Женева навела порядок в гостиной: сложила одеяло, взбила подушки. Она выключила телевизор и увидела в погасшем экране свое отражение. Взъерошенная, небрежно одетая: в мешковатую рубашку и широкие, не по размеру джинсы. Грудь выглядела просто огромной – в плохом смысле. Мужчины от этого с ума сходили. А ей казалось, что пышный бюст только полнит ее – а она и без того не была худышкой. Сегодня она даже не стала краситься. В отражении она напоминала себе самую клишированную домохозяйку. Только без дома и семьи.
Снова всплыли мысли о сестре – идеальной сестре, безупречной красавице, которая никогда не совершала ошибок и умело контролировала каждое свое действие. Мысли навязчивые, непрошеные.
– У тебя хоть парень-то есть? – поинтересовалась она недавно. К Женеве, ее жизненному выбору и работе она относилась исключительно критически. Женева знала, что не должна зависеть от ее одобрения, – но все равно страстно желала его получить.
Запищала, докладывая о выполненной работе, стиральная машина. Женева уже собиралась идти перекладывать белье в сушилку, когда услышала, как открылась гаражная дверь.
Черт.
Грэм.
Ее ладони вспотели. Он ведь не станет к ней приставать? Мальчики уже были дома. К тому же в пятницу Селена могла вернуться домой в любое время. Женева направилась в прачечную, переложила белье. Она спешила убежать. Селена могла заплатить ей и в понедельник.
– Я сегодня пораньше! – услышала она голос Селены несколько минут спустя.
Мальчики тут же ломанулись вниз по лестнице. С грохотом сбежав на первый этаж, они принялись кричать:
– Мама! Ма-а-ама! Мамочка!
«Как это, должно быть, приятно», – подумала Женева, чувствуя знакомый укол зависти. Иногда она ощущала эту горечь – быть сторонней наблюдательницей, незваной гостьей, чужой среди своих.
– Когда ты планируешь начать жить, Женева? – снова зазвучал в голове голос сестры, звонкий, сочащийся притворным участием. – Ты же способна на большее, разве нет? Я всего лишь беспокоюсь о тебе. У тебя как будто случилась остановка в развитии.
Остановка в развитии. Так говорили о людях, которые переставали взрослеть после травмы, горя или полной, непоправимой потери любви того, кто их воспитывал. Диагноз мог бы оказаться верным. Какой-какой, а глупой ее сестра уж точно не слыла.
Разобравшись с бельем, она спустилась вниз.
Она застала Селену на кухне. Дети прижимались к ней – она, высокая и стройная, обнимала их в ответ. Оливер унаследовал ее смуглую красоту, Стивен был похож на более светлого и пухлого отца. Селена высвободилась, еще раз обняв и поцеловав каждого, и натянуто улыбнулась Женеве. Когда их взгляды пересеклись, внутри у Женевы все сжалось. В глазах Селены она заметила отстраненность и холодность.
Она все знала.
– Тебе повезло, – сказала Селена. – Твои выходные тоже начнутся пораньше.
– Здорово, – улыбнулась Женева.
– Конечно, я заплачу тебе за весь день, – любезно добавила Селена.
– Спасибо.
Она не выглядела рассерженной. Если она знала… Как она могла выносить присутствие Женевы? Если знала – как сумела уйти на работу? Почему притворялась, будто все в порядке? Женева вспомнила о пятнах крови на столешнице.
Она начала собираться домой.
«Прости, – хотела сказать Женева. – Ведь он мне даже не нравится. У моих действий есть причины, глубокие и запутанные, если верить моему психологу. Если бы ты знала историю моей жизни, ты поняла бы, почему я так часто ошибаюсь. А еще у меня есть сестра, и я делаю все, о чем она меня просит. Я запуталась в собственной жизни. Я не могу вырваться».
Но она ничего не сказала.
– А где папа? – спросил Оливер.
– Он уехал на выходные, – ответила Селена. – Ты должен помнить.
Нахмурившись, Оливер в замешательстве покачал головой:
– Нет.
– У него «мужские» выходные, – объяснила она. – Они с дядей Джо рыбачат.
– Это как наши игры в садике? – невинно поинтересовался Стивен, широко распахнув глаза.
– Прямо как ваши игры в садике, – задорно подтвердила Селена. Женева попыталась улыбнуться ей, но та упорно избегала ее взгляда.
– Он не попрощался, – буркнул Оливер, не отрывая глаз от двери, будто надеялся, что в нее вот-вот войдет Грэм.
– Попрощался, – возразила Селена. – Рано-рано утром. Ты даже проснулся, неужели забыл?
– Нет, – гнул свое Оливер. – Он не попрощался.
Селена погладила его по голове и одарила любящей улыбкой.
– Ты просто не помнишь, засоня.
– Я помню, – вмешался Стивен, напрашиваясь на похвалу Селены. – Он шепотом попрощался.
– Именно, – кивнула Селена, потрепав его по плечу. Стивен бросил на все еще хмурого и недоверчивого Оливера победоносный взгляд.
– Он позвонит перед сном? – продолжал допытываться Оливер.
– Если у них ловит сеть, – спокойно ответила Селена. – Мне он сегодня не звонил. Так что я бы на вашем месте не особо надеялась.
Если Селена и была недовольна поездкой Грэма или даже история про поездку была прикрытием, перед мальчиками она этого не выказывала. Тряпка, которой Женева вытирала пятнышки крови, приобрела красноватый темный оттенок. На столешнице тоже остались едва заметные розоватые следы, отмыть которые ей так и не удалось. Она слышала, что кровь невозможно вывести полностью. Гемоглобин остается всегда: впитывается в пористые поверхности, въедается в волокна. Она дважды промыла салфетку с отбеливателем и засунула ее к другим тряпкам в шкаф.
– Я сейчас быстро переоденусь, – сказала Селена. – Присмотришь пока за ними?
– Конечно, – с готовностью отозвалась Женева. – И если захочешь в выходные потратить часок на себя – просто напиши.
– Ловлю на слове, – по-прежнему не глядя на нее, проговорила Селена и скрылась на лестнице.
Женева усадила ребят перед телевизором и запустила им «Охотников на троллей», за приключениями которых они наблюдали едва ли не в миллионный раз. Она поцеловала обоих в лоб, наказав в выходные слушаться маму.
Затем собрала вещи, не забыв про чек, который Селена оставила на кварцевой столешнице. Ровно столько, сколько ей причиталось. Без чаевых, на которые обычно была щедра Селена.
Отношение проявлялось в мелочах. Большинство людей не замечало деталей, которые могли рассказать столько нового. Женева уставилась на чек, на витиеватую подпись Селены, на аккуратно выведенную от руки дату.
«Пора составлять новое резюме», – поняла Женева. Сестра, конечно, будет недовольна. Но у нее наверняка имелся план и на этот случай.
Она подошла к лестнице и крикнула:
– Я усадила мальчиков! Пойду.
