— Монмарансичка, звезда моя любимая, — крикнул папа Гера, едва вышел из дома. — Неси градусник, наши девочки заболели.
— Чего орешь, Гера? — высунула голову Фрау Маман.
— Девочки хандрят, ягодка моя дикая, — каждое слово Ира хмыкала, а Мира закатывала глаза.
— Из болезней у них только глисты, судя по телосложению, — заржала та, обнимая мужа за талию. — Что за хандра? Марш шлюхаться!
— Теть Рит, ща лак высохнет, и пойдем, — обдувая ярко розовые ногти, согласилась Ира, а Мира тяжело вздохнула.
Спустя час, около десяти вечера, девушки медленно брели по центральной улице деревни. Впереди были слышны громкие разговоры, смех и музыка, но настроения это не улучшало.
— Знаешь, я не позволю ему к тебе подойти, — вдруг выдала Ира. — Прости, что наговорила херни на сеновале. Пусть сам разбирается со своими проблемами.
— Забей. Не ссы, прорвемся! — хмыкнула Иванова и обняла подругу за плечи, а та всем видом показала, что эту сказку слышала, но верила в нее с трудом.
Первое, что привлекло внимание подруг, так это Ромашка, который не стремился броситься сразу им навстречу, как обычно. Он стоял рядом с Гориным, явно довольный и счастливый, смеясь и кивая на каждую мимо проходящую красотку.
В воздухе пахло «жареным», Мирослава перевела взгляд на подругу и поняла, что быть беде. Не дожидаясь начала бури, она рванула ту в первый проулок.
— Спокойно, Ир, — повернув к себе ту за плечи, Мира смотрела ей в глаза. — Он пожалеет. Клянусь. А сейчас я хочу, чтоб ты выдохнула и успокоилась. Хорошо? Мы можем не ходить туда. Пойдем к Федьке, попросим увезти нас в Александровку, там напьемся и поколбасимся, а потом пешком десять километров вдоль лесополосы — романтика, приключения.
— Ладно, — сквозь стиснутые зубы процедила Ира. — Только мы зайдем в этот гребаный клуб, вильнем жопой, покажем средний палец и ломанем к Федьке.
— Никакого мордобоя? Никаких скандалов? — та лишь покачала головой. — Хорошо, идем.
Каждый шаг усиливал мандраж. Мирославе самой хотелось бежать без оглядки, подальше и побыстрее. Вцепившись в Иру, она то и дело спотыкалась о неровный асфальт, словно забыла, как ходить.
Все прошло спокойно. Они вошли в клуб, под взгляды окружающих, поздоровались со всеми, кто этого достоин, проигнорировали тех, кто заслужил. Спустя пятнадцать минут подруги спускались по лестнице, взяв курс к местному байкеру Федьке.
— А вы точно будете там? Может, мы подъедем через пару часов, — крикнула Марина, повиснув на перилах широко крыльца Дома культуры.
— Да, Мариш, — поспешно ответила Ира. — Тут сегодня настоящее шоу уродцев, так что мы двинем к умным и красивым.
— Тебя Ромка сейчас придушит, — мазнув взглядом по стоявшим в отдалении товарищам, Маринка усмехнулась.
— Это пройдённый этап. Теперь я Шелехова хочу. — На все три деревни известен Генка Шелехов, как нарушитель покоя и вечный задира. Мира нервно сглотнула и покосилась на Ромашку, взгляд которого подернула пелена ревности.
— Надо уносить ноги, — шепнула Иванова подруге и быстро потянула за собой, пока обе не сорвались на бег.
У дома Федьки они остановились, уперлись ладонями в колени и стали смеяться, пытаясь отдышаться.
— Полный пипец, я думала, он тебя пришибет прям там, — не успокаивалась Мирослава.
— Заебется пыль глотать, сволочь, — сплюнула себе под ноги Ира.
— Они с Костей давно знают друг друга?
— С детства. Друзья, епть, — презрительно фыркнула подруга и поморщилась. — Федор! Заводи коня, дело есть!
Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал. К часу ночи в Александровку стеклись все, от кого бежали, а черная иномарка собрала вокруг себя всех охотниц за мужьями и просто страждущих любви.
Понимая друг друга с одного взгляда, подруги скрылись из зоны видимости, шагая по темной проселочной дороге, вдоль бескрайних полей, в свете полной Луны. Вдвоем хорошо, и боль в душе стихала понемногу. Они вспоминали прошлое и строили планы на будущее, решив, например, поехать вдвоем на море в августе. Когда позади сверкнул свет фар, спустя час, они быстро юркнули на обочину и упали в траву, потому что нарушать идиллию не хотелось, а встречаться с теми, от кого бежали, духа не хватало.
К трем часам ночи, когда огни родной деревни стали видны как на ладони, они вдруг решили искупаться. Любимый водоем слыл лучшим во всей округе, с чистой прозрачной водой, белыми лилиями и желтыми кувшинками, по кругу сокрытый камышом.
Первое, что бросилось в глаза, это сверкающая машина, поодаль от которой, глядя на воду, сидели две мужские фигуры. В немом понимании девушки переглянулись и приняли позу «ползком», приближаясь к зоне слышимости.
— … одно место простора — на тренировках. Знаешь, когда я почувствую себя счастливым, остановлю тачку посреди дороги, врублю трек под настроение, открою двери и буду танцевать на дороге. Как придурок, но реально свободным… — голос Кости звучал мечтательно, с усмешкой.
— Не пробовал поговорить? — друг явно грустил.
— Пробовал. Что я только не пробовал…
— Крепись, Бес. Время есть, может, рассосется, — Роман опустил руку на плечо друга.
— Ты мне скажи, что у тебя с Иришкой? — ухмыльнулся Горин.
— Хотел бы я знать, — покачав головой, он еще больше ссутулился. — С ней как на пороховой бочке. Я четыре года как мудак вокруг нее прыгал…
— Наскоками с чужих кроватей? — поддел, смеясь, Костя.
— Пошел ты, Бес! — выпалил друг, шваркнув друга по спине. — Я кроме нее никого не вижу и не хочу.
— А что за показательное выступление было сегодня?
— Дрессирую. Она ж ревнивая, как сто чертей. Чуть что — сразу в глаз ебошит, — тихо засмеялся Роман.
— А ну-ка давай обойдем озерцо, — прошипела разозленная Ира, утягивая за собой ничего не понимающую подругу. — Я, блядь, покажу ему дрессировку!
А дальше началось то, что не поддавалось никаким объяснениям. Едва подруги подошли к противоположному берегу, началось представление одного актера, а главное, спланированное очень профессионально и за короткий срок.
— Славунтич, я не предполагала, что Шелехов так круто трахается, — пока Мира искала свою челюсть в ногах, Ира сбрасывала с себя одежду и говорила громко, четко, чтоб слышали все. Свет луны, отражаясь от воды, не скрывал всех прелестей тела девушки, и Горин поспешил отвернуться, а Ромашка напрягся не по-детски. — И член у него огромный, как бейсбольная бита. Кайф! Ты, Славунтич, не парься, у Беса в штанах вообще гороховый стручок. Я тебе нормального мужика найду.
— Ты что несешь? — тихо спросила Мира, пытаясь вразумить ненормальную.
— Не дрейфь, Бес сюда не сунется, потому что я голая, а с Ромашкой я справлюсь, — прошептала подруга и забежала в воду, но от берега не отошла.
