли возродить Империю. Такой, какой она была в Золотой век, такой, какой она должна была остаться…
— Поздно.
— Ну так чего же ты ждешь? — выкрикнула Рашти. — Давай, отключай купол. Ты ведь это решил сделать? Пожертвовать собой, но уничтожить меня?
— Нет, — спокойно сказал Прозрачный. — Я нашел другой путь. Империя должна умереть, как ей полагается.
Вим плохо понимал, что происходит и о чем говорят Прозрачный и царица амазонок. Словно он опоздал в театр и пришел только к концу последнего акта. К самой развязке долгой и кровавой драмы. И без толку пытаться понять, что же случилось в ее начале и почему один актер вонзил в живот другого настоящий кинжал.
— Они идут! — Белка дернула Вима за руку.
— Что? — Он повернулся к девочке.
— Слышишь? — Белка подняла нож, указывая вверх.
Вим прислушался: издалека доносились крики. Но они приближались, и очень быстро. Визг, хрипы, громкие удары сливались в звенящий гул. Так гудит растревоженный осиный рой.
