Чарли одарил ее широкой понимающей улыбкой. Стелла откинулась на спинку кресла. Перл хотела посмотреть на ее реакцию – и она ее получила. От Чарли все это не укрылось.
– Ну вот, испортила мне аппетит, – скривилась Стелла, поднимаясь из-за стола.
– Сядь, – попросил Чарли.
Перл слегка вздрогнула и глянула на мать. Он произнес это нежно, умоляюще. Но Стелле не нравилось, когда внимание собеседника не было приковано к ней. И она терпеть не могла, когда ей указывали, что делать, – особенно когда ей указывали мужчины. Сейчас она взорвется? Начнет рвать и метать? Перл уже приготовилась к последствиям.
– По-моему, Перл просто пытается нас шокировать, – с ухмылкой объяснил ей Чарли. Повисшее в комнате напряжение схлынуло.
Перл не ожидала, что Стелла так легко сдастся и снова усядется за стол, бросив на нее только удивленно-раздраженный взгляд.
– Извини, – буркнула она, гоняя по тарелке кусок курицы.
– Сегодня я вынула из мышеловки в кладовке мертвую полевку, – процедила Стелла. – И это было ровно настолько отвратительно, насколько я и предполагала. Достаточно шокирующе?
Чарли накрыл руку Стеллы своей рукой.
– Тебе больше не придется заниматься ничем подобным, Стелла, – пообещал он. – Теперь это мои заботы.
– Спасибо, Чарли, – мурлыкнула она необычайно мягко и искренне. Он определенно был другим.
Перл помогла Чарли вымыть посуду, а Стелла занялась бухгалтерией. Все это время Перл чувствовала на себе его взгляд.
– Забавный ты ребенок, Перл, – усмехнулся он, перехватив ее взгляд, и, постучав пальцем по виску, добавил: – Умная.
Перл привыкла быть невидимкой. До этого момента она даже не подозревала, как это приятно – когда тебя замечают.
Глава шестая
Селена
Ее собственный дом казался ей чужим. Она въехала на подъездную дорожку и так и осталась сидеть в тихо урчащей машине. Она рассматривала свой дом, будто претенциозный особняк из журнала, красивое место, которое ей не принадлежало. Именно о таком она мечтала в детстве – о большом двухэтажном коттедже с просторными комнатами и высокими потолками, со ставнями и черепицей, окруженном разлапистыми деревьями и ухоженным садом. Она каждый год засаживала клумбы многолетними цветами – и каждый год заменяла их новыми. Летом она тщательно выпалывала сорняки, в межсезонье щепетильно украшала двор к Хеллоуину и Рождеству.
– Твой дом – это самое сердце твоей жизни, – любила повторять ее мать. Сердце Селены было разбито. Вместе с домом и, надо полагать, жизнью.
В комнате мальчиков уже было темно, сквозь задернутые шторы пробивалось лишь тусклое оранжевое свечение ночника. Она была расстроена, что не успела поцеловать их на ночь, но в то же время рада – хотя бы не пришлось сквозь силу выдавливать улыбку.
Она все еще думала о незнакомке. О ее голосе, ее словах. Она устала закрывать на все глаза. Она больше не могла притворяться – ни единого дня.
Она заглушила двигатель, оставив машину на подъездной дорожке – Грэму хватит места, чтобы выгнать свою. Открывая гараж, она рисковала разбудить мальчиков, а ей этого не хотелось.
Она бросила сумки в теплой светлой прихожей, прямо у двери, прошла по коридору на кухню и стала ждать.
Вошедший в комнату Грэм – красивый, приятно пахнущий – был только из душа. Ну конечно. Смывал следы содеянного.
– Привет, – сказала она. – Нам нужно поговорить.
Они встретились дождливым вечером в Ист-Виллидже
[8]. Селена направлялась в крошечное заведение неподалеку от авеню А
[9] на презентацию книги известного бармена. Она опаздывала, поэтому сломя голову неслась по улице. Ветер выворачивал ее бесполезный хлипкий зонтик. Каблук подломился, и она рухнула на тротуар. Содержимое ее сумки покатилось по асфальту. Телефон упал плашмя – послышался подозрительный треск.
– Боже мой! Вы в порядке?
Она была скорее в шоке – несмотря на то, что все же умудрилась стесать колено. Крепкий темноволосый парень, одетый в стильную кожаную куртку и зауженные брюки, подобрал ее телефон, губную помаду и кошелек. Помог ей подняться. Растерзанный зонтик остался валяться на земле. Дождь не прекращался. Оба промокли до нитки.
– В порядке, – ответила она, смущенно усмехнувшись. – Я такая растяпа! Постоянно падаю.
Она и вправду была неуклюжей и к тому же выбирала на удивление непрактичную обувь. Городские тротуары и вовсе будто сговорились сбивать пешеходов с ног. Она почти всегда опаздывала и была очень рассеянной.
– У вас кровь.
– Ого, – ахнула Селена, осмотрев ногу. – Здорово упала.
Ручеек крови успел прочертить голень от колена до самой лодыжки. Даже не пытаясь сбежать куда-нибудь от моросящего дождя, она достала из сумки салфетку. На парня она старалась не смотреть – чувствовала себя слишком неловко. Но он, проворно выхватив салфетку из ее рук, склонился перед ней и отер кровь.
Когда он наконец, обворожительно улыбнувшись, поднял на нее глаза, такой дерзкий, такой уверенный в себе, она без памяти влюбилась.
– Я Грэм, – представился он.
– Селена.
– Думаешь, стоит рассказывать нашим детям об этом вечере? – Грэм встал и забросил салфетку в ближайшую урну.
Она чуть не расплакалась. День выдался просто ужасный: она проспала, опоздала на поезд, не по-детски напортачила по работе, за что ее отчитал босс, который и так, казалось, был вечно ею недоволен. И этот день оказался лучшим в ее жизни. Тот далекий-далекий день.
Бедный Уилл. В то время они жили вместе. Она рассталась с ним до того, как начала встречаться с Грэмом, – она не позволяла себе даже поцелуев с другим, пока не съехала от Уилла. Разрыв вышел болезненным, но мирным, они хотели остаться друзьями.
– Ты уверена насчет этого парня? – несколько месяцев спустя спросил ее Уилл за чашкой кофе.
– Никогда и ни в ком не была так уверена, – ответила она. Сейчас Селена понимала, насколько бесчувственно это прозвучало по отношению к бывшему.
Грэм умел ухаживать: ужин в «Мэдисон Парк Одиннадцать»
[10], зиплайнинг
[11] в Коста-Рике, неожиданная поездка в Париж. Кольцо с огромным бриллиантом, врученное на катке в Центральном парке. Свадьба, сыгранная с размахом – совершенно неоправданным, – в загородном клубе ее отца, медовый месяц на Гавайях, покупка дома. Все было как в сказке.
