Глава 17
Только отъехали, как завибрировал телефон. Я его на беззвучный режим поставил, пока в зале прохлаждался.
— Моши-моши, Кэйташи-сан. Надеюсь, у тебя все хорошо? Или помощь нужна?
— Как ты догадался, что это я?..
Совсем забегался сятэйгасира‑хоса, света белого не видит.
— Ты вместо сисястых подруг заведи секретаря, он подставит плечо, поддержит тебя в старческих попытках успеть за убегающим вдаль новым миром... Определитель номера у меня. Тебе это что-нибудь говорит?
— Тикусё! В самом деле, что-то я забыл... Ладно, чего звоню. Гото-сама хочет с тобой повидаться в среду, в девять вечера.
— У него?
— Да.
— Буду.
Конечно буду. Похоже, оябун с кем нужно насчет меня побеседовал, теперь озвучит решение.
— И Масаюки-сан передай, что ваш заказ готов будет утром. Пусть подъезжает.
— Отлично. Тогда он меня в школу забросит и потом к тебе.
Совсем хорошо. В итоге у нас будет две злые вооруженные огневые единицы для потенциального конфликта. А это куда лучше, чем увечный боевик и мальчишка с выпученными от удивления глазами.
— Если еще что понадобится, то я в кладовку пущу, пусть покопается.
— Понял. Домо, Кэйташи-сан. Надеюсь, в среду увидимся.
— Ага. Я тоже там буду. Все, удачи.
Закрываю телефон, чешу затылок.
— Масаюки-сан, завтра после школы заглянешь в офис к сятэйгасира‑хоса. Он отдаст автомат и пистолеты с патронами. Если будут гранаты, прихвати и их.
— Ящик, господин?
— Много нам ящика, мы же не собираемся войну устраивать. Штук шесть вполне хватит. Припрячем в лимузине, пусть катаются.
Когда припарковались у дома, я снова сел на переднее сиденье. Погонял лечение по мизинцам Масаюки, оценил результаты. Теперь суставы почти не отличаются от других на остальных пальцах. Разве что кажется, что жизненная пленка на них пока очень тонкая.
— Разрабатывай, но осторожно. Никаких ударов пальцами, тяжелый вес не поднимай. Думаю, что за неделю мы приведем их в порядок.
— Я ваш должник, господин.
— Ты мое второе я, Масаюки-сан. Так что давай не будем считаться, кто, кому и сколько должен. Очень надеюсь, что проблемы с китайцами были единственной крупной неприятностью на нашем пути.
Это я его типа успокаиваю. Потому что у самого кошки на душе скребутся. Но — наблюдения внешнего не заметил, посторонние лица рядом не мелькают. Значит что? Значит — или до меня пока у врагов руки не дошли, или у них хорошие средства внешнего наблюдения. И я это могу проверить — доступ к камерам у меня есть. А еще — доступ к их логам. Вот по району и пошарю — не лазает ли кто посторонний у меня под носом.
***
Закончив убирать на кухне, невысокая стройная женщина подошла к мужу и спросила:
— На выступлениях все было нормально? Эйко сама не своя.
— Да, все хорошо. Получила награду и грамоту. Сэнсей очень доволен — у него лучшая девочка в группе на весь район. Если постарается, через полгода сможет выступать на общих соревнованиях по Йокогаме.
— Тогда схожу, спрошу. Какая-то она вернулась слишком задумчивая...
Тихо постучав в дверь, Наоки Хаяси сдвинула ее и заглянула внутрь:
— Эйко-химэ, у тебя все хорошо? Я тебя не узнаю.
— Да, ока-сан. Все хорошо.
— Тогда давай я посижу рядом, а ты подумаешь. Может быть, захочешь мне что-нибудь рассказать.
Устроившись рядом, мать замолчала. Девушка достала из-под подушки деревянный футляр, раскрыла и положила перед ней.
— Это мне сегодня подарил Тэкеши-сан. Сказал, в благодарность за поддержку в школе.
— А ты его в самом деле поддерживаешь?
— Я над ним не смеюсь. Особенно после того, как он месяц назад подрался, а потом у него нашли слабый дар. Будет ходить в госпиталь, может, сумеют его удержать и развить.
— Родители наверняка очень рады — абэноши в семье, это к счастью.
— Он живет с дядей. Мама давно умерла, отец погиб еще когда Тэкеши-сан ходил в среднюю школу.
Посмотрев на изящные часы, Наоки нахмурилась:
— Мне кажется, но это дорогой подарок.
— Хай, мама. Но я хочу его оставить. Мне они очень понравились... Хотя принимать такой подарок от человека, которого почти не знаешь... Я запуталась, мама.
Наоки Хаяси размышляла. С одной стороны — молодые люди практически не знакомы. Но подарок сделан в знак благодарности за поддержку и дружеские отношения. Нормы приличия не нарушены. Кроме того, вручили часы не с объявлением каких-либо официальных отношений. Поэтому можно принять дар и не акцентировать на этом внимание. А вот если отказаться, то выскажешь неуважение к молодому человеку. Вряд ли он это заслужил.
— Когда Тэкеши-сан дарил часы, он сказал что-нибудь еще?
— Поздравил с успехами в изучении каратэ.
— Мне кажется, тогда нет причин отказываться. Все прилично. Единственное, часы можно брать в школу на торжественные случаи, не носить каждый день. Разве что завтра показать, что ты приняла подарок. Этого будет пока достаточно.
Приобняв дочь, мать поинтересовалась:
— Он тебе нравится? Для старшей школы нормально — общаться с мальчиками.
— Он забавный. Почти год его никто не замечал. Как и остальные парни — баловался на уроках, пытался с друзьями изображать крутых. Месяц назад попал в какие-то неприятности, пришел с разбитым лицом в школу. И взялся за ум. Даже удивительно... Он сейчас учится, сдает тесты. Директор очень доволен, потому что Тэкеши-сан остался в школе, не стал переводиться. Нам даже новые компьютеры в класс поставили и спортзал будут ремонтировать.
Наоки задумалась.
— Интересно. Но в самом деле, я не помню, есть ли еще в нашем районе абэноши. Для школы такой ученик — ценное приобретение.
— А еще он изображает взрослого. Иногда это кажется неуместным. Но его прощают.
— Сироте рано приходится взрослеть, Эйко-ко. Но если надумаешь пригласить мальчика в гости — дай знать заранее. Хорошо?
— Хай, мама. Обязательно.
Вернувшись в гостинную, женщина присела рядом с мужем и спросила:
— Ты видел одноклассника Эйко? Он подарил ей часы. Говорит, очень ценит поддержку в школе.
— Видел, — односложно ответил Кенджи Хаяси.
— Что-нибудь не так? У парня проснулся дар, он начинающий абэноши.
— В зале он спарринговал без использования силы.
— Спарринговал?
— Накано Исикава. Старшеклассник из школы Ямате Гакуин. Сын Исикавы, владельца автосервисов в Чигасаки. Коричневый пояс в контактном каратэ. Пришел в додзё, скандалил, оскорблял сэнсея. Был прекрасный вечер, но этот молодой бака пытался все испортить под конец.
