— Да пусть рвёт, — разрешает Сергей. — Она же маленькая.
Реабилитолог помогает сорвать Булке цветок. Та сияет от счастья, отвлекается. Я поднимаюсь на ноги и силой заставляю поднять взгляд на Ярослава.
Дыши. Пожалуйста, дыши.
Яр останавливается в двух метрах от меня. Опускает руки в карманы брюк, хмурится. Между бровей глубокая складка, челюсти плотно сжаты. Он смотрит на меня и на Веру. Затем вновь на меня и на Веру. И так много-много раз подряд. Слегка качает головой, не понимает ничего.
Я собиралась сказать. Честное слово, собиралась.
Огненный шар внутри меня увеличивается до невероятных масштабов. Я не могу полноценно ни вдохнуть, ни выдохнуть. Жду, что он вот-вот лопнет и жгучей лавой разольётся по телу.
— Добрый день, — произносит Сергей, обращаясь к мужчинам и пожимая им руку.
Если Миша пытается с ним заговорить, то Яр недобро молчит. Сверлит меня тёмным и глубоким взглядом, выворачивает наизнанку душу. Заставляет чувствовать себя виноватой. Всё это время мне удавалось договариваться с совестью. Получалось успешно. Тогда почему же сейчас всё идёт совершенно не так? Ужасно, неправильно, неуместно. Потому, что в голове я рисовала себе другой план?
— Твоя? — наконец спрашивает меня Жаров.
Я киваю, вскидываю подбородок.
— Моя.
Шар лопается, максимально быстро качает лаву по организму. У меня потеют ладони, по позвоночнику струятся капельки пота.
Ярослав присаживается на корточки, склоняет голову набок. Рассматривает Веру. Он растерян, хотя старается вести себя максимально собрано.
— Ты откуда такая? — обращается к дочери.
Булка напрягается, оттопыривает нижнюю губу. Прячет за спину цветок, думая, что его хотят отобрать и, открыв рот, начинает громко и истошно плакать.
Она сонная, испугалась. Испугалась родного отца. Боже.
Глава 20
* * *
Я подхватываю рыдающую Веру на руки и пытаюсь утешить. Тихо проговариваю, что всё хорошо. Никто не собирается забирать у неё цветочек. Глажу по мягким воздушными волосикам, зацеловываю щёки. На губах остаются её солёные слезы.
Мои слова никак не действуют на дочь, потому что единственное, что ей нужно — уехать отсюда немедленно. Этого же хочу и я.
Ситуация абсурдная, вокруг полно людей — пациентов и сотрудников клиники. Мне кажется, что все таращатся именно на нас. Мы стоим впятером и переглядываемся. Михаил на Сергея, Сергей на Ярослава, а Ярослав на меня и на Веру. Сейчас мы с дочерью одно целое.
Жаров медленно поднимается на ноги и вновь опускает руки в карманы брюк. Его грудная клетка часто вздымается, он крепко сжимает челюсти и смотрит так удивлённо, будто я держу на руках не ребёнка, а маленькое инопланетное существо. Я не предполагала, что первая его реакция будет именно такой. Это для меня Булка — привычная и родная. Для Ярослава — чужой капризный ребёнок, который его боится. Меня прилично потряхивает и штормит от сложившейся ситуации.
— Орёт как сирена, — качает головой Миша. — Я отойду покурю. Серый, ты со мной?
Реабилитолог отрицательно мотает головой. Он принимает решение остаться и встает ко мне ближе, будто защищая от Ярослава, который пропитан злостью и мощной сбивающей с ног энергетикой хищника.
Осознав, что оставить нас с Жаровым наедине не удалось, Миша машет рукой и тоже никуда не уходит.
— Сколько ей? — интересуется, прищурившись, Ярослав.
Вера продолжает плакать, я нервничать. Дурацкая и неловкая ситуация в эпицентре которой оказалась именно я.
К счастью, на территорию реабилитационного центра заезжает машина с шашками на крыше. Боже, спасибо, что ты меня услышал!
— Наше такси подъехало, — отвечаю Ярославу.
— Нам нужно поговорить, Соня. Не считаешь?
Он встает напротив и будто преграждает дорогу. Дочь плачет громче и громче. Но Яру плевать. Он не пытается быть лояльным и понимающим, не пытается войти в положение. Ведёт себя эгоистично и ставит свои желания на первый план.
Сергей делает шаг навстречу Жарову, кладёт ладонь на его грудь, пытаясь сбить с него спесь и успокоить. Что-то ровным тоном проговаривает, но из-за плача я его не слышу.
— Тебя не спрашивали, — Ярослав бросает на реабилитолога короткий и ленивый взгляд и тут же возвращает его на меня. — Я с Соней общаюсь.
В голосе требовательность, жесткость и хладнокровие. Ярослав упрямо и пытливо смотрит мне в глаза, вынуждая ответить.
Мои нервы натягиваются как канаты, а терпение трещит по швам. Если бы не Вера, я бы встала в стойку и тоже стала вести себя агрессивно. Но я не имею на это никакого права. Как мать.
Такси сигналит, мужчины начинают переговариваться между собой на повышенных тонах. Влезает и Миша. Кажется, Сергею не удастся купить у него машину. И в этом опять виновата я.
Происходящее напоминает хаос, беспредел. Я пытаюсь обойти Жарова, крепче прижимая к себе Булочку. Виски разрывает от пульсации, а жар во всем теле становится нетерпимым.
— Ну так что, Соня? — долетает мне в спину голос Ярослава.
— Яр, прекрати! — оборачиваюсь к нему лицом.
— Сколько? Простой вопрос. Пару слов. Это не сложно.
— Пожалуйста, не сейчас! Ты же видишь, что она плачет!
Таксист открывает дверь автомобиля, я плюхаюсь на пассажирское сидение и усаживаю на колени Булку. Вижу, как Сергей взмахивает рукой, чтобы подождала. Быстрым шагом направляется в сторону такси.
— Вера цветок уронила! — восклицает он громко.
Бросив взгляд в сторону Ярослава, замечаю, как нервно дёргается его кадык. Густые чёрные брови удивленно ползут вверх.
Теперь ты знаешь, как её зовут. Думаю, этого достаточно.
Сергей подбегает к машине и вручает дочери цветок, который лежал на асфальте. Булка коротко всхлипывает и перестаёт истерить буквально на секунду.
Дверь захлопывается, таксист трогает с места. Я смотрю перед собой и укачиваю малышку на руках. Вера засыпает почти моментально. Уставшая, зарёванная. Лучше бы я отменила чёртову запись на массаж, чем позволила бы случиться тому, что случилось.
Делаю глубокий вдох-выдох. Пытаюсь вернуться в спокойное состояние, но получается отвратительно.
За окнами мелькает парк, крупный торговый центр и мой бывший университет, из которого я забрала документы перед самым вылетом в Канаду. Но мысли забиты другим.
Перед глазами то и дело всплывает образ Ярослава. Его шок, удивление. Попытка заговорить с Верой. Он смотрел непонимающе и растерянно. Возможно, пытался сопоставить, Булка его дочь или нет? Как так вышло? Когда?
Я и сама не знаю! Быть может, Вера получилась, когда мы трахались на пляже. Вокруг было пустынно — мы заехали далеко-далеко. Я выпила вина, станцевала для Яра. Вела себя непринуждённо и легко. Затем мы играли на желание, я проиграла и выполнила. Разделась, трогала себя. А Ярослав смотрел. Голодно, жадно. Потом не выдержал и присоединился. Ласкал меня, целовал. Брал быстро и грубо. Презервативы остались в машине и тогда Яр впервые поленился за ними идти. Потому что безумно меня хотел.
