Галя двигается, чтобы освободить мне место. Я сажусь рядом и привлекаю к себе интерес. Всем безумно хочется знать, где я пропадала два года и чем занималась. Они помнят меня хромающую и с костылями. Несчастную пугливую девчонку. То, что я выехала в Канаду и вернулась в спорт, кажется для них чудом. Да что они… даже моя мать не верила и всегда считала, что я не смогу стать такой как раньше.
Когда вопросы утихают, я негромко разговариваю со сводной сестрой. Галя живёт в соседнем посёлке и вот уже два года состоит в браке с парнем, которым познакомилась на заводе. Мы больше не подшучиваем друг над дружкой. Удивительно, что в прошлом были моменты, когда я всей душой её ненавидела. Теперь ни капли негатива в сторону Гали.
— После того случая… Помнишь, да? — заглядывает в мои глаза сводная сестра.
Я киваю, чтобы Галя продолжала. Помню, конечно. Она сделала аборт от женатого мужчины. Это наша с ней тайна и об этом никто из присутствующих не знает.
— С тех пор я никак не могу забеременеть. Коля очень хочет малыша, я лечусь и стараюсь. Но ничерта не выходит. И я порой думаю, что карма меня настигла.
— Не зацикливайся на этом. Ты поступила так, потому что была напугана и загнана в угол. Отцом, любимым человеком… Уверена, что рано или поздно у вас получится очаровательный малыш.
С неба резко срывается проливной дождь вместе с пугающим раскатом грома. Кто-то вскрикивает, кто-то подпрыгивает на месте от неожиданности. Мать просит меня помочь перенести еду в дом. Я послушно встаю со скамейки и в какой-то момент ловлю себя на мысли, что часа, проведённого в этом обществе, мне было вполне достаточно. Я готова ехать домой.
Мы носим еду, прячась под ветками деревьев. Затем обосновываемся в гостиной. Никто особо не торопится расходиться по домам несмотря на непогоду. Алкоголь льется рекой, с колонок играет музыка, все приготовленные мамой блюда постепенно заканчиваются.
— Сонь, помоги на кухне, а? — просит родительница.
Я бодро киваю, радуясь хотя бы крошечной возможности побыть наедине с мамой. Какой бы она ни была, но я очень сильно скучала.
Мы нарезаем колбасу и сыр, крошим салаты на скорую руку. В гостиной раздается громкий пьяный смех. Я содрогаюсь, потому что терпеть не могу неконтролируемых людей.
— Бабушка говорила, что билетов на прямой рейс не было, — произносит мама. — А ты чего сорвалась?
— Из-за Влада.
— Не маленький уже! Вечно влипнет во что-то, а ты выручай.
— Перестань. Это серьезно. И пахнет десятилетним сроком.
Мать качает головой и выкладывает нарезку на тарелку. Я чувствую, что задыхаюсь здесь. В этом доме. Под этой крышей, по которой без устали барабанит дождь.
Как только мама выходит из кухни, я достаю телефон и пытаюсь вызвать такси. Все операторы заняты. Единственный, с которым мне удается связаться, сообщает, что из-за непогоды служба временно не принимает заказы за город. Сергея просить — это слишком, наверное?
— Чёрт, чёрт, чёрт! — несдержанно ругаюсь.
— Зачем нечисть в мой дом призываешь? — интересуется отчим, заглянув на кухню и застав меня врасплох.
Я оборачиваюсь и смотрю в его хмельные глаза. Горло окольцовывает болезненный спазм.
— Не могу вызвать такси, — с трудом выдавливаю из себя слова.
— Сейчас? В такую погоду? Да ты с ума сошла, девочка! — то ли смеется, то ли хрюкает Роман Геннадьевич. — Оставайся в отчем доме. Твоя комната по-прежнему пустует.
Перспектива ночевать в доме отчима меня вовсе не радует. Да что там… пугает.
Роман Геннадьевич скользит по мне задумчивым взглядом и выходит из кухни. Он так боялся, что я забеременею и принесу в подоле ребёнка им с матерью на воспитание! По итогу так и получилось — я забеременела и родила, но торопиться знакомить их с Булкой у меня нет ни единого желания.
Глава 10
* * *
В десятом часу гости начинают медленно расходиться по домам. Нехотя, с ленцой. Отчим раздает все имеющиеся в наличии зонты и дождевики. Мама радушно вручает по куску торта.
В доме становится тихо, чего не скажешь о том, что творится на улице.
Непогода ничуть не успокаивается. Кажется, наоборот усиливается. Ветер воет, клонит к земле деревья. Дождь продолжает лупить по окнам и крыше. Я смиряюсь с тем, что сегодня мне отсюда не выбраться. Приложение такси барахлит, операторы упрямо твердят, что за город, где не везде есть асфальт, ни один идиот не поедет.
Пока отчим прощается в прихожей с последним гостем, мама садится в кресло гостиной рядом со мной и устало вздыхает. Мне хочется прижаться к ней как маленькой. Ощутить хотя бы каплю заботы.
Я в этот момент как раз рассматриваю фото Булки. Бабуля прислала. Они гуляют у пруда и кормят уток зерном.
— Это кто? — интересуется мама, бросив взгляд на экран телефона.
Я слегка улыбаюсь. Ни капли не страшно признаваться. Я достаточно взрослая и самостоятельная, чтобы принимать решения и нести за это личную ответственность.
— Это моя Вера.
При выборе имени для дочери я ни секунды не раздумывала. И дело было даже не в том, что так звали мать Ярослава. Это одно из немногих имён, что переводится и трактуется так же, как и звучит. Вера — это основа основ для женщины. Без неё она угасает.
— В каком смысле «твоя Вера»? — раздраженно спрашивает мама.
— Моя дочь. Ей полтора годика.
Я листаю фото. Показываю ещё и ещё. Всё, что у меня есть. Вот Булка задорно хохочет в игрушечном магазине, увидев обезьянку, хлопающую в ладоши. Вот плачет на плановом осмотре. А вот фотография со мной в перерыве между игрой. Я в белом костюме и Верушка под стать.
То, что мелькает на лице матери нельзя описать двумя словами. Шок, непонимание, недовольство и неверие. Она устало растирает виски и на секунду прикрывает глаза, перестав рассматривать фото.
— Постой-постой. Соня, ты родила? — задаёт вопрос мама. — Боже, когда? Как?
— Я же говорю… Вере полтора года. Соответственно, родила я полтора года назад.
— Ты прекрасно понимаешь о чём я спрашиваю! — Мать повышает голос и резко встаёт с дивана. — Почему я не в курсе? Не заслуживаю? Бабушка поэтому к тебе сорвалась?
— Вот сейчас и рассказываю, — отвечаю приглушённо. — Да только ты кричишь. И кричала бы, позвони я тебе по телефону.
— Не считаешь, что как-то поздновато? — взвинчено спрашивает мама. — Я стала бабушкой больше года назад и даже не знала об этом!
Она шумно дышит носом, и вся дрожит от возмущения. Можно сказать, что это лишь репетиция перед тем, как я скажу о Вере её отцу. Понятия не имею, как Яр воспримет данную информацию. Знаю точно, что просто с ним не будет.
Мать заметно дёргается, когда слышит приближающиеся шаги отчима.
