— Хорошо.
Мерлин протянул ей маленькую прозрачную затычку, затем помог вставить ее в ухо. Он был прав. Был момент дискомфорта, так как ушной канал был заблокирован, но затем «реле», казалось, почти исчезло, поскольку оно идеально соответствовало форме ее уха.
— Он также предназначен для того, чтобы позволить вашему уху дышать и предотвращать попадание пота за него, — сказал ей Мерлин. Его голос звучал немного странно. Это был явно его собственный голос, но в нем был странный, новый тембр. Это была мелочь, и она была уверена, что быстро привыкнет к ней, но все равно ее бросало в дрожь от осознания того, что она использует хотя бы крошечную часть «технологии», которую Лэнгхорн и Бедар украли у человечества много веков назад.
— Теперь, о том, как вы программируете коммуникатор… — начал Мерлин, затем резко остановился, когда Кэйлеб поднял левую руку и помахал указательным пальцем перед носом сейджина.
— Ты сказал мне, что тебе понадобится всего несколько минут, чтобы объяснить ей все это, — сказал император. — И, теперь, когда я думаю об этом, ты мог бы рассказать ей об этом, используя этот «аудиопередатчик», даже когда мы летим обратно в Корисанду, не так ли?
— Да, — ответил Мерлин. — И ты упоминаешь об этом, потому что..?
— Потому что вам с Эдуирдом пора найти эту колоду карт, — едко сказал ему Кэйлеб. — Я не видел свою жену почти шесть месяцев. Я намерен наверстать упущенное время, прежде чем мы с тобой вернемся в Корисанду. Начиная с этого момента.
— О.
Мерлин взглянул на Сихэмпера. Сержант открыто ухмылялся, и Мерлин пожал плечами.
— Не забывай, что мы должны вернуться, пока в Корисанде еще темно, Кэйлеб, — мягко сказал он.
— О, я так и сделаю. Но ты же сам сказал мне, что мы могли бы долететь всего за девяносто минут, если бы пришлось.
— Я сказал, что в случае чрезвычайной ситуации мы могли бы вылететь за полтора часа, — поправил Мерлин.
— И если то, что я могу провести пару часов со своей женой, не является «чрезвычайной ситуацией», то, черт возьми, так и должно быть.
Шарлиэн изо всех сил старалась не хихикать, а Сихэмпер покачал головой, глядя на Мерлина.
— Есть некоторые вещи, с которыми не может бороться даже сейджин, даже если он на самом деле восьмисотлетний или девятисотлетний ПИКА, — сказал стражник.
— Вижу, — сказал Мерлин со своей собственной улыбкой.
— Двигайся, — Сихэмпер мотнул головой в сторону балкона Шарлиэн. — Если ты забыл взять с собой карты, у ее величества есть пара колод в гостиной.
ИЮЛЬ, Год Божий 893
I
Дворец князя Гектора, Мэнчир, Лига Корисанды
— Думаю, пришло время, — кисло сказал князь Гектор. Он и граф Тартариэн были одни в маленьком частном зале совета. Князь стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел из окна башни на крыши своей столицы, и еще дальше, на широкие голубые воды гавани, где невооруженным глазом можно было различить крошечные белые пятна на горизонте. Паруса. Паруса чарисийских шхун, зависших, наблюдающих, ожидающих, чтобы свистнуть своим более крупным и мощным братьям, если какой-нибудь корабль флота Тартариэна окажется настолько глуп, чтобы рискнуть выйти из-под защиты береговых батарей.
По крайней мере, это лучше, чем смотреть в другую сторону, — кисло подумал он. — Линии осады и артиллерийские позиции гораздо более… навязчивы.
— Мой князь, я… — начал граф.
— Знаю, что ты собираешься сказать, Тарил, — перебил Гектор, не отрывая взгляда от гавани, — и ты прав. При таких темпах развития событий мы сможем продержаться здесь, в столице, по крайней мере, еще три-четыре месяца. На самом деле, возможно, даже дольше. Так что нет, ситуация еще не совсем безнадежна. Но на самом деле это моя точка зрения. Если я предложу начать переговоры с Кэйлебом сейчас, это будет самое близкое к позиции силы, которую я, вероятно, найду. И, — он тонко улыбнулся, — хотя бы Айрис и Дейвин вне его досягаемости.
Несмотря на все его усилия, выражение лица Тартариэна выдало его, и Гектор лающе рассмеялся.
— О, я уверен, что они сейчас в безопасности в Делфираке с Филипом, Тарил! Либо так, либо, — его собственное выражение лица на мгновение напряглось, — они, во всяком случае, на дне моря, и если капитан Харис смог вернуть «Ланс» домой после пролива Даркос, он сможет добраться до залива Швей. И я доверяю Филипу, что он проведет их через остаток пути до Делфирака. — Он глубоко вдохнул, затем встряхнулся, как человек, стряхивающий с себя худший кошмар. — Кроме того, если бы их корабль был захвачен, Кэйлеб бы уже сказал мне об этом! Он, конечно, не стал бы держать это в секрете, учитывая, насколько его сообщение мне, что они в его руках, усилило бы давление на меня.
Тартариэн кивнул, и Гектор пожал плечами.
— Как я уже сказал, — продолжил князь, — они вне его досягаемости. К сожалению, я не таков и не собираюсь быть таким. А это значит, что с этого момента моя позиция будет только ослабевать.
— Без сомнения, это правда, мой князь, — сказал граф с обеспокоенным выражением лица, — но, конечно, Кэйлеб тоже это понимает. На его месте, боюсь, я был бы склонен игнорировать любые предложения о переговорах до тех пор, пока положение другой стороны не станет ближе к отчаянному.
— Такая возможность всегда есть, — признал Гектор. — Но есть и противоположные соображения. Кэйлеб ненавидит меня до глубины души. Что ж, это чувство взаимно, и он вряд ли это забудет. На самом деле, он, вероятно, поймет — точно, я мог бы добавить, — что я предам его в самый ранний возможный момент. Так что ты, несомненно, прав в том, что он будет сильно склонен позволить мне вариться в собственном соку, по крайней мере, еще некоторое время.
— Но он также должен смотреть на то, что произойдет после его победы. Давай посмотрим правде в глаза, — Гектор на мгновение оскалил зубы, — так или иначе, он победит. Это не твоя вина, или Райсела, или Корина. Если это чья-то вина, то моя собственная, но настоящая причина в том, что у нас просто никогда не было времени привыкнуть к каждому из его маленьких сюрпризов.
— С другой стороны, как ты сам однажды указал мне, Корисанда — не совсем маленькая территория. Особенно, когда Айрис и Дейвин вне его досягаемости, ему придется беспокоиться о том, как он собирается умиротворить княжество после этого, и его лучшим шансом на какую-либо мирную капитуляцию будет урегулирование путем переговоров со мной.
— Но если он не ожидает, что вы будете… оставаться побежденным дольше, чем вы должны, он не оставит вам больше власти, чем захочет дать, — указал Тартариэн.
— Нет. На самом деле, он будет настаивать на всем, что только сможет придумать, чтобы отрезать мне ноги, — мрачно согласился Гектор. — И я не смогу противостоять большинству условий, которые он решит навязать. Лучшее, на что я могу реально надеяться на данный момент, — это то, что он оставит меня технически на троне, с «советниками» — или, возможно, даже прямым вице-королем со здоровенным гарнизоном — выглядывающим из-за моего плеча и наблюдающим за каждым моим движением, как виверна следит за кроликом. Он не дурак, Тарил, и он знает, что я уже убил его отца, и что мне действительно все равно, кто снимет с него голову… до тех пор, пока кто-нибудь, наконец, не решится на это. — Его улыбка была тонкой и уродливой. — Если он вообще оставит меня на троне, то это будет при условиях, которые сделают меня в лучшем случае не более чем его пенсионером.
