Мне кажется, что Яр вздрагивает от одного упоминания этого имени. Так звали его любимую маму, а теперь зовут дочь.
Жаров кивком головы указывает, чтобы я садилась в машину.
Послушно опускаюсь на переднее сиденье и поправляю подол платья. Кажется, мы нормально общаемся, разве нет? Хочется верить, что не будет никаких обвинений и скандалов. Мы взрослые люди. Пусть давно не вместе, но есть то, что нас крепко связывает.
Ярослав стоит на улице и звонит кому-то по телефону. Два коротких слова и он садится на водительское место и заводит двигатель.
Мы едем в абсолютной тишине — даже музыка почему-то выключена. Я ёрзаю на кожаном сидении и как могу отвлекаюсь. Было бы проще, если бы Яр первым начал разговор о дочери. Я не из тех чокнутых мамаш, которые живут одним лишь ребёнком. В Торонто у меня были увлечения и работа, которая забирала все силы. Но стоило кому-то спросить про Булку — меня было не остановить. Замолкала я лишь тогда, когда собеседник начинал откровенно зевать.
— Кстати, как ты узнал, где я живу? — задаю вопрос Ярославу.
— Это не проблема.
— Ясно. Артюх, да? Интересно, я могу подать на неё в суд?
— Попробуй, — отвечает равнодушно Жаров.
В зале ресторана, куда мы приезжаем, полно людей, но Яр не задерживается и минует его. Выводит меня на летнюю террасу. Здесь никого — только мы вдвоем. Официантка приносит меню, я заказываю пасту с морепродуктами и яблочный сок. Яр отказывается от еды и просит лишь двойной эспрессо.
Тянуть с разговором некуда. Место вполне подходящее, больше никто не мешает. Яр кладёт локти на стол, сцепляет пальцы в замок и выразительно на меня смотрит.
— Значит, Вера. Год и шесть месяцев. Моя.
Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди, поставив блок. Последнее слово звучит совсем не как вопрос, а скорее утверждение, поэтому я киваю и подтверждаю.
— Прекрасно, — шумно выдыхает Ярослав.
Нервная дрожь прокатывается по телу. Я пока не пойму, какие эмоции испытывает Жаров от этой новости. Он недоволен? Зол? Раздражён? Радости в его голосе точно нет.
— У меня есть дочь Вера. Она родилась в Канаде, я верно понимаю? — спрашивает Яр.
— Верно.
— Не подкопаешься, — недобро ухмыляется. — Мне вот интересно, что ты планировала рассказать Вере в будущем? Где её отец? Почему не заботится о ней? Кто он? Наркоман? Алкоголик? Погибший пилот?
— Я не собиралась врать дочери о тебе. Никогда не собиралась.
— Да неужели? — шумно вздыхает Яр и замечаю, как в его глазах появляется что-то отдалённо напоминающее горечь и разочарование. Во мне, конечно же.
Напряжение растёт, несмотря на лёгкое дуновение прохладного ветра, на террасе невыносимо жарко. Потом покрыта вся спина.
— Вера маленькая и пока ничего не понимает.
— Окей, с Верой понятно. Что насчёт меня?
— Яр, — качаю головой. — От тебя я тоже не собиралась скрывать. Ни тогда, ни сейчас. Я тебе звонила, едва узнала о беременности.
— Но об этом я почему-то так и не услышал. Странно, да?
Внутри медленно закручивается ураган, который ворошит всё наше с бывшим мужем прошлое. Я дышала им одним. Любила так сильно, что сгорала дотла. Неужели этого недостаточно, чтобы хотя бы немного понять причины?
— Не смей меня осуждать, Яр. Ты попросил не звонить, и я решила, что больше не стану.
— Послушай, — повышает голос Жаров. — Когда твой брат умолял меня отпустить тебя в большой спорт и дать развиваться, а не держать рядом с собой, я сделал это. Девочка сильно влюбилась, девочке больно. Муж оказался последним мудаком. Я всегда признавал свои ошибки. И недавно извинялся, потому что мне было искреннее жаль. Когда я просил тебя не звонить, Соня, то речь шла о том, чтобы не рвать друг другу душу на расстоянии, а не о том, чтобы умалчивать о ребёнке, у которого целых двадцать три моих хромосомы. И это, блядь, не одно и то же, понимаешь?
Завтра договорим) спасибо!
Глава 22
* * *
Я отрицательно мотаю головой. Каждая клеточка моего тела вибрирует от слов Ярослава. В них столько обиды, будто он вообще сожалеет о том, что когда-то женился на мне.
В моих мыслях ни разу не было подобного. Если отмотать время назад, я бы всё равно вышла за него замуж, пришла бы к нему в спальню и продолжила заниматься сексом. День за днём. Кончая под ним и испытывая невероятное удовольствие. Потому что те месяцы в браке, что мы провели вместе, были лучшими для меня. Пусть потом было больно, и я сильно страдала, но всё это стоило того. Особенно Вера. Моя маленькая, но такая значимая Вера.
На летнюю террасу выходит молоденькая улыбчивая официантка и ставит передо мной тарелку с едой и сок. Ярославу кофе. Обращается непосредственно к Жарову и интересуется, нужно ли что-нибудь ещё. Видно, что он здесь частый гость. По случаю его приезда выделили даже целую террасу.
Яр отмахивается, официантка уходит. Мы вновь остаемся один на один со своими обидами, тайнами и недомолвками.
Каждый из нас не притрагивается ни к еде, ни к напиткам. Присутствие стороннего человека дало возможность перевести дыхание и снизить градус напряжения. Хотя бы немного. Вокруг искрило и сверкало, когда Яр пытался дать понять, почему я не права.
— Извини, я не умею читать мысли, — произношу как можно спокойнее. — И твои слова восприняла буквально.
Жаров смотрит прямо и неотрывно.
— Я не хотела тебе мешать. Ты сказал, что вполне счастлив с Радмилой.
— Очень благородно с твоей стороны, но не катит на полноценное оправдание.
— Мне было девятнадцать, Яр! — резко вспыхиваю. — Никакого опыта до тебя. Никого из близких, кто мог бы что-то толковое посоветовать. Одна в чужой стране. После болезненного разрыва с тобой.
— Ты съезжаешь на возраст, хотя помнится, утверждала, что достаточно взрослая для всего. Твоё молчание было по меньшей мере безответственным по отношению ко мне и Вере. Сколько бы ещё ты скрывала, если бы я не увидел вас? Сколько раз у тебя была возможность спокойно мне обо всём рассказать? Хотя бы по прилёту, чёрт возьми.
— Можешь считать, что я не справилась, Яр. Сглупила, облажалась. Я, как и ты, неидеальная. Ты был прав. Всё пошло не так с самого начала брака. Помнишь, как ты просил, чтобы я не влюблялась в тебя?
Яр едва заметно кивает.
— Но чувства не поддаются контролю. Так бывает. Я была в тебя влюблена с восьми лет, Жаров! С самого детства, когда ты только подружился с Владом и стал бывать у нас в гостях. Ты присутствовал в моей жизни почти круглосуточно! Вел себя по отношению ко мне как-то особенно бережно и трогательно. Поучал, направлял, приносил выпечку от своей мамы. Имбирные пряники — мои любимые.
