— Я не помню ни единой сказки, — разводит руками Ярослав.
— Можно сымпровизировать и придумать что-то своё.
— Уголовный кодекс не прокатит?
— Попробуешь. Вдруг она уснёт на первом же слове?
Мы открыто улыбаемся и рассматриваем друг друга. В организме срабатывают предупредительные сигналы. Нельзя, хватит.
Я быстро опускаю взгляд и глажу Верушку по животу. В висках настойчиво пульсирует.
— В общем, после сказки, когда вижу, что Вера закрывает глаза, я перехожу к ласковым словам в её адрес. Говорю много-много комплиментов. Сразу уточню, что охрененно красивая — не прокатит, Яр.
— А что, если она и правда охрененно красивая? — интересуется Жаров.
— Придумывать другие комплименты вовсе несложно. Например, я могу сказать про неземные глаза, проникающие в самое сердце.
— Ты сейчас обо мне?
Я недовольно цокаю языком и чуть не смеюсь в голос.
— Ты слишком самоуверен! Я о глазах Булочки.
— Но они же один в один похожи на мои.
— Хорошо, напросился, — примирительно качаю головой.
Теперь я точно знаю, что мы сможем и сумеем. Наладим такой хороший контакт с Ярославом, что в будущем Булочка будет нами гордиться.
Перевожу взгляд на Веру и, к собственному удивлению, понимаю, что она-таки уснула. Без долгих ритуалов, песенок и теплых слов. Удивительно, потому что дочь обожает, когда всё идет по её излюбленному плану.
— Ну вот и всё, — проговариваю шёпотом. — Сегодня даже быстрее, чем обычно.
— Наверное, устала, — произносит Жаров.
— Да, сегодня был насыщенный день. Я тоже без сил.
Яр понятливо поднимается с постели и направляется на выход. Бросает на дочь короткий взгляд и желает нам доброй ночи.
Едва дверь за ним закрывается, я шумно выдыхаю. Общение с Ярославом напоминает мою первую попытку прокатиться на американских горках. Совершенно непонятно, что ждёт тебя дальше. Какие повороты, какие спуски. Но встав с аттракциона тебе почему-то хочется ещё и ещё. Больше.
Я подпираю Булочку подушками со всех сторон и, тихо ступая по деревянному полу, иду в ванную комнату.
Набрав номер бабушки, отчитываюсь, что у нас всё в порядке. Гуляли, ели и расслаблялись. Напоследок желаю крепких снов. Попрощавшись, я кладу трубку и переступаю бортик душевой кабины.
Стоя под теплыми струями воды, в голове столько мыслей, что не удается угнаться ни за одной. В любом случае, я безумно рада, что приехала к Рае и познакомила эту чудо-женщину с Верой. Я с первой встречи чувствовала с тётей Ярослава какое-то душевное родство. Бывает так, что человека вовсе не знаешь, но пообщавшись, понимаешь, что он твой. На все сто процентов.
Накинув на тело халат, я подхожу к зеркалу и расчесываю спутанные волосы. Помню, когда Вера была крошечной, то обожала дёргать меня за пряди во время кормления. Я чуть не подстриглась тогда под каре!
Дверь в ванную комнату без спросу открывается. Я вздрагиваю, хотя заранее знаю, что в этом доме так сделать может только один-единственный человек.
Сердце часто и громко бьётся о рёбра, по коже ползут мурашки. Яр делает решительные шаги навстречу и упирается в меня бёдрами.
— Уходи, — проговариваю едва слышно.
Замираю, задерживаю дыхание. В ноздри вбивается его запах. Много-много. Не убедила.
Яр смотрит в отражение зеркала неотрывно и глубоко, затягивая на самое дно. Он неторопливо, но уверенно развязывает мой халат, продолжая прожигать потемневшим взглядом.
— Не будем нарушать традиции, — произносит он низким голосом, который лёгкой вибрацией распространяется по организму.
Волоски на коже наэлектризовываются, соски мгновенно твердеют и трутся о грубую ткань белого халата. Он падает под ноги и у меня не остается ни единого шанса.
Не будем нарушать.
В последний раз. Самый-самый последний, обещаю.
Глава 37
* * *
В соседней комнате спит наша дочь, а этажом ниже — родственники Жарова. Это сильно смущает, но, когда Яр кладёт руки на мою талию и прижимает к себе, я не могу сдержаться и издаю тихий стон. Ощущаю желание, похоть и жажду. Взаимную, осязаемую. Пропитывающуюся в кровь и разгоняющуюся по организму со скоростью света.
Яр целует мочку уха, затем плечо. Он в одежде, а я совершенно голая. Перед ним, для него. Вижу в отражении зеркала как горят его глаза. Яр жадно рассматривает моё тело от и до. Я несовершенная, но ему нравится.
— Сними футболку, — проговариваю шепотом.
— Зачем?
— Сними. Так нечестно.
Хочу чувствовать его тепло хотя бы во время секса. Расслабляющее, обволакивающее. Чтобы утонуть в нём в самый последний раз.
Мы совершаем огромную глупость — я уверена. И расплата за это будет очень высокой. Одномоментно можно потерять уже немного налаженные и выстроенные родительские отношения. Если не получится с любовными — то это закончится полнейшим крахом.
Яр быстро выполняет мою просьбу, и мы вновь притягиваемся друг к другу. Так лучше. Гораздо.
Жаров вдыхает запах моих волос и убирает их на одну сторону. Целует плечо и неотрывно смотрит в отражение зеркала. Мурашки сопровождают меня каждую секунду проведённую наедине с этим мужчиной. Моим первым и единственным.
Прикрываю глаза, когда одна горячая ладонь сминает мою грудь, а другая опускается на лобок. Судорожно хватаю ртом воздух не в силах нормализовать дыхание.
— Ножки раздвинь, — просит Яр.
Кивнув, делаю так как он говорит и ощущаю приятное скольжение пальцами по клитору. Непроизвольно дёргаюсь. Меня будто током пробивает.
— Очень влажная, — шепчет Жаров.
В памяти яркими вспышками появляются воспоминания из прошлого. Однажды Яр касался меня там губами. Это случилось в один прекрасный вечер, когда мы смотрели фильм по рекомендации Жеки. Я дико смутилась на жаркой сексуальной сцене. Ярослав заметил это и, не дождавшись окончания эпизода, утащил меня в спальню.
Я пыталась отползти на край кровати, но он не давал этого сделать, намертво удерживая мои бёдра до такой степени, что на них остались мелкие синяки. Ярослав вылизывал меня всю. Вытворял языком такие вещи, что я извивалась ужом и кончала настолько бурно, что едва не сорвала голос.
Между ног мокро и скользко. Сейчас пальцы Жарова с лёгкостью входят в меня, а затем растирают липкую влагу между половых губ и возвращаются обратно. Кажется, что ещё минута и я взорвусь. Мне не хватало секса. Не хватало с ним.
— Помнишь, да? — спрашивает Яр, щекоча дыханием висок.
— Не понимаю о чём ты, — качаю головой и тут же открываю глаза.
