А вот и она, легка на помине! Из-за плеч брата показалась неестественно прямая спина. Мать увлеченно беседовала о чем-то с леди Хэмпшир.
Мать, разумеется, в курсе, что Люси здесь. У нее же, как всегда, глаза на затылке; вот и сейчас поймала дочь на месте преступления. И пусть мать и дочь не смотрели друг на друга, между ними все равно натянулась невидимая струна. Вероятно, это заметил каждый присутствующий в зале. Они держали свой разрыв в секрете, однако сейчас он выплыл наружу. Вокруг уже закручивались интриги, окутывая Люси отравленным туманом; кожу покалывало от украдкой обстреливавших ее взглядов. Обычно это лишь раззадорило бы Люси – ровно настолько, сколько требовалось, чтобы бросить вызов противнику, который намного серьезнее, сильнее и коварнее, чем она сама. Но в роскошной гостиной, стоя лицом к стратегически повернутым к ней спинам, среди людей, которые ее когда-то любили, Люси ощутила, как предательски сжалось горло.
Она надела на лицо улыбку и обратилась к Томми:
– Великолепно. Надеюсь, вы нашли отличную опору. А теперь можете благополучно отпустить Сесиль.
Брат резко перевел взгляд на свою правую руку, все еще сжимавшую плечо девушки.
Но Люси уже устремилась к богато украшенным двойным дверям, и его торопливые извинения растворились среди шума толпы.
Люси пришла в себя перед конюшней Монтгомери. Арочный въезд она приметила еще из окна кареты, когда восхищенно любовалась породистыми лошадьми.
Ее приветствовали высокий, парящий в воздухе потолок и отмытые добела стены, сладковатый запах сена и ухоженных лошадей. Лицо расплылось в улыбке. В детстве Люси обычно проводила в конюшнях все лето – чудесные, беззаботные дни!
Над дверями стойл показалось полдюжины любопытных морд – лошади заслышали в проходе шаги и, навострив уши, наблюдали за гостьей.
Где-то поблизости ругался мужчина:
– Проклятая тварь! Как поймаю, так отдам повару, пусть он из твоей толстой задницы начинку для пирогов сделает!
Ну вот, начинается.
– А твоим поганым хвостом я буду пыль вытирать! Слышишь меня, зараза?
Люси свернула в боковой проход, стараясь ступать неслышно. Справа низкая стена отгораживала просторную нишу, заполненную седлами, где стоял, уперев руки в бока, молодой человек, адресуя угрозы стропилам у себя над головой.
А точнее, большой рыжей кошке, которая сидела на деревянной балке.
Мейн-кун леди Хэмпшир!
Молодой человек уже приставил лестницу.
– Ишь, наела рожу, скотина блохастая…
– Почему бы вам не подняться и не взять ее в руки? – хладнокровно предложила Люси. – Ясно, что сама она вряд ли спустится по лестнице.
Особенно когда внизу стоит человек, который грозится содрать с бедной киски шкуру.
Парень резко повернул голову.
Или конюх, или садовник. Левый кулак обернут шапкой, рыжие кудри стоят торчком, словно он в гневе дергал себя за волосы.
– Миледи! – Щеки парня налились румянцем и сравнялись по цвету с волосами. – Извините меня. Э-э… кошка…
– И что?
Люси вошла в нишу, и конюх несмело уставился на нее.
– Я пытался, миледи. – Он поднял правую руку. Вдоль тыльной стороны ладони тянулись четыре багровых полосы. – Она вырывается.
Кошка у них над головами издала протяжный вопль.
– Еще бы, – сказала Люси. – Слышите ее крик? Она напугана.
– А еще она меня укусила. – Парень показал вторую руку. Две жутковатые воспаленные точки от укуса краснели между большим и указательным пальцами.
Люси посмотрела за него строго:
– Такой большой мужчина – и не способен поймать такую маленькую кошечку?
Взгляд конюха заметался между сердитой Люси и орущей кошкой. Очевидно, парень не смог решить, кто из них страшнее, и совсем потерял способность двигаться и говорить.
Люси вздохнула:
– Может, позовете кого-нибудь на помощь?
– Я мигом, миледи.
Парень немедленно сорвался с места, топая огромными сапожищами.
Люси представила, как он в этих сапогах гнался за кошкой. Еще бы ей не испугаться!
Она запрокинула голову и объявила:
– Сейчас тебя спасут.
Животное удостоило ее недобрым взглядом.
– Нельзя забираться на такую высоту, откуда ты не в состоянии спуститься самостоятельно. Поверь, я это знаю.
Люси пришло в голову, что спасением кошки она, возможно, убьет двух зайцев. Конечно, леди Хэмпшир не станет ее соратницей, однако, вполне вероятно, маркиза умерит пыл и прекратит попытки дискредитировать ее, чтобы не прослыть неблагодарной.
Лестница вроде бы довольно прочная. Да и сама она вряд ли весит больше, чем в подростковом возрасте. Вопреки собственным правилам, Люси решила рискнуть.
А вот модные юбки она в детстве не носила… Двигаться пришлось бочком; получалось медленно и неуклюже. На полпути одна из ступенек громко скрипнула под правой ногой. Люси замерла и посмотрела вниз, инстинктивно вцепившись в лестницу еще крепче. Она забралась уже довольно высоко, однако до кошки достать не могла. К тому же та начала пятиться. Когда голова Люси сравнялась со стропилами, животное находилось футах в трех от ее руки.
– Иди сюда, – ласково проговорила Люси, протягивая руку. Вернее, пытаясь протянуть. Облегающее шелковое платье ограничивало движения, как красивая и модная смирительная рубашка. После очередного усилия швы подозрительно затрещали. – Черт побери!.. Красавица моя! Какая ты крупная девочка! Фунтов пятнадцать, не меньше!
Кошка не сдвинулась с места. Только била по балке пышным, как у лисы, хвостом – размеренно и сердито, с опаской косясь на Люси желтыми глазищами.
Глупое животное! Не понимает, что ей хотят помочь.
– Иди сюда, – Люси поманила ее пальцем. – Иди сюда, кисуля!
– Какая неожиданность, – послышался снизу до боли знакомый мужской голос. – Оказывается, в конюшне у Монтгомери есть на что посмотреть! Чудесный вид!
Люси замерла с неловко вытянутой рукой.
Тристан.
Она оглянулась через плечо. Тристан как раз собирался войти в нишу. Ну разумеется, его отправили на вечеринку – его отец-сноб никогда не явился бы сюда самолично. И сейчас Тристан стоит прямо под ней, притворяясь, будто пялится ей под юбку. Нет. Не притворяется! Его взгляд скользил по лодыжкам, ощутимый, как физическое касание.
Люси закрыла глаза и про себя досчитала до пяти.
И как раз в этот момент кошка согласилась использовать ее как мост к свободе и бросилась вперед. Люси открыла глаза и увидела, как пятнадцать фунтов несутся ей в лицо – уши прижаты, хвост загнут. Рыжая шерсть приглушила вскрик; в плечи впились когти, острые как иглы. Люси схватилась за воздух и рухнула в пустоту вместе с обвившейся вокруг шеи и вопящей от страха кошкой.
