– Я когда-нибудь рассказывал тебе о своем отце? – спросил он. Должно быть, почувствовал, что она проснулась.
– Кое-что рассказывал, – отозвалась она, возвращая тело в более удобное положение и приподнимая голову, которой под странным углом упиралась в дверь, пока спала. Перл помассировала затекшие плечи, размяла шею. Протянув руку, папуля погладил ее по спине.
– Прости меня, – попросил он. – За все.
– Все в порядке, – заверила его она.
– То место, куда мы сейчас направляемся, – сказал он, – принадлежит нам. Мы едем домой. Там мы будем в безопасности. Осядем.
Они ехали на восток – к своей обетованной земле. К симпатичному дому в лесной глуши. Они были по горло сыты захудалыми пригородными развалюхами, задерживаться в которых было небезопасно. С тех пор как она стала называть себя Энн, а Чарли – папулей, прошло уже два года. Она удаленно окончила среднюю школу. Впереди маячило восемнадцатилетие. Папуля интересовался ее дальнейшими планами. Какую дорогу выберет его почти взрослая воспитанница? Она подумывала поступить в колледж. Папуля говорил, что такого надувательства свет еще не видывал: «Ты и без того умнее, начитаннее и эрудированнее большинства людей с учеными степенями».
Стелла всегда настаивала на колледже. Для нее не стояло вопроса, пойдет ли Перл учиться, – только вопрос выбора учебного заведения. Перл была умной и трудолюбивой, отличницей, само собой, могла похвастаться впечатляющими результатами выпускных экзаменов. У нее были кое-какие сбережения – папуля поделился с ней нажитым непосильным мошенничеством. Интересно, как на нее посмотрят, если она заявится в бухгалтерию колледжа с большой сумкой наличных денег?
Они закрыли все свои счета, обилие которых стало серьезно беспокоить папулю. Все до единого. Теперь их сбережения колесили по стране вместе с ними – в двух чемоданах на заднем сиденье.
– Расскажи мне о своем отце, – попросила она. – Ты упоминал, что он был пьяницей и мошенником. И что он умер в тюрьме.
Перл видела его фотографию – среди немногочисленных вещей папули был один-единственный фотоальбом, который она пару раз листала. Ей особенно нравилась свадебная фотография его родителей: они сбегали вниз по ступеням церкви, в воздухе кружили лепестки роз, лица всех присутствующих озаряли улыбки. В альбоме был и черно-белый снимок папули – на руках у отца, на фоне роскошного бруклинского жилого дома. Папуля почти не изменился: такой же серьезный, такой же голубоглазый. Его отец, поджарый, лысеющий, с бровями, похожими на гусениц, в камеру не смотрел. Он стоял хмурый, в потрепанной майке-алкоголичке, а на его руке грязным пятном темнела выцветшая татуировка – папуля говорил, что это была русалка.
Папуля хранил в альбоме и другие фотографии – женщин, молодых девушек. Все женщины были как на подбор: глазастые, пышногрудые, с густыми копнами вьющихся волос и тоскливыми взглядами бывших старлеток. Прямо как Стелла. Девушек он выбирал стройных, белокожих – похожих на Перл, какой она была до их побега. Которая теперь красила волосы в угольно-черный и прятала взгляд за длинной челкой.
– Все так, – кивнул папуля. – Но он многому меня научил.
– И предпочитал прянику кнут? – нарочно подначила она, хотя и понимала, что могла его разозлить. Чем ближе подходило ее восемнадцатилетие, тем более замкнутым становился папуля. Между ними то и дело возникали склоки. Он почти перестал с ней разговаривать – и она ухватилась за возможность впечатать его в им же выстроенные стены. – Я видела шрамы.
– Возможно, этот урок был главным из всех, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги. – Не доверять никому, даже тем, кто, казалось бы, должен тебя любить.
Неосвещенная пригородная дорога, по которой они ехали, вилась через густой лес. Они не встречали других машин уже… Она не была уверена, как долго, – она спала. Казалось, будто они переместились в совершенно другой мир: в заколдованный лес или на другую планету. Будто во всем свете остались только они, только свет их фар, рассекающий надвигающуюся ночь.
– Вспомни своего отца, – сказал он.
– Я даже не знаю, кто он.
– Именно, – кивнул папуля. – А ведь отец должен быть человеком, который защитит тебя от тьмы и ужасов, поджидающих за углом. Но он своим долгом пренебрег, так ведь?
– Так.
В детстве она часто выдумывала об отце истории. В некоторых он был шпионом с секретной миссией в России (где же еще?) и однажды собирался вернуться домой – героем, – чтобы заботиться о ней и Стелле, баловать их деньгами и игрушками. В других он представлялся ей астронавтом, которого отправили в семилетнее путешествие на Марс. Тем, кто спрашивал, она говорила, что он разбился на мотоцикле. Или что погиб в Афганистане – она много раз слышала эти слова от других людей.
«Спасибо за твою жертву», – сказала ей одна женщина, погладив по щеке. Перл понятия не имела, что это значило. Она наплела учителям столько самых разных сказок, что разбираться в ее фантазиях вызвали Стеллу.
– Перестань идеализировать отца, – сказала ей мать. – Он был самым обыкновенным.
Когда Перл стала старше, Стелла рассказала ей правду. У нее был роман с женатым мужчиной. Она забеременела, от жены он уходить не стал, но обещал ей финансовую поддержку до тех пор, пока Перл не окончит колледж. По словам Стеллы, большинство мужчин не сделали бы и этого. У него была семья, другие дети. Он не хотел общаться с Перл и Стеллой. Он просто… не тянул.
– Я хочу с ним познакомиться, – призналась Перл матери.
– Зачем тебе знакомиться с тем, кто знать тебя не желает? – спросила Стелла. – Не забивай себе голову этими глупостями.
Обещание отец держал – вот откуда у них были деньги на еду, одежду, образование, даже на брекеты. Позже Перл догадалась, что в этом крылся и секрет непотопляемости их убыточного магазина. Материальная помощь от ее таинственного отца. Обыкновенного отца. Не желающего ее видеть.
– Чему еще он тебя научил? – спросила Перл папулю.
– Всегда оглядываться через плечо.
– Хороший урок.
– И ни за что не даваться живым.
– Вот как… – Перл немного оторопела. – Какой невеселый выходит разговор…
Папуля улыбнулся – и вдруг рассмеялся. Вспыхнули искры его былой жизнерадостности – он все еще не мог прийти в себя после Финикса.
– А если я вдруг скажу, что знаю личность твоего отца?
Перл пожала плечами, хотя и почувствовала легкий трепет.
– Что, если?..
– Я нашел кое-какие бумаги в спальне Стеллы. Я знаю, кто он. Там было указано имя и адрес.
– Здорово.
– Думаю, тебе стоит связаться с ним.
Перл почувствовала, как к горлу подступает ком.
– Он не хочет меня знать.
– Может, так, а может, и нет. В любом случае, за ним должок.
Перл понимала, к чему он клонит. Мошеннику всегда нужна была жертва. Даже когда гончие взяли след. Даже когда денег хватило бы, чтобы обеспечить спокойную и комфортную жизнь до лучших – безопасных – времен. Акула не могла перестать плавать, не могла залечь на дно.
