«Держись, – пыталась настроиться она. – Возьми себя в руки».
Время близилось к часу дня. Скоро мама заберет ее мальчиков из школы. Селена обещала позвонить Оливеру, как только он вернется с учебы. Но ответов у нее по-прежнему не было. Ни одного. Зато вопросы беззастенчиво множились.
Куда делась Женева?
Что натворил Грэм?
Как – ради мальчиков – ей сохранить брак?
Ее трясло – трясло всю, от самого дрожащего сердца до кончиков пальцев. Свободную руку она подмяла под себя, чтобы детектив Кроу не видел, насколько она была напугана.
Вопросы роились и в голове Кроу. Она знала, что не должна отвечать ни на один из них. Но он уже был здесь, надежный, прямолинейный. Он сидел, подавшись вперед, к ней, пристально глядя в ее глаза. Почему-то его присутствие успокаивало.
– Как долго вы знаете о романе вашего мужа с Женевой Марксон? – мягко спросил он.
Лгать смысла не было. Видимо, полиция уже все разнюхала.
Перед ней на столике лежала распечатанная переписка Грэма с Женевой, которая каким-то образом просочилась в средства массовой информации. Кто мог это сделать?
Грэм: Я все еще кайфую
после нашего секса.
Чертовски круто.
Женева: Я все еще чувствую
на губах твой вкус.
Боже. Как отвратительно. Целых две страницы этой мерзости. Она не стала читать – лишь бегло просмотрела. Но ей хватило того, что она случайно выцепила взглядом.
– Около недели, – призналась она, откидываясь на мягкую спинку дивана. – Я увидела их на записи с камеры наблюдения.
– Итак, вы солгали. – Казалось, он устал постоянно ловить на этом своих собеседников. Она была всего лишь очередной лгуньей, сидящей напротив, – вероятно, одной из многих.
– Да, – кивнула она.
Она хотела извиниться, но передумала. За что ей было просить прощения? За то, что ее муж трахнул няню? За то, что она потом бесследно исчезла?
А может быть – как будто ей мало досталось, – за то, что этим утром тошнотворные, похабные сообщения, которыми обменивались Грэм и Женева, попали в лапы полицейских, запросивших доступ к данным телефона пропавшей девушки, а затем еще и просочились в СМИ?
И в конце концов, разве Селена должна была извиняться за то, что пыталась защитить своих детей – свою жизнь – от этого позора?
– Почему? – поинтересовался детектив Кроу. – Почему вы не сказали мне правду?
– Ну-у… – протянула она и в притворном недоумении поднесла руку к подбородку. – Даже не знаю. Стыд. Страх. Безумная попытка сохранить разваливающуюся жизнь. Надежда выяснить, что все это – чья-то глупая шутка. Отрицание, вероятно.
– Ладно, – сказал он, жестом останавливая ее. – Я понял. Все понял.
В этот раз он пришел один, без напарника, который, как пить дать, допрашивал сейчас Грэма. Уилл тоже был с ними – в отделении. Она видела достаточно полицейских сериалов, чтобы догадаться о цели подобного хода. Разделить их. Застать Селену одну, слабую, напуганную, неспособную позвонить занятому рыбой покрупнее адвокату.
Самым правильным, самым разумным было бы не пускать детектива даже на порог.
«Я не стану говорить с вами без своего адвоката», – вот что нужно было ответить. Но она этого не сделала. Поэтому теперь они сидели друг напротив друга в ее гостиной.
Возможно, если бы все это время она не сидела в одиночестве, читая слитую в Интернет переписку и комментарии пользователей «Твиттера» и «Рэддита», она бы не так отчаянно нуждалась хоть в какой-нибудь компании. Она невероятно обрадовалась, увидев на крыльце детектива – честного человека в поисках ответов. Такого же, как Селена.
– Но дальше давайте начистоту, договорились? – предложил он.
Начистоту. Какое скользкое определение.
– Хорошо.
– Вы знали об их переписке?
– Нет. – Ее шею обдало жаром, щеки запылали.
После того как всплыл этот полный грязи и похабщины диалог, исчезновение Женевы заиграло новыми красками. Среди прочих встречались и довольно жесткие сообщения. Упоминался и бондаж, и наказания.
Тогда я свяжу тебя,
поставлю раком и отымею.
Серьезно? С каких пор Грэму такое нравилось? Селена за ним подобных пристрастий не замечала. Но, как оказалось, не замечала она много чего. Вскрылась и правда о романе Женевы с Эриком Такером. Приправленная такими же мерзкими сообщениями.
В трендах «Твиттера» уже красовался хештег #ОзорнаяНянька.
Телефон Селены не умолкал ни на минуту. Она всякий раз проверяла оповещения – на случай, если с ней свяжется мама или кто-нибудь из школы. Последнее сообщение прислала Бет:
В ее соломенный домик, который она считала кирпичным.
Грэм переписывался не только с Женевой – полиция пробила доступ и к его телефону. Сколько грязи. Сколько слов, которые, думала Селена, никогда не приходили в голову ее мужу и уж тем более не слетали с его губ. Эти сообщения тоже исходили садизмом, темным, пугающим. Но было кое-что даже более тревожное:
Я знаю, кто ты. И знаю, что ты сделал.
Тебе это с рук не сойдет. Я обещаю.
Она подумала, что они могли забрать телефон Грэма. Но наверняка она не знала. Не знала, как работает полиция. Попросят ли они и ее телефон? Отдавать ли его без ордера?
Детектив Кроу кивнул в сторону распечаток, лежавших на столике между ними. Внезапно Селена почувствовала себя очень уязвимой. Не стоило его впускать, нужно было дождаться Уилла. Очередной просчет.
– Есть идеи, кто это может быть? – спросил детектив. – И что такого мог увидеть этот человек? Что не сойдет Грэму с рук?
Как ни странно, какая-то ее часть все еще порывалась солгать.
«Это я, – могла бы сказать она. – Просто устроили ролевую игру».
Защищая мужа, она хотела защитить детей.
Но особенно сильно она хотела защитить себя, тот образ, что она транслировала вовне. Селену, которая была замечательной мамой, которой повезло с мужем и с успешной карьерой. Идеальную Селену. Селену из «Инстаграма». На голову выше сестры. На голову выше друзей. Но при этом скромную. Скромную и великодушную.
У унижения был привкус, оно комком застревало в горле.
У страха было собственное, неповторимое звучание – он звоном стоял в ушах.
– Миссис Мерфи?
– Понятия не имею, – огрызнулась она. – Откуда мне знать?
– Он уже изменял вам раньше?
