– Что будем делать с, как ты ее называешь: «левой» Землей?
– Туда придется слетать. Мы не просто так выходили в космос. Был сеанс связи с их Советом Союза. Нам разрешили заменить «диск Би» урезанной программой, оставив там только связные и обслуживающие функции, исключая полеты и военное использование. Будет выращен новый диск и новый коммутатор, а боевые мы заберем сюда. Там останется только узел связи. В ближайшее время мы с тобой посетим базу, тебя действительно надо переодеть, и запустим изготовление этих копий. Занятие это не слишком простое, и требует, при их производительности, два – два с половиной года. Представляешь, там все, абсолютно все полностью автоматизировано, ты только подумал, а это тут же делается.
– Да я не рвусь это смотреть, руками делать как-то привычнее.
– Стоп! Ну я и дурочка! Архипчик! А здесь, на разведчике, одежда и обувь для Николая найдется?
– Как таковой одежды нет, но все необходимое для изготовления имеется. Требуется только встать и пройти на корабль.
– Ты научилась говорить с ним без скафандра? Я, например, его не слышу. Что он сказал?
– Просит приподнять задницы и пройти на корабль. Заодно посмотришь, как он выглядит изнутри.
– Ну, так как это недалеко, то можно и сходить. Тогда уж и Ручейка тоже переодеть нужно.
Глава 21. Феномен Мальтуса и как его преодолеть
После бунта они приступили к созданию «государства». До этого момента надобности в нем не существовало. Экспедиция «строилась» на жесткой дисциплине, а цель была общей. Цель достигнута. Арии увидели «диск», которым могут управлять «боги». Удалось «отвести глаза» обществу и сменить «символ». Теперь требовалось навести порядок в колонии и готовиться к приезду гостей, так как свято место пусто не бывает, на «освободившееся место» обязательно придут взглянуть соседи, которые поинтересуются: «А куда это свинтили арии?» Так что назрела необходимость каким-то образом урегулировать всё и вся. Плюс не стоит забывать о феномене Мальтуса. Благо что урожай при бунте не пострадал, семейство Белой Рыбы успело собрать семена до его начала.
Николай сумел построить за это время «большое» колесо и запустил лесопилку. Но его очень сдерживает отсутствие металла. Сейчас в его «устройстве» его практически нет, кроме стальных восьми пил, все остальное сделано из орехового дерева, самого прочного из всех, которые были под рукой. Его здесь много. Не очень понятно: можно ли будет употреблять эти плоды в пищу, но, судя по всему, местная живность ими питается активно. Из-за высокой прочности это дерево «не по зубам» ариям, его на топливо не валят, тем более что угольный карьер начал потихоньку давать продукцию, и постепенно замещает дрова для приготовления пищи. Других надобностей в топливе практически нет, на работу коптилен используются ветки и кора других деревьев.
В первую очередь, было решено создать милицию из состава первой волны переселенцев. Они немного выучили русский язык и понимали те распоряжения, которые им отдавали Татьяна и Николай. Плюс они были лучше вооружены. У вновь прибывших практически не было металлических мачете и топоров, что немало удивило Татьяну. Оказалось, что семейства «кузнецовых» в двух верхних селениях требовали не менее десяти карибу за один экземпляр топора и целых двадцать – за мачете. На второй площадке цены были еще выше, так как топоры и мачете там использовались для заготовки бревен для плотов и для сборки самих плотов. То есть внутренний коммунизм распространялся только внутри семьи, все остальное – только в результате товарного обмена. Это было немного неожиданно для Тани, потому что в первой волне она не заметила таких отношений. Может быть, это было потому, что все шесть семейств давно жили на территории «Британской Колумбии» и были достаточно близки между собой, постоянно обмениваясь невестами и женихами. Вновь прибывшие жили на берегу Тихого океана, который в то время не соединялся с Северным Ледовитым. То есть обмен товарами и тогда существовал. Впрочем, ничего необычного в этом не было. Татьяна еще не решила: плохо это или хорошо, решила понаблюдать.
Гораздо труднее стало организовывать учебу, слишком много стало людей, а кадров для преподавания убавилось. Поневоле пришлось вначале сосредоточиться на той группе, которая пришла вместе с ними. Из них Таня и Николай начали готовить новых преподавателей. Еще одной проблемой стало отсутствие бумаги. Полное. Выше и севернее была береза, на которой можно было писать иглой иглошерста, североамериканского дикобраза, обычного и довольно многочисленного грызуна в здешних местах. Здесь Николаю помогли женщины и дети, нашедшие чуть ниже по течению коробочки с диким хлопком. Соли в этих местах было много, на левом берегу было шесть соляных куполов, поэтому не возникло проблем сварить целлюлозу, используя при этом выпаренный настой древесной золы, и прокатав пульпу простейшим роллом, смогли получить вполне приличную, немного сероватую бумагу. Отбелить ее было нечем пока. Процесс требовал хлора, а хранить кислоты было пока не в чем. Вспомнив об ослепительно-белых островах на Миссури, Николай организовал туда экспедицию. Его усилия увенчались огромным успехом: привезли песок, состоявший из чистого диоксида кремния. Из которого он сварил вначале кварцевое стекло и сделал емкости для хранения кислот. После этого стал местным «алхимиком».
В общем, общество само разделилось на «классы». Прибывшие со второй волной переселенцы занимались в основном охотой, рыбалкой и собирательством. Иногда их использовали для сбора необходимых для города вещей, того же хлопка, они выполняли и работы по транспортировке угля, там, где высокой квалификации не требовалось. Их «мастеров», естественно, отделили от семейств и доучивали на пока еще примитивных производствах.
Сами «семейства» еще не осознали того, что путешествие закончилось. Медленно, но верно они «расползались» по территории, осваивая все новые и новые угодья для охоты. Поздней осенью судьба сделала еще один подарок. Таня учила историю и твердо знала, что у индейцев не было лошадей. Оказалось, что она довольно сильно ошибалась. Вначале река принесла труп животного с прямой короткой гривой, на задней части тела были видны полосы, как у зебры, количество которых уменьшалось к холке. Поставили задачу искать, но не убивать. А затем смогли перехватить целый табун, переплывавший Миссисипи. Успели поймать 14 штук, остальные выбрались на берег и удрали. В районе Москвы было несколько соляных куполов, которые притягивали к себе травоядных животных. Организовали поиск и нашли еще несколько табунов. Особенно много их было в междуречье Миссури и Миссисипи, выше по течению реки, там не было лесов, имелись лишь отдельные деревья и кусты. Но по сравнению с другими видами животных, эти многомиллионных табунов не составляли. Собственно, скорее всего, их просто отжали от лучших пастбищ бизоны, а появившиеся охотники чуть позднее окончательно добили эти стада.
Но еще до их появления по двум рекам выше и ниже «города» начали поступать металл и руда. Но наступившая, хоть и очень поздно, зима прервала эти поставки. Начался исход жителей, люди отвыкли жить скученно и пошли искать места, где рыба крупнее, олень жирнее, нет милиции и никто не заставляет делать что-то непонятное. К весне из 30 тысяч человек непосредственно в городе проживало от силы две-три тысячи. Город пока ничего не мог дать людям. Он был не более чем символом. Сюда приходили только за доской и клеем. Лес и степи предлагали людям значительно больше.
