- А где амулет? - вдруг тихо спросила женщина.
- Не знаю. Остался лежать там, у ямы... - лэпхо почесал подбородок. - А потом его вроде там уже не было...
- Мне кажется, его прибрал к рукам Пуш-Мача, - прошептала Ларимма. - Спрятал куда-то, ворюга...
- Наплевать. Нам он больше не нужен, только бы освободили Салакуни.
- Только бы освободили Салакуни... - эхом повторила шерешенка.
Время шло, ничего не менялось. Пуш-Мача продолжал рассматривать лежавшие перед ним прозрачный шар, моток нити и железную пластину, наверное, советовался с живущим в затылке предком. Наконец он хлопнул в ладоши и что-то негромко приказал подскочившему охотнику. Тот выбежал и вскоре в подземный зал внесли новые плошки с горящим маслом. Стало гораздо светлее, зрители притихли, только у входа пихались те, кому не хватило места.
- Сидите тихо, - распорядился Пуш-Мача. - Если шумом повредите ритуалу мга, то это ляжет проклятием на весь наш народ. А где мой сын?
- Я иду, отец! - крикнул Чунга-Заш от входа. - Не могу пробраться!
- Так пропустите его. Ты принес?
Вместо ответа юноша протянул старейшине связанный странным образом пучок травы. Он немного напоминал человека: вот две ноги, две руки, а вот голова и даже келум, который должен был обозначить мужской пол куклы.
Пуш-Мача бережно принял куклу, положил ее на железную пластину, потом привязал к ее голове конец нити. Другой конец поднес с демону и аккуратно повязал вокруг его головы, игнорируя вращение выпученных глаз и приглушенное ворчание. Потом последний раз окинул взглядом собравшихся, призывая к тишине, и поднял прозрачный шар.
Глядя сквозь него на лежащего С'Шугу, Пуш-Мача принялся бормотать какие-то не то слова, не то просто звуки. При этом голос его изменился, и даже спина сгорбилась, как у глубокого старика. Демон при этом вытянулся в струнку, запрокинув голову, и прикрыл глаза.
Мерное бормотание старейшины успокаивало, мерцающий свет плошек навевал сон. Чиптомака задремал, низко опустив голову. Ларимме хотелось разбудить друга, чтобы он не пропустил самого интересного, но она боялась, что лэпхо что-нибудь громко скажет спросонок или чихнет, тем испортив весь обряд и навредив Салакуни.
Если бы женщина знала, что сейчас видит лэпхо, она бы и сама постаралась уснуть, вместо того, чтобы будить других. Чиптомака оказался в песчаной пустыне, ноги нестерпимо жгло за сотни лет накопленным солнечным жаром. Вокруг него неподвижно сидели, поджав под себя ноги, многие тысячи белых безволосых людей в одежде разного цвета. Здесь были зеленые, желтые, красные и другие хламиды. Все люди закрыли глаза, никто не издавал ни звука. Лэпхо откуда-то знал, что это только сон, и поэтому ничего не боялся. Местечко, в которое он попал, старик тут же окрестил горячим адом, и решил непременно сложить про него песню.
Вдруг над пустыней пронесся ветер, и в дуновении его почему-то было имя "С'Шуга". Объяснить этого лэпхо никому бы не смог: имя не прозвучало, а именно продуло над головами сидящих. И тогда один из людей встал и открыл глаза. Чиптомака подошел и встал перед ним, чтобы увидеть настоящее лицо демона. Ему показалось, что тот как две капли воды похож на Кипауси. Впрочем, все белые люди были для старика на одно лицо.
- Ты не оправдал моих надежд, адепт, - продолжал дуть ветер. - Ты лишаешься милости моей.
- Нет!! - вскричал демон, и Чиптомака испугался, что сейчас очнутся и встанут все эти тысячи.
Но никто даже не пошевелился, только С'Шуга продолжал что-то выкрикивать и потрясать кулаками.
- Ты больше не мой, - продолжил ветер. - Будь в тишине и забвении, будь ничто.
- Ненавижу! - захрипел С'Шуга. - Ненавижу тебя, Нечистый!
Но ветер больше ничего не сказал. Яростно жгло невидимое солнце, неподвижно сидели тысячи белых людей. Лэпхо вдруг с ужасом понял, что все эти демоны - армия того, кто зовется Нечистым. Что же это за место? Существует ли оно на самом деле? Что будет, если эта армия появится на берегах Квилу или в озерной стране?!
Между тем демон выгнулся, из его рта пошла густая черная пена. Чиптомаке стало страшно, он захотел проснуться. Кто-то взял его за руку.
- Ларимма?..
- Ты стал дрожать, - прошептала женщина. - Тише. Смотри.
Но ничего интересного не происходило. Продолжая бормотать непонятные слова, старейшина смотрел сквозь прозрачный шар на нитку, тянувшуюся от головы демона к голове куклы. С'Шуга лежал без малейшего движения, плотно закрыв глаза. Чиптомака присмотрелся и заметил, что Пуш-Мача медленно ведет шарик вдоль нити, перемещая точку зрения. Скоро он доберется и до куклы... Старик тихонько зевнул в ладонь.
- Салакуни не умер? - шепотом спросил он. - Я не вижу, чтобы он дышал.
- Молчи, прошу тебя, - ответила женщина.
Вынужденный замолчать, лэпхо тайком огляделся. Большая часть зрителей так же откровенно скучала. Однако деваться было некуда, пришлось ждать, пока шарик в руке старейшины доползет до пучка травы, изображающего голову куклы.
- Чунга-Заш, - неожиданно сказал старейшина.
Тут же к нему подошел сын с маленьким железным ножом в руке. Он нагнулся и аккуратно перерезал нить, соединяющую головы человека и куклы. В тот же миг лежавший на полу глубоко вздохнул, открыл глаза и усиленно заморгал.
- Вот и все... - сказал Пуш-Мача и взял с пола плошку с горящим маслом. - Теперь он здесь, в этой травяной кукле. Оттуда демон не сможет выйти, не сумеет жить после смерти. Стань ничто!
Он аккуратно полил лежавшую на железной пластине куклу горящим маслом. Трава зашипела, дымясь, потом вспыхнула и почернела, сворачиваясь в пламени. Пуш-Мача терпеливо дождался, пока огонь погас, и прямо руками старательно растер пепел по железной пластине.
- Вот, - удовлетворенно сказал он и передал пластину сыну. - Заройте это на нижнем уровне, у ручья. Теперь нашему народу не о чем беспокоиться.
Все вокруг облегченно вздохнули, стали подниматься с пола и расходиться. Кто-то бережливый одну за другой задувал плошки. Чиптомака не совсем понимал, что происходит, и хотел спросить у Лариммы, но той не оказалось рядом. В наступающей темноте лэпхо успел заметить, что женщина уже подошла к Салакуни.
Неужели свершилось? Неужели там, связанный по рукам и ногам, лежит теперь Салакуни, а не демон? Мимо проходил старейшина, и Чиптомака не долго думая схватил его за руку.
- Пуш-Мача, а не надо ли нам проверить, как прошел обряд?
- Мне ничего проверять не нужно, - высокомерно буркнул старейшина. - Я и так видел, что все получилось. Не забывай, в моем лице ты видишь всю мудрость нашего рода. Иди и получи своего приятеля.
Старейшина ушел, Чиптомака наобум пополз вперед, надеясь, что в темноте не потерял направление. Ему повезло: об него никто не споткнулся. Ткнувшись головой в зад Лариммы, он осторожно спросил:
