Он обречённо вздыхает. Стоит отдать должное, держится он неплохо. Штаны, по крайней мере, ещё сухие.
– Заказ на него был. Исполнитель Кос, а заказчика только отец знает. И как ты понимаешь, такой информацией он ни с кем не поделится.
– Значит, Кос исполнитель, не я?
– Конечно не ты, – подтверждает полудурок. – У Вики фамилия Баженова, а не Барышникова.
На его лице дёргается уголок рта. Улыбаться в открытую он не рискует, но явное довольство своим злым гением, от меня не ускользает.
– За что ты меня так ненавидишь? – решаю задать вопрос, который в последнее время несёт неожиданные плоды. – Ладно, в детстве ты стучал, а я творил всякую дичь, но позже мы же поладили. А потом ты стал вести себя как полный мудак.
– Как мудак, ты считаешь?
– Да. К девкам всё время цеплялся, что я приводил. Одну даже чуть не изнасиловал. Другой зачем-то по лицу заехал. Теперь Вика.
– Помнишь, моё шестнадцатилетние отмечали на озере?
– Да, – отвечаю.
Трудно забыть последний день, когда я вообще бухал в жизни. Прыжки с летящего на всех узлах катера, безумное фаершоу из сарая – это только малая часть программы мероприятия.
– Я тогда свою девушку пригласил, Леру. Мы ещё ржали, что она наконец лишит меня девственности в качестве подарка. А потом мы все нажрались и вырубились, там же где бухали, – Олег медленно сглатывает. – Так вот, я не спал.
Вспоминаю эту Леру…
Я тогда даже не кончил. Так надрался, что она где-то час мне дрочила, пытаясь вернуть в боевое состояние член. А рядом, отвернувшись спиной, спал Олег. Или, как теперь выясняется, не спал. Мне наутро было до блевоты перед ним стыдно, а от алкоголя с тех пор отвратило.
Ещё помню, как проводил с ней ликбез, чтобы Олег ничего не заподозрил. Казалось, всё прошло гладко. Лерка в итоге Олегу дала, а тот вскоре сам её бросил. Мне на это было плевать, главное я вышел сухим из воды.
Получается редкостного мудака и полудурка Олега сотворил я сам. И тут отличился.
– Прости, – говорю брату и убираю нож. – И за Вику тоже.
Бросаю ему ключи и убираюсь из его квартиры. Больше мне в ней делать нечего.
Спускаюсь к мотоциклу, вставляю ключи в замок зажигания. Надеваю перчатки.
«Заказ на него был» – не выходят из головы слова Олега.
Да, в Литейске это легко, местные менты на зарплате глаза на любую херню закроют.
Выходит Киба врал, что не берёт заказы на мокруху. Случайные жертвы в работе случаются, но с заказами он завязал. Так он мне говорил, после того как я отказался от предложения участвовать в подобных мероприятиях.
Ну-ну, завязал он. Деньги не пахнут, а ему всегда мало. Как только теперь узнать имя заказчика? Олег верно сказал, такой информацией Киба ни с кем не поделится. Ну, разве что с дулом у виска в руках безумца.
Только подобраться к нему не так просто. Рядом всегда как минимум двое из охраны и тревожная кнопка в кармане. Один щелчок и понабежит столько, что допрашивать уже будут меня.
Нужен продуманный план и несколько отморозков. Самых отбитых с кем я когда-либо имел дело.
Надеваю шлем и завожу двигатель. Следующая остановка – родина.
Глава 50
Антон
Делаю характерный стук в металлическую дверь. Засов открывается и из неё выходит Молот.
– Тебя пускать не велено, – говорит он. – Да и на представление ты опоздал.
Вид и слог у Молота недружелюбный, но это работа такая. А вообще он меня любит. Много ставок в своё время на мне поднял.
– И тебе добрый вечер, – говорю. – Пацаны ещё там?
– Получают расчёт.
– Мне б размяться, – подсовываю ему свёрток купюр. – Просто так, без зрителей. Если кто живой ещё остался.
– Надо подумать.
Молот берёт сверток уходить внутрь. Целую вечность его нет. Уже начинаю нервничать. Денег вроде немало дал.
Открывается.
– Главк только что вышел. Бойцы пока там, – протягивает мне увесистые ключи. – После себя прибрать, все двери закрыть, ключи мне привезти. Я на Дивизионной буду.
– Спасибо, – бросаю и просачиваюсь в дверь.
Закрываю изнутри на засов и, присвистывая, прохожу в центральный зал.
– Каких людей пустила к нам охрана! – приветствует вальяжно восседающий над остальными Рама.
– Я ж тебе сказал, – толкает его в бок Татар. – Молот не просто так шепнул не разбегаться.
– С чем пожаловал на наш пикник на обочине жизни, московский студент?
– Да решил напомнить, кто тут царь зверей, – говорю.
– Ох, какое громкое заявление! – говорит Рама. – Видел твой бокс по телику. Жалкое зрелище. Тебя там драться разучили по ходу.
– А вот и проверим, – снимаю куртку. – Или ты пас? Устал, наверное?
– Неее, я сегодня как раз не дрался. Считай, для тебя себя берёг.
Рама соскакивает с подиума и приглашает меня на арену.
Я прохожу в огороженный решёткой квадрат. Рама закрывает за нами ворота. Я смотрю вверх на подвешенные к решётке орудия, разрешённые к применению, если ты до них достанешь. Запоминаю, где находится в доступе излюбленная Рамой палица, чтобы его к ней не подпускать. Он с ней особенно жесток.
Неожиданный удар со спины по коленям сбивает меня с ног. Рама тут же набрасывается сверху, сжимая шею.
– Добро пожаловать в клетку, боксёр.
Перекидываю Раму через себя и вскакиваю на ноги.
– Спасибо за урок, – говорю.
– Ну, а что ты расслабился, – в один прыжок Рама дотягивается до палицы.
Чёрт, прям к ней его и кинул. Точно, расслабился.
Идёт в нападение, размахивая острой дубиной. Отступаю к решётке. В спину впиваются колючки проволоки. Прогибаюсь ниже удара и обхожу его сзади.
Бью ногой в спину, толкая лицом на проволоку. Блокирую руку с палицей, вжимая в колючки.
Иглы впиваются в кожу. Рама с усилием отрывает руку, я бью по ней, резко насаживая снова на колючую проволоку.
Хлещет кровь, его кулак разжимается, и палица падает на пол. Отбрасываю её ногой в противоположный угол. Раме удаётся развернуться и яростно наброситься на меня.
Рама настоящий зверь, дай ему волю, он бился бы насмерть.
Блокирую его удары, наношу между ними свои. Живот, бока, челюсть. Медленно, но верно изматываю и подкашиваю зверя. Он всё свирепеет. А свирепый зверь – глупый зверь.
Я тактично отступаю в направлении брошенной палицы. Её кажущаяся доступность пьянит и манит его. В какой-то момент он открывается и подпускает меня слишком близко. Подбиваю ему колени, захватываю с пола орудие и, в моменте оказываясь у него за спиной, приставляю к горлу.
